Людмила Бояджиева - Нострадамус

Марта:— Спасибо… сатана. ( выпивает )

— Дай руку на прощанье, жизнь моя!.. (Протягивает руки к появившемуся Нострадамусу)

— Яухожу далеко. В небо полет — это легко…Вдох на прощанье

и на лету тихо шепну: вечно люблю…

Нострадамус. подхватывает ее на руки :

— Мы вместе навсегда! Светила приняли мои условья. Я получил ответ: «живи как все живут и уходи с любовью». Теперь я только твой… Проснись же, моя радость! ( встряхивает ее, кладет, приникает к груди). А сердце замолчало?! Не может быть! Она мертва!?? ( грозит звездам) И здесь обман… Я дар свой проклинаю. Так будут тризны две — Любовь и Прорицатель Нострадамус. ( гасит свет в триноге, мастерская рушится)

Ч. Ч. зрителям : — Ну вот — пожалуйте взглянуть,

К чему ведет взаимная услуга.

Друг другу нож воткнули в грудь,

А ведь рвались спасти друг друга!

Прошло 10 лет. Сад в Салон де Мюр. 2 июля 1566 года. Солнечное утро, трава, цветы. Сын Нострадамуса Сезар рисует портрет отца. Больной постаревший Нострадамус неподвижно сидит в кресле под яблоней.

Сезар:

— Портрет отца — моя идея.

Во–первых — кистью я владею,

а во–вторых — сидит он столь покойно,

что так и просится на полотно.

Подагра — гениев удел.

А лекарь наш себя от напасти такой

сберечь, как видим, не сумел.

И, в-третьих, облик сей запечатлеть -

мой долг святой.

Отец, не сомневаюсь я, из тех, о ком уж долго не забудут люди.

Помилуйте — откуда столько пчел?

А, сок пускают ягоды на блюде!

(Отбивается от пчел, снова берется за кисть)

Эти места отец не покидал без видимых причин,

Ну, разве ездил врачевать больных, не требуя оплаты.

К тому ж лейб–медика почетный чин

ему присвоил Карл Девятый.

(поправляет дремлющему отцу берет )

К «Столетиям» своим он более не возвращался.

Хотел поправить что–то, но не стал.

И даже в кабинет не поднимался.

Словно забыл дорогу…

Но, знаете, тайком стихи писал!

Взглянул одним глазком — сонеты!

Сонеты, полные любви! С таким звенящим пылом

и юной чистой! Поверить не могу,

что в жизни у отца такое было!

И вот еще причуда объявилась — стал бредить наяву.

Беседы, уговоры, а бывает — и слеза сверкнет… И все зовет кого–то… Прощенья просит. Чу!

Сезар прислушивается .

Нострадамус:

— Ну вот, любимая, пришел мой час… осталась сердцу дюжина ударов… И все — бессмертен Нострадам! Мы вместе навсегда, никем неразлучной парой! Прости, что я тебя не удержал и сам надолго задержался. Так долго, долго длилась жизнь…То месть судьбы за возвращенный дар. Злой рок над экспровидцем посмеялся.

Вчера я отослал тебе стихи, спалив их на свече и превратив в летучий дым слова…Так много слова, когда любовь одна…

Иду… иду… Встречай! Ведь ты ждала…

Я знаю…

( громкое биение сердца на фонограмме обрывается… Звучит падение капель, переходящее в мелодию дуэта «Послушай»)

Марта появляется из солнечного света. (Повторение первого дуэта «Я слышу…»)

Она:

— Тише! Послушай! Скажи что это?

Звук колокольцев иль звон монеты?

Молчи–ка лучше. Скажу сама я.

Ведь в этом мире я не слепая.

— То жаворонка трель звенит в прохладе серебром…

— То с яблонь сыплется метель, омытая дождем.

— То улыбается заря проснувшейся земле,

— То ветер песню отыскал в играющей волне -

Я слышу…

В кресле остается почивший Нострадамус. Молодой поднимается, устремляется навстречу Марте. Поют, соприкасаясь ладонями:

Он:— И пастуха на склоне гор прозрачная свирель,

И ручейка среди камней бегущая капель…

В корявых вязах у реки проснулись воробьи.

Сиреной сладостной влечет даль моря корабли…

Я знаю…

Она:— А сердце слышит каждый звук — дыхание земли!

А сердцу нужен верный друг. Друг — это дар любви.

Он:— Любовь, я думаю, живет в небесной вышине…

Она: — Но все, что слышу сердцем я — я отдаю тебе.

Он:— Дар принят, и я стал богат, как сто земных владык.

Я сильным стал и лишь добро пророчит мой язык.

Для сердца, видящего свет, — не надо зорких глаз.

Все в это мире для любви. А он — рожден для нас.

Она:— Я знаю.

(Уходят туда, где на заднем плане загорается звездное небо — в мир Нострадамуса)

ФИНАЛ

Под яблонями на первом плане рабочие складывают нечто вроде памятника. Черный Человек вьется рядом. Когда работа закончена, Сезар прикрепляет табличку:

— На стене францисканского монастыря, где похоронен отец написано: «Здесь покоится прах Мишеля Нострадамуса, единственного из смертных, волей небес удостоенного милости записать своим почти божественным пером события грядущих лет».

Ч. Ч, показывает вслед скрывшимся героям.

Ч. Ч.: — Они ушли туда, куда мне входа нет.

Нет испокон веков и до тех пор не будет,

Покуда не зальет все краски черный цвет

И нежную любовь коварство не погубит.

Признаюсь, до чего постыл мне Свет!

Терплю его пока лишь рад тени.

Готовлю втихаря один рецепт,

Что бы всех вас поставить на колени.

Молися выгоде, утехам и деньгам,

Топчи других, забыв о состраданье,

Забыв, что воздается по делам,

И что Любовь в основе Мирозданья.

Усвоили? Вперед под флаг «великих дел»,

Пиратской цепью оснастивши шею.

Кто смел — тот, извините, съел.

Кто не согласен, миль пардон, — на рею!

Глядишь — и в мире ни души.

Ну, только кой — какие твари

Друг другу пасти рвут за жалкие грош.

В нечеловеческом, поверьте мне, угаре.

Вот уж тогда хозяин — я один -

Над бездной в пустоте закатывать пиры.

На черном — черной масти господин.

И больше ничего. Конец игры!

______________- —-----_______________

ОБЩИЙ ФИНАЛ.(как возможные вариации)

На втором плане открывается нечто вроде лестницы в небо. По ней вскарабкался Ч. Ч. Появившийся Шарманщик пинком сталкивает его и тот кубарем скатывается по ступеням. (Потом он, раскачиваясь на канате, появляется то тут, то там, вставляя реплики). Звучит торжественная музыка. Лилипуты раскатывают ковровую дорожку. По сторонам выстраиваются лакеи с канделябрами, физкультурники с флажками (из эпизода Утопии). Выходят аллегорические персонажи пролога ВРЕМЯ, ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ, РОЖЕ БОНТАН и др. Звучат фанфары. (Нечто похожее на кадры из «Веселых ребят» — Орлова на сцене Большого театра)

Внизу — толпа горожан вместе с рабочими сцены, гримерами, современным гражданами.

На вершине лестницы торжественно появляется ГенрихП(с перевязанным глазом) и Королевой. У их ног слуги сваливают, вздымая тучи пыли, тома Истории.