Геннадий Голубин - Корифеи русской оперной сцены. На волнах радиопередач

П. А. Хохлов – выдающийся певец, яркий представитель русской вокальной школы.

Именно Хохлов принес на русскую оперную сцену новый стиль исполнения. Это заключалось в том, что исполнитель полностью отказывался от внешних вокальных эффектов и стремился бережно донести до слушателя замысел композитора.

Павел Акимфиевич Хохлов обладал баритоном мягкого бархатного тембра. Великолепная вокальная школа и большой диапазон голоса позволяли ему петь все партии баритонового репертуара. Кроме того, Хохлов мог исполнять и партии, написанные для центрального, или, как часто говорят, русского баритона – Игоря, Руслана, Бориса (кстати, высокие, или певучие басы тоже исполняют эти партии). Помимо этого, Хохлов обладал потрясающей сценической внешностью. Тонкий музыкант и талантливый актер, он всегда стремился к созданию полноценного, правдивого художественного образа. Репертуар Хохлова был огромен, но все же преобладали партии из опер русских композиторов. Однако лирические образы были ему ближе героических. Совершенством, глубиной и законченностью трактовки выделялись партии Онегина и Демона.

Его интерпретация этих образов стала традицией на оперной сцене. П. И. Чайковский писал, что не может представить другого Онегина, кроме Хохлова. Перечислю несколько оперных партий, спетых замечательным вокалистом. Кроме Онегина и Демона, назову Руслана, Игоря, Бориса, Мизгиря, Елецкого, Дона Жуана, Жермона, Ренато, Вольфрама в опере Р. Вагнера «Тангейзер», Троекурова в опере «Дубровский» Э. Направника и другие. Хохлов не был педагогом, он не создал своей системы, но у него учились многие артисты. Примером может служить Ф. И. Шаляпин, который считал П. Хохлова одним из своих учителей.

Последней оперной партией, спетой выдающимся певцом на сцене Большого театра, была партия Онегина. В 1919 г. его не стало.

В начале XX века Большой театр уже представляет собой один из крупнейших оперных центров тогдашней России. Бурно, всесторонне растет и совершенствуется его исполнительское мастерство. Благодаря блестящему составу актеров-певцов, высокой слаженности музыкального ансамбля и все возрастающей театрально-сценической культуры Большой театр уверенно овладевает ролью крупнейшего оплота мирового оперного искусства.

Почти одновременное появление на сцене Большого театра трех величайших оперных артистов XX века – Шаляпина, Собинова и Неждановой, – артистов, вобравших в себя весь лучший опыт самобытной русской оперно-исполнительской культуры, – ознаменовало наступление новой эпохи в истории музыкального театра.

А посему в соревновании Мариинского и Большого театров чаша весов все больше склоняется в сторону последнего. Вне всяких сомнений, сцена Большого театра всегда была богата яркими таланта ми. В составе труппы сезона 1890/91 годов из 24-х певиц «звездами» можно назвать следующих: сопрано – М. Дворец, А. Каратаева, Ф. Литвин (о ней было подробно рассказано в предыдущем номере), Е. Муравьева, Н. Салина, А. Скомпская, А. Фострем и М. Эйхенвальд; меццо-сопрано – А. Александрова, В. Гнучева, Л. Звягина, А. Крутикова, Е. Лавровская. Среди певцов артистами первого положения были: тенора – А. Барцал, Л. Донской, Н. Преображенский, Ф. Соколов; баритоны – П. Борисов, Б. Корсоев, П. Хохлов («звезда» первой величины) и басы – И. Бутенко, С. Власов, В. Майборода, В. Тютюник.

Искусство русских певцов всегда было глубоко связано с народно-песенной стихией, оно всегда было отмечено национальным своеобразием. Эта черта объединяет всех крупнейших артистов русской оперы – от О. Петрова до Шаляпина, от Бантышева – до Собинова и от Сандуновой и Репиной – до Збруевой и Неждановой. Характерными признаками национально-вокального стиля становятся безупречное ощущение много образных мелодических форм, высокая культура слова, умение глубоко вникать в смысл исполняемого произведения.

