Олег Мухин - Pink Floyd: Кирпич к кирпичу

GOODBYE BLUE SKY (мультипликация). Дерево, которое одновременно является человеческой рукой, вырастает из гниющего ландшафта. Поет жаворонок, голубь вспархивает с дерева в чистое голубое небо. В небе ползет туманное пятно.

«Смотри, мамочка, там, в небе, самолет!» Небо темнеет, мы приближаемся к дереву, оно гнилое внутри. На словах «Ты видел испуганных людей?» германский орел кровожадно разрывает изнутри голубя и угрожает земле. Орел превращается в бомбардировщик, который, подобно камикадзе, атакует дерево и убивает его.

Останки самолета в виде скелета животного гниют и обесцвечиваются в ярком свете. Война закончилась. Появляется новое дерево. Оно раскрывает и разгибает пальцы, чувствуя свежий воздух. В отдалении растет послевоенная стена — реиндустриализация. Она бросает тень на дерево человеческих чувств и давит его тяжестью своего безжалостного производственного цикла и потребления.

Пойманные в капкан человеческие пальцы карабкаются по стене растущей тюрьмы. Атмосфера злобы и отчаяния.

Во мраке, под стеной, вне досягаемости слабо мерцающего телеэкрана, два цветка, сдерживая сексуальные чувства, губят свои корни в бесплодной земле.

EMPTY SPACES. Роза и лилия растут и расцветают. Они ласкают друг друга; они занимаются любовью, но сила их страсти переходит в ярость. Они дерутся, рвутся и принимают вид рамки от фотографии. В рамке появляется свадебное фото Пинка и его жены — Пинк в виде убогой розовой куклы и его жена в виде карикатуры из сцены Суда. Эти две фигуры затем вновь становятся розой и лилией. Конфликт продолжается, поддерживаемый различными лирическими отступлениями, и заканчивается тем, что женщина-цветок поглощает мужчину. Потом она превращается в птеродактиля, который улетает за стену потребления, предрассудков и навязчивых идей.

YOUNG LUST. У наклонного въезда, ведущего в заднюю часть спорткомплекса, две девочки-подростка, густо намазанные косметикой, приплясывают от холода за стальными воротами. «Кадиллак» въезжает на пандус, светя фарами; девочки улыбаются ослепительному свету. Они стараются увидеть тех, кто находится в машине, и прорываются за кулисы. В будке у ворот — охранник службы безопасности; он подзывает девочек к своей будке и начинает болтать с ними. Одна из них идет в будку, а другая опирается о стену снаружи. Первая девочка исчезает за порогом будки охранника. Некоторое время он сидит с остекленевшими глазами, затем звонит по телефону и улыбается, подмигивая девочкам. Появляется улыбающийся роуди. Он вынимает два пропуска за кулисы из перехваченной резинкой пачки, которую носит с собой. Он дает их девочкам, и те идут за ним.

Роуди ведет девочек через территорию с несколькими припаркованными автоприцепами и грудой аппаратуры, поднимается по ступенькам и, отведя в сторону занавес, дает им возможность мельком взглянуть на «Pink Floyd», исполняющих на сцене «Young Lust». Затем роуди ведет их обратно и указывает им на ступеньки, ведущие в один из трейлеров.

Когда они входят, ведро со льдом и водой, которое стояло в качестве ловушки над дверью, обрушивается на первую девочку. В трейлере сидят несколько других роуди, они смеются и в смущении отворачиваются: эта шутка предназначалась не для девочек.

В атмосфере всеобщего веселья мокрая девочка вскоре перестает злиться и соглашается выпить. Интерьер трейлера в уменьшенном масштабе представляет собой интерьер комнаты, где группа принимает гостей, — здесь есть маленький бар, телевизор и несколько мягких кресел. Мокрая девочка стягивает свое намокшее платье, роуди строят ей глазки. Она исполняет стриптиз. Когда «Young Lust» приближается к финалу, переодетая и тайно доставленная хихикающими роуди на заднее сиденье одного из лимузинов, она ждет, когда группу повезут в гостиницу.

ONE OF MY TURNS. Огромный американский номер люкс: спальня, гостиная, ванная. Дверь открывается; на пороге — силуэт закулисной девочки. Она входит и осматривает номер, щебеча какие-то пустяки. За ней входит Пинк, его не видно. Он включает телевизор. Когда начинается песня, мы видим попеременно то ее, то его. Он сидит в кресле и поет песню, камера медленно движется вокруг него, показывая действие со всех сторон при очень сильном освещении. Начиная со слов «беги в спальню» его охватывает бешенство, о чем мы догадываемся по выражению страха на лице девочки и ее реакции. Камера показывает Пинка, маниакально преследующего девочку в гостиничном номере, разносящего все вокруг на мелкие кусочки. Она в ужасе. В конце этого эпизода — кадр с отвратительной вопящей розовой маской, перекошенной от бешенства. Заключительным кадром будет изображение маски вперебивку с кадром, показывающим телевизор, вылетающий через окно и в замедленном движении падающий на тротуар, где он разбивается вдребезги.

DON'T LEAVE ME NOW. Мы возвращаемся в гостиничный номер с Пинком, сидящим в кресле, и, используя технику обратного проецирования, микшируем кадр с его женой в состоянии оргазма с серией неподвижных картинок, изображающих болезненные моменты из жизни Пинка, в основном связанные с его взаимоотношениями с женой. Мы продолжаем показ, пока Пинк, сидящий в кресле, не становится крошечным перед лицом этих страшных образов прошлого.

ANOTHER BRICK IN THE WALL. PART 3. «Не думайте, что мне что-нибудь нужно…» Жена Пинка и ее любовник в состоянии оргазма снова и снова.

GOODBYE CRUEL WORLD. Последний кирпич вложен в стену, и Пинк теперь в полной изоляции.

HEY YOU. Вначале мы видим группу, промоутера, менеджера и всех закулисных прихлебателей, закусывающих в роскошном буфете — икра, шампанское и прочее. В конторе кто-то подсчитывает деньги, набивая банкнотами черный портфель с цифровым замком. С полным ртом икры Роджер глядит на часы, кивает официанту в дверях, который приплясывает от нетерпения. Официант подходит, неся пульт дистанционного управления на серебряном подносе [5] Вероятно, чтобы включить фонограмму, если слухи о том, что «Hey You» не исполнялась «живьем», верны. — Прим. «The Amazing Pudding». .

IS THERE ANYBODY OUT THERE? Дверь гостиничного номера в стене на концерте медленно открывается. В нем — прикрепленная к креслу перед телевизором кукла — Пинк. Сначала камера показывает ее только сзади, но мы медленно двигаемся вокруг нее — кукольное лицо Пинка медленно разрушается на глазах у публики; его руки раздуваются до чудовищных размеров.

NOBODY HOME. Теперь Роджер сидит в кресле, в котором мы ранее видели разрушающуюся фигуру. Он поет перед тем же самым телевизором, блики которого мерцают на его лице. В начале песни он показан очень крупным планом, но по мере того, как камера отодвигается, мы видим, что кресло, в котором он сидит, и торшер перед креслом находятся на безлюдном пустыре.