Муъминат Хаттаева - Сакинат

На праздник в клуб собирались все жители села. Там передовиков труда, отличников учебы поимённо поздравляли перед населением директор школы и председатель колхоза. Прежде отец Сакинат на эти праздники не ходил, но, когда она с первого класса начала получать подарки перед всем селом за отличную учебу, стал приходить, чтобы видеть дочь и радоваться за нее. Сердце отца наполнялось гордостью, когда среди отличников учебы первым называли имя его дочери. Абдулгамид был убежден, что нет в селе девушки, которая стоила хотя бы ногтя его дочери. Аминат, его младшая дочь, тоже хорошо училась и тоже получала поздравления, сынок Хасбулла, который только начал учиться, был отличником, но то, что Сакинат была особенной, видели все.

* * *

Проходили дни, месяцы, годы. Хотя работе, которую выполняли сельчане, не было видно конца, в магазинах было все, что люди хотели купить. Мука, рис, сахар, ткани, одежда, обувь – все, что нужно, было в магазине. У кого были деньги – могли всё это спокойно приобрести. Те, кто работал в колхозе, не видел больших денег, зато за трудодни имел возможность подешевле взять с колхозного склада все, что необходимо для жизни. Пшеница, картошка, масло, сыр, сезонные фрукты – всё это всегда было на складе.

Семья Абдулгамида колхозный склад посещала редко. Все, что необходимо к столу, они выращивали на своём огороде. Расторопная мама Сакинат вела хозяйство, как заведённые часы. Абдулгамид был участником войны и имел право на облегчённую работу, но, чтобы иметь возможность больше заработать для семьи, не стал в колхозе просить себе поблажек. Если бы он обратился к председателю колхоза и сельсовету насчёт легкой работы, и они бы ему отказали, гордый горец не смог бы легко им это простить. Поэтому, ни у кого ничего не прося, весной и летом он работал в колхозе, а зимой уезжал на заработки в Баку или Туркменистан. Он не забывал, какие трудности перенесли члены его семьи, но ничего никому не говорил. «Не будете меня трогать – и я вас не трону», – думал он и жил так, как считал нужным. Как бы то ни было, семья Абдулгамида хорошо одевалась, нормально питалась и имела возможность приобретать в дом хорошие вещи. Абдулгамид поменял двери и окна, которые были установлены после войны, на новые, хорошие и красивые; первым в селе покрыл крышу шифером. Когда Абдулгамид и Абидат только поженились, гостевая комната была пустая, как мельница; сейчас там стояли диван и две кровати, а стены и пол покрывали ковры. На сундуке лежали шерстяные матрасы, шёлковые стёганые одеяла и пуховые подушки. В доме у стены стоял ряд мягких стульев разных видов. В комнате, где жили супруги, Абдулгамид первым в селе установил харбукскую железную печь.

Сакинат и её сестрёнка Аминат уже не спали на одной тахте, как было в детстве. Девочки жили в отдельной комнате. У каждой была отдельная кровать, стулья и столы, чтобы делать уроки, шкафы для книг и одежды. В комнате сестёр тоже стояла железная харбукская печь. Стены украшал бакинский сатин в крупных цветах. Каждой весной Абидат с помощью членов семьи белила известкой комнату, где топилась печь, и веранду – в результате помещения сверкали белоснежной чистотой. Сакинат, конечно, тоже принимала участие в ремонте – она каждую неделю мазала белой глиной швы между плитами на веранде и в обеих комнатах. В обновлённом доме стоял приятный глиняный запах. Абдулгамиду было известно, что люди, жившие в домах на равнине, выстилали пол досками и покрывали его краской, но сделать так же у его семьи пока не было возможности.

Когда в сельский магазин поступила швейная машинка, Абидат приобрела её за шестьдесят рублей. Для семьи это были большие деньги, но вручную шить платья сельчанам женщина не успевала. Абидат была прекрасной швеей, сельчане с удовольствием просили