Однако Дирекция императорских театров не цен ила русских артистов, не проявляла должной заботы об их росте и часто приглашала зарубежных исполнителей. Дело доходило до того, что даже в русских операх они пели на своем, иностранном языке. Примером может служить итальянский баритон Пиньялоза. Великий Анжело Мазини, играя Герцога в «Риголетто», появлялся на балу в шубе, окутав шею шарфом. Правда, перед исполнением Баллады он шубу все же сбрасывал и всегда делал это очень эффектно.

Пренебрежительное отношение Дирекции императорских театров к собственным артистам нередко сокращало их творческий путь. Так, замечательный тенор Преображенский пел на сцене Большого театра совсем недолго (1888–1893 гг.). Выдающийся драматический тенор, он окончил Петербургскую консерваторию (класс И. Мельникова), брал уроки у Дж. Кореи. Пел в оперетте на сцене московского Малого театра. С неизменным успехом выступал в Тифлисе, Одессе, Киеве. Блистательно пел Манрико, Радамеса, Собинина, Ленского, Фауста. Однако на вагнеровском репертуаре сорвал голос. Совсем молодой ушла со сцены Большого театра певица Коровина… Таких примеров можно привести немало. И все же процесс роста и становления русской оперно-исполнительской школы шел стремительно, бурно и неодолимо.

Десять сезонов пел на сцене Большого театра прославленный певец Кошиц Павел Алексеевич (1863–1904 гг.). Лирико-драматический тенор, он обучался в Московской консерватории у Ф. Комиссаржевского. Три года совершенствовался в Милане. Пел в оперных театрах Италии, Греции, Америки. Блистал в Тифлисе, Киеве и Баку. Лучшими партия ми были: Канио, Герман, Отелло, Герцог, Финн, Ленский, Синодал. Сорвал голос. Некоторое время преподавал. Покончил жизнь самоубийством.

Великолепной певицей была его дочь Кошиц Нина Павловна (1894–1965 гг.). Окончила Московскую консерваторию (класс У. Мазетти). Совершенствовалась в Париже у Ф. Литвин. Пела на лучших оперных сценах мира: в Чикаго, Нью-Йорке, Париже, Амстердаме, Стокгольме. К сожалению, Большой театр ей не приглянулся. Она пела в Мариинском, а москвичи ее знали по выступлениям в Оперном театре Московского Совета рабочих депутатов (бывший театр С. Зимина). Кстати, театр Зимина составил заметную конкуренцию Большому театру. Возник он летом 1904 г. (в Кусково), осенью того же года, после прекращения деятельности «Товарищества частной оперы» пополнился артистами и в 1908 г. открыл сезон в Москве в помещении театра Солодовникова (сейчас помещение театра оперетты).

Не могу обойти молчанием то, что «Товарищество частной оперы» явило себя миру в 1885 году, когда С. Мамонтовым была открыта «Московская частная русская опера». После ее реорганизации музыкальным руководителем оперы стал М. Ипполитов-Иванов (1889 г.).

Но Большой театр ждал Эмиля Альбертовича Ку пера – выдающегося дирижера, который вовсе туда не спешил и вначале дирижировал в Киеве, а затем, перебравшись в Москву, принял предложение «Товарищества». Вот что впоследствии он говорил: «В Москве в то время существовала очень сильная конкуренция нашему „Товариществу“ в лице оперы, организованной Сергеем Ивановичем Зиминым, на которую он тратил миллионы». Опера эта подвизалась в Новом театре (один из императорских театров, находившийся также на Театральной площади и сданный в аренду Зимину). Таким образом, на очень небольшом пространстве Москвы находились три оперных театра: Московский Большой театр (слово «Московский» произносилось лишь потому, что существовал Петербургский Большой театр), Опера Зимина в Новом театре и «Частное товарищество» в Солодовниковском театре.