Н. Говар - Очерки фортепианной миниатюры отечественных композиторов второй половины XX – начала XXI вв. Вопросы стиля и интерпретации

С другой стороны, циклические отношения, характерные для миниатюрного жанра и проявляющиеся как в целостности всего сочинения, так и в особом соотношении его частей, прослеживаются здесь весьма условно. Ясно выраженный приоритет педагогической направленности формирует инструктивно-обучающий подход автора к концепции сочинения и позволяет обнаружить в его составе весь спектр фортепианного педагогического репертуара – полифоническое произведение («Фугетта»), крупную форму («Маленькая соната»), пьесы моторного и кантиленного характера («Веселая прогулка», «Осенний день», «Первый дождь»), а также танцевальные и песенные образцы («Марш», «Вальс», «Романс»).

Педагогический ракурс цикла отнюдь не умаляет его художественной ценности, так как, создавая детскую музыку, композитор, по его собственному признанию, опирался на опыт Мусоргского и Прокофьева. Следующее высказывание автора наглядно иллюстрируют его творческую позицию: «Мне думается, что произведения для детей не должны писаться нарочито облегченно. Убежден, что барьера между «взрослой» и «детской» музыкой нет. Как мне кажется, сложное и непонятное для ребят то, что лишено яркости, эмоциональной убедительности. Детская музыка должна быть не какой-то особенной, а просто как можно лучше» [4] Цит. по: Якубов М. Борис Чайковский // Музыкальная жизнь. 1974. № 21. С.15. .

Хотя сочинение относится к раннему этапу творчества композитора, в нем ясно проявляются зрелые черты, отличающие мастера. В музыке ощущается наивность примитивного искусства, в котором, как в зеркале, отражается мир ребенка. Художественные средства, используемые автором, достаточно традиционны – тональное мышление, ладо-гармонические обороты, метроритмическая структура, на первый взгляд, не заключают в себе какой-то очевидной новизны. И только более глубокий взгляд позволяет увидеть в этой музыке то «художественное открытие» (Л. Мазель), которое придает детским пьесам Б. Чайковского неповторимую самобытность. Широко распространенные элементы классического музыкального языка – простые формы, ясные гармонические последовательности, квадратные периодичности, суммирование, дробление с замыканием, секвенции, – образуют органичный синтез со структурами, далекими от классического стиля. К ним можно отнести полиладовость, а также звуковую и метрическую остинатность. Композитор ясно ощущает форму произведения, в которой конструктивное начало всегда подчинено законам художественной логики.

Рассматривая пьесы с точки зрения преломления в них жанрового начала, обратим внимание на множество деталей, определяющих акценты жанровой интерпретации той или иной миниатюры. Например, «Марш» не только продолжает давнюю традицию «игрушечных» маршей, существующих в детской фортепианной литературе, но и передает индивидуальный взгляд автора на воплощение его специфических особенностей. Маршеобразность проявляется в пьесе весьма условно и нарушается мелодическими затактами, вкраплениями синкопированных оборотов, характером штриха. Использование композитором подобного комплекса художественных средств может свидетельствовать о специфическом преломлении традиционного жанра. Это детский марш – шутка, в музыке которого раскрывается мир ребенка – бег вприпрыжку вместо строгой и синхронизированной ходьбы [5] Используемый автором fis-moll мало подходит для утверждения жизнерадостного жанра и привносит в образно-эмоциональную атмосферу пьесы нотку скрытой тревожности. .

Еще один образец оригинальной жанровой интерпретации представляет собой «Вальс», выразительной особенностью которого является синкопированная линия сопровождения. «Немая» третья доля, не получившая звукового воплощения в аккомпанементе, ассоциируется с наивной детскостью в характере танцевального движения.

Другое сочинение цикла – «Фугетта» – также относится к самобытным жанровым образцам полифонического характера [6] Жанр фуги представляет собой многообразный материал в отражении эмоционально-смысловой сферы художественного произведения. Об этом пишет, в частности, Г. Крауклис, отмечая, что фугированные эпизоды могут изображать целый спектр образов – «бесовской хоровод, как в “Фантастической симфонии”Г. Берлиоза;<���…> битву – во вступлении к “Ромео и Джульетте” Г. Берлиоза. <���…> В более отвлечённом плане – углубленное размышление (начало “Гарольда в Италии” Г. Берлиоза), ложную ученость (“Так сказал Заратустра”, “Тиль Уленшпигель” Р. Штрауса)». См. об этом: Крауклис Г. Романтический программный симфонизм. М.: МГК, 1999. С.229. . Рассматривая в данном аспекте пьесу, обратим внимание на сочетание в ней элементов строгого стиля с фольклорными чертами. В более узком смысле ее «жанр» можно определить как комический дуэт двух голосов, в котором полифонические приёмы (стретты, различные модификации темы и противосложения) становятся ярким художественным средством выявления комического начала, заложенного в эмоционально-образной сфере сочинения.

Интересную трактовку приобретает жанровое начало и в заключительном сочинении крупной формы, которое автор называет «Маленькой сонатой» [7] Можно предположить, что таким названием (соната, не сонатина!) композитор подчеркивает серьезность собственных намерений в отношении построения и развития крупной формы, все разделы которой ясно очерчены и обозначены. Кроме того, в формах сонаты и сонатины существует принципиально отличный подход в фактурной организации музыкальной ткани. Эту проблему затрагивали в своей переписке, в частности, Мясковский и Прокофьев. Характеризуя сонатинность как особое качество фортепианной фактуры, Прокофьев писал: «Ведь на то они и сонатины, чтобы быть одноэтажными!» См. об этом: Письмо С. С. Прокофьва Н. Я. Мясковскому от 27 июля 1932 г., Париж. ЦГАЛИ, ф. 2040, оп. 2, ед. хр. 221. . На первый взгляд, это типичная сонатина, отличающаяся прозрачностью двухголосной фактуры, ясностью мелодической линии и компактностью изложения. Претворение сонатности как драматургического принципа находит выражение в интенсивности присутствующих здесь формообразующих процессов [8] Рассмотрим более подробно строение формы сонаты. Главная партия – жизнерадостная, устремленная вверх тема, внутренне неоднородна. Она заключает в себе гаммообразный и аккордовый элементы, каждый из которых подвергается значительной трансформации. Побочная партия основана на интонации детской песенки-дразнилки и также включает в себя два элемента. Главная и побочная партии повторяются в экспозиции дважды, превращая ее в наиболее развернутую часть сонатной формы. . Так, в разработке и репризе весь звучащий материал подвергается значительным гармоническим и полифоническим модификациям [9] Отметим в данном контексте лишь несколько наиболее показательных эпизодов. Один из них связан с минорным проведением главной партии, в котором контрапунктически соединяются два ее мотива, рождая новый смысл темы. Второй эпизод отражает момент образной трансформации побочной партии в зеркальной репризе – одновременное ее проведение в двух голосах в интервале дуодецимы придает теме явные черты пародийности. . Напряженность музыкально-драматургических процессов находит выражение в мозаичности изложения материала и в использовании принципов монтажа, при котором окончания тем и разделы формы теряют свои границы, подчиняясь идее стремительного развития [10] Анализируя строение данной сонатной формы, можно сделать вывод о том, что именно в разработке и репризе происходят основные драматургические события, которые, динамизируя форму в целом, и позволяют назвать это произведение «Маленькой сонатой». .