Жаклин Уилсон - Печенька, или История Красавицы

Я вытащила из чемодана альбом и новые фломастеры. Мы оставили машину на стоянке и пошли к пляжу. Сбросив туфли, я зарылась пальцами ног в мягкий песочек.

– Точно, не сплю!

Мама тоже скинула босоножки.

– Ах, как здорово! Красавица, закатай повыше джинсы. Пойдем, пошлепаем по воде!

Мы не могли бежать быстро – увязали в песке. Но вот первая волна обдала нам ноги, и мы с визгом отскочили назад.

– Ледяная! – крикнула мама. – Давай ты плескайся, а я на бережку посижу, посмотрю.

Мама отошла туда, где песок был сухой, и села там, охраняя мои фломастеры, а я забрела в воду по колено – перескакивала через набегающие волны, то и дело наклоняясь, чтобы подобрать красивую ракушку. К тому времени, когда я вернулась к маме, джинсы промокли почти до попы, но мама только засмеялась.

– Ничего, высохнет! Не зря же солнце печет. Лапуся, ты не проголодалась? Давай устроим пикник! Подожди, я сейчас!

Мама вскочила и помчалась по песку, даже не надев босоножки. Она зашла в пляжное кафе и вышла с двумя огромными порциями мороженого, а на руке у нее висела еще и бумажная сумка.

– Вообще-то, мороженое – на десерт, но придется начать с него, а то растает.

Мама села по-турецки прямо на песок, и мы принялись лизать мороженое. Каждую порцию украшали два узких кусочка шоколада и капелька малинового джема.

– Это фирменное мороженое Кроличьей бухты, – сказала мама. – Шоколадки – уши, а джем – носик.

– Вкусно! – сказала я, объедая кроличью мордочку.

После мороженого мама вынула из сумки два ролла с сырным салатом, два пакетика чипсов с солью и уксусом, две маленькие булочки с шоколадом, два яблока, два банана и два пакетика апельсинового сока.

– Да это не пикник, а целый пир! – Я захлопала в ладоши. – Только печенья не хватает!

– Надо было прихватить пару штучек у Авриль, – сказала мама. – Вряд ли она одна их все сжует. Ну, ничего, я как-нибудь еще испеку.

Когда мы доели этот замечательный обед, мама вытянулась на песке, подложив под голову сумочку вместо подушки. Я стала сыпать песок тонкой струйкой на ее босые ноги. Мама сонно хихикнула, не открывая глаз. Через секунду она уже спала. Я хотела совсем зарыть ее ноги в песок, но он все время осыпался.

Я попробовала строить замок, но для него нужно было таскать влажный песок, а я не хотела отходить далеко от мамы. Тогда я взяла альбом с фломастерами и начала рисовать замок из песка. Большой, красивый, с башенками и островерхими кровлями. Из окошка в башне выглядывала принцесса с длинными золотыми волосами. Она махала русалкам, которые плавали в крепостном рву. У русалок тоже были длинные волосы – до самого хвоста. Одна русалка была блондинкой, другая брюнеткой, третья рыженькой, а дальше я стала экспериментировать: изумрудно-зеленые волосы, фиолетовые и ярко-синие. Каждой русалке я нарисовала украшения в цвет волос, и такие же ногти. По-моему, получилось очень красиво, хоть и необычно.

Я нарисовала во рву кораллы и морских звезд, а стены дворца выложила узорами из ракушек. Принцесса показалась мне чуточку одинокой, хоть ее и окружали русалки. Тогда я нарисовала в окошках еще людей. И королеву-маму, тоже с длинными-предлинными золотыми волосами, и подружку-принцессу с черными короткими волосами, и красивого принца с короной на растрепанных кудрях. На руках он держал пушистого королевского кролика с висячими ушами и с крошечной короной на голове.

Мама повернулась на бок, открыла глаза и зевнула.

– Рисуешь? Можно посмотреть? Ох, как здорово! И столько подробностей! Я, наверное, весь день проспала? – Мама села и потянулась. – Ну что, пойдем исследовать Кроличью бухту?

Мы встали, отряхнули с себя песок. Полотенца у нас не было, и когда мы присели на низенькую стену, мама обтерла нам обеим ноги подолом платья.

– Держите! – Художник протянул нам тряпку. – У меня их много.

– Спасибо большое! – сказала мама. – Чудесное место здесь, правда?

– Да. Я его рисовал уже раз сто, и не надоедает.

Художник был довольно старый и довольно толстый, с пушистой бородой и дружелюбной улыбкой. На нем были свободная синяя рубашка, заляпанные краской джинсы и потрясающие ярко-красные бейсбольные ботинки.

– Что, обувкой моей любуешься? – спросил он меня.

– Я тоже такие хочу!

Я показала ногу в скучной сандалии. Потом подошла поближе, посмотреть его картину. На картине все было очень яркое: небо и море кобальтово-синие, песок – желтая охра. Неужели он правда такими видит серо-голубую воду и светло-желтый берег? Он нарисовал, как дети бегают по песку, пока родители разговаривают… А в центре холста изобразил очень красивую спящую белокурую женщину и рядом – пухленькую девочку с альбомом для рисования.

– Это мы! – сказала я.

Художник улыбнулся.

– Ах, дайте взглянуть!

Мама похлопала босоножками друг о друга, чтобы вытрясти песок, надела их, подошла к мольберту и захихикала.

– Боже, вы нарисовали, как я сплю! Ой, у меня рот открыт, сейчас слюни потекут!

– Ничего подобного! И вообще, вы очень красиво выглядели спящей. А ты долго рисовала, – сказал он мне.

– Красавица любит рисовать, – сказала мама. – И у нее очень хорошо получается.

– Плохо, – промямлила я.

Ну зачем только мама при нем назвала мое дурацкое имя!

– Нет, хорошо! Я не удивлюсь, если она станет настоящей художницей, как вы.

– Я не настоящий художник. Если бы! Я просто люблю рисовать. – Он повернулся ко мне: – Ты видела мою работу, а можно мне посмотреть твою?

– Ой, нет, у меня дурацкий рисунок! Я его просто выдумала из головы, – застеснялась я.

– Покажи ему, Красавица! – сказала мама.

Я раскрыла альбом и смущенно махнула им перед художником.

– Ух ты! Дай толком рассмотреть!

Он взял у меня рисунок и стал внимательно разглядывать.

– Он глупый и детский, я знаю, – сказала я. – Мне просто делать было нечего. На самом деле не бывает кроликов в коронах и русалок с зелеными и фиолетовыми волосами. То есть русалок вообще не бывает, конечно.

– В том-то и прелесть рисования: мы можем изобразить мир таким, каким захочется, – сказал художник. – По-моему, Красавица, у тебя талант. Это тебя так зовут – Красавица?

– Она, бедненькая, терпеть не может свое имя, – сказала мама. – Если хотите, можете звать ее Печенькой. У нее такое прозвище.

– По-моему, «Красавица» – гораздо выразительнее, – сказал он. – А вас как зовут? Неописуемый Восторг? Беспредельное Очарование?