Людмила Бояджиева - Нострадамус

Все солнцем залитые дни со мною вспоминай.

Рассветов алую зарю и на лугах росу,

летучий маков цвет, что я вплела в косу…

Но что мне зори без тебя?

Что ливни, грозы, свет…

Нет ничего — темным–темно,

И жизни — жизни — нет…

— Останься…

Нострадамус. — Твоя ладонь — мой талисман.

Там в сетях тайных бедствий

Застрял бродяга–капитан.

Межзвездных путешествий.

Но что мне звезды без тебя?

Что ливни, грозы, свет…

Нет ничего — темным–темно,

И жизни — жизни — нет…

— Останься!

Вместе:

— Без тебя нет огня,

чтоб кровь согреть живую, радость сохранив…

Без тебя нет угла, ни одного нет места в мире для меня,

где одиночество встречает, не убив.

И в океане бесконечной синевы

лишь вдох последний остается без любви,

твоей любви… Без тебя…

Марта:— Коснись скорей моей руки, держи не отпускай!

Давай умчимся поскорей в далекий, теплый край,

где с веток никогда не падает листва,

где нет ни худа, ни продажного добра…..

Навсегда…

Нострадамус:— Твой голос — как негаснущий маяк,

с ним путнику во тьме не страшен мрак.

Твоя рука пришлась точь в точь к моей руке

и это тайна тайн, живущих на земле.

Останься….

Вместе:

— Без тебя нет огня,

нет тепла, чтоб кровь согреть живую,

радость сохранив…

Без тебя нет угла,

ни одного угла нет в мире для меня,

где одиночество встречает, не убив.

И в океане бесконечной синевы

лишь вдох последний остается без любви,

твоей любви…Без тебя…

Марта в постели засыпает.

Ее рука выскальзывает из ладоней Нострадамуса.

Шарманщик, входя : — Она уснула, что б бродить с тобою в том краю, где никогда не гаснет лето…

Нострадамус:— Она со мной всегда… Мой светлый Ангел, давший веру мне, что гений и злодейство несовместны. Что доброта Творца сильнее разрушенья. Что ошибался я, народам предрекая кровавых всадников всеобщего конца… Мне Марта изменила взгляд: — конец настанет, но не для добра.

Шарманщик:— Ну, высший суд, как я смекаю, далеко. А нынче… нынче боль иная. Ты ж видишь — Марта умирает…

Нострадамус:— Смеешься ты?! Все будет хорошо! Мне ли — врачу — не исцелить ее?

Шарманщик:— Я в ход пустил секретные гаданья, что магия дала…

И получил ответ… Крепись, Мишель! Уж больно с илен враг. Стреляет без осечки — спасенья нет. В какой не ройся ты аптечке.

Нострадамус.( оглушенный внезапной правдой опускается на пол)

— Я знал! Но верить не хотел! Как будто вера даст основу правде и подозрение мое осуществит… Не верил! И более того — неведенья слепого делал вид.

Шарманщик. — Увы, здесь применили яд, которому не найдено еще противоядье… Она отравлена коварною рукой. Об этом мне хитрец Рене под страшной клятвой поведал.

Нострадамус: — Кто заказал ему снадобье?

Шарманщик. — Не спрашивай, сам знаешь.

Нострадамус. — Королева… Ну, нет, Екатерина! Тебе меня не обыграть. Я Марту исцелю!

Шарманщик: — Боюсь, на исцеленье не было расчета. Ее болезнь — что угасанье дня: нет сил земных остановить светило.

Нострадамус:— Но мне дано могущество! Ты сам сказал — ничто не остается без оплаты. Так значит, мой черед оплачивать счета. Своим богатством я могу распоряжаться — дары верну!

Шарль. — То вызов высшим силам! Стоп, Мишель! Де Нотрдаму препоручен редкий дар, но не ему швырять его обратно. Судьбу не искушают дважды.

Нострадамус: — Ну, если уж со мной играют в гнусную игру, я ставки принимаю! Я выиграю спор, чего б ни стоила мне тяжба.

В двери появляется гонециз дворца с письмом : — Для Мэтра Ностадама приглашенье. Явиться во дворец без промедленья.

Кабинет Екатерины. Входит Нострадамус.

Екатерина: — Приветствую Избранника небес. Единого из смертных, заполучивших пропуск в тайники неведомого. ( Слуге) — Подай магистру кресло короля. ( Нострадамусу) — Я позвала тебя, чтоб побеседовать без шума — по душам… Ведь завтра праздник, будет не досуг. Уж слишком много в этом доме слуг. ( Жестом разгоняет карлиц. Нострадамус садиться на банкетку, Екатерина, делая вид, что не заметила этого, у зеркала, рассматривает себя)

— Я траур не сниму до дня кончины. Вдова в кольце врагов, в «колье» кручины. Отныне горести и беды — подобно бриллиантовой игре украсят мой наряд. Ну, что там звезды говорят?

Нострадамус. — Готовьтесь к испытаньям, мадам. Лихие у порога времена. Маячит сквозь туман война католиков и гугенотов, злокозненный союз…

Екатерина:— Ты снова за свое, вещун печальный! Всегда враждует кто–то. Кто–то мрет. Война, потери, смерть, предательство, обман… И риск… Вот штука — как бокал вина к обеду! Не надо ахать надо мной бедняжкой, что словно укротитель в клетке львов готова быть на куски разорваной всечасно… Ведь когти у «бедняжки» — хоть куда!

Нострадамус:— И в этом нет сомненья, мадам.

Екатерина:— Ты как всегда жесток и прям. Тебе как будто невдомек, что добрым словом можно поддержать, пролить бальзам на ноюще раны, в беде подставить верное плечо. Иль применить методу, что издревле предпочитают дамы.

Мне нужен друг, Мишель. Да не какой–нибудь — за дюжину пятак. Тебе ли объяснять — Екатерина Медичи — не из поделок подмастерья. Изваяна рукой Творца в отдельном экземпляре. Огромной ценности изделье. Уж если все отличья посчитать… Выходит, мне, провидец, ты как раз подстать.

Нострадамус:— Нельзя ли сократить беседу? Я тороплюсь к больному.

Екатерина:— Пустое, Прорицатель мой. Что за беда — какая–нибудь хворая шестерка, когда в игре сплошные короли?

Нас выбрала судьба, что б опыты серьезные поставить. Возможно, что–нибудь о людях прояснить главнейшее из главных. Допустим — кто нами все же правит Бог иль дьявол? Кто властвует в отчаянных и темных подчас мечтах? И голос чей нашептывает нам

хвалу соблазнам, власти и деньгам?

Нострадамус:— Боюсь, мы служим разным силам. Мой Бог един и это Бог любви, прощенья и добра.

Екатерина:— Я, разумеется, неловко пошутила! Слыхал, соединила нас молва? Узами симпатий братских… Ну, если откровенно — не столько братских…

Нострадамус: — Простите, Ваша светлость, не слыхал. В провинцию с ленцою ходят слухи.

Екатерина:— Но ты ведь не скучаешь, лекарь, один под сенью майских лип? В забытой Богом деревеньке? Позволь мне руку взять. Не плохо, между прочим, я гадаю. ( берет руку Н.) — О… Славная девчушка, вижу я, в тени садов мелькает. Ее я, кажется, давненько знаю… Слепая, верно? Я нищую сиротку во дворце пригрела… Потом исчезла Марта… Я слезно помолилась за упокой ее души. Поторопилась… Таким ведь в тягость жизнь — с протянутой рукой петь у таверн… Лихая доля для девицы. Кто мог подумать, что у слепой певуньи найдется столь завидный покровитель?