Виктор Цой - Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь

Ни звонков, ни шагов, ни звона ключей.

Еле слышно часы у кровати стучат.

В этом доме все давно уже спят.

Только капля за каплей из крана вода,

Только капля за каплей из времени дни —

Ты пойдешь рубить лес, но увидишь лишь пни.

Но сейчас деревья стучат ветвями в стекла,

Ты можешь лечь, и уснуть, и убить эту ночь.

Деревья как звери царапают темные стекла.

Пока еще не поздно лечь и уснуть в эту ночь.

Наше сердце работает как новый мотор.

Мы в четырнадцать лет знаем все, что нам надо знать.

И мы будем делать всё, что мы захотим,

Пока вы не угробили весь этот мир.

В нас еще до рождения наделали дыр,

И где тот портной, что сможет их залатать?

Что с того, что мы немного того?

Что с того, что мы хотим танцевать?

Наше сердце работает как новый мотор.

Почему и чего мы еще должны ждать?

И мы будем делать всё, что мы захотим,

А сейчас — сейчас мы хотим танцевать,

Мы хотим танцевать.

1. Группа крови

2. Закрой за мной дверь, я ухожу

3. Война

4. Спокойная ночь

5. Мама, мы все тяжело больны

6. Бошетунмай

7. В наших глазах

8. Попробуй спеть вместе со мной

9. Прохожий

10. Дальше действовать будем мы

11. Легенда

Теплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звездная пыль на сапогах,

Мягкое кресло, клетчатый плед,

Не нажатый вовремя курок,

Солнечный день в ослепительных снах.

Группа крови на рукаве,

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи.

И есть чем платить, но я не хочу

Победы любой ценой.

Я никому не хочу ставить ногу на грудь,

Я хотел бы остаться с тобой,

Просто остаться с тобой,

Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.

Группа крови на рукаве,

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи.

Они говорят, им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом, в доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав:

Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

И если тебе вдруг наскучит

твой ласковый свет,

Тебе найдется место у нас —

дождя хватит на всех.

Посмотри на часы,

посмотри на портрет на стене,

Прислушайся: там, за окном,

ты услышишь наш смех.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

Покажи мне людей,

уверенных в завтрашнем дне.

Нарисуй мне портреты

погибших на этом пути.

Покажи мне того, кто выжил один из полка.

Но кто-то должен стать дверью,

А кто-то — замком, а кто-то — ключом от замка.

Земля.

Небо.

Между землей и небом — война.

И где бы ты ни был,

Что б ты ни делал,

Между землей и небом — война.

Где-то есть люди,

для которых есть день и есть ночь.

Где-то есть люди,

у которых есть сын и есть дочь.

Где-то есть люди, для которых теорема верна.

Но кто-то станет стеной, а кто-то — плечом,

Под которым дрогнет стена.

Земля.

Небо.

Между землей и небом — война.

И где бы ты ни был,

Что б ты ни делал,

Между землей и небом — война.

Крыши домов дрожат под тяжестью дней.

Небесный пастух пасет облака.

Город стреляет в ночь дробью огней,

Но ночь сильней, ее власть велика.

Тем, кто ложится спать, —

Спокойного сна,

Спокойная ночь.

Я ждал это время, и вот это время пришло.

Те, кто молчал, перестали молчать.

Те, кому нечего ждать, садятся в седло —

Их не догнать, уже не догнать.

Тем, кто ложится спать, —

Спокойного сна,

Спокойная ночь.

Соседи приходят — им слышится стук копыт:

Мешает уснуть, тревожит их сон.

Те, кому нечего ждать, отправляются в путь.

Те, кто спасен, — те, кто спасен.

Тем, кто ложится спать, —

Спокойного сна,

Спокойная ночь.

Виктор Цой в Японии, Токио. Май 1990 года. Фото из архива Джоанны Стингрей

Зерна упали в землю, зерна просят дождя.

Им нужен дождь.

Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь —

Ты увидишь, там все горит огнем.

Через день будет поздно,

через час будет поздно,

Через миг будет уже не встать.

Если к дверям не подходят ключи,

вышиби двери плечом.

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума.

Сталь между пальцев — сжатый кулак,

Удар выше кисти, терзающий плоть.

Но вместо крови в жилах застыл яд,

медленный яд.

Разрушенный мир, разбитые лбы,

разломанный надвое хлеб.

И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,

А кто-то так рад, кто-то так рад…

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума.

Ты должен быть сильным,

ты должен уметь сказать:

«Руки прочь, прочь от меня!»

Ты должен быть сильным,

иначе зачем тебе быть?

Что будет стоить тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки?

И вот ты стоишь на берегу

и думаешь, плыть или не плыть.

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума.

Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома,

Вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе.

Тот, у кого есть хороший жизненный план,

Вряд ли будет думать о чем-то другом.

Мы пьем чай в старых квартирах,

Ждем лета в старых квартирах —

В старых квартирах, где есть свет,

Газ, телефон, горячая вода,

Радиоточка, пол паркет,

Санузел раздельный, дом кирпичный,

Одна семья, две семьи, три семьи,

Много подсобных помещений,

Первый и последний не предлагать,

Рядом с метро, центр.

Все говорят, что мы вместе.

Все говорят, но немногие знают в каком.

А из наших труб идет необычный дым:

Стой, опасная зона, работа мозга.

М-м-м, Бошетунмай…

Постой, не уходи!

Мы ждали лета — пришла зима;

Мы заходили в дома,

Но в домах шел снег.

Мы ждали завтрашний день,

Каждый день ждали завтрашний день.

Мы прячем глаза за шторами век.

В наших глазах — крики «Вперед!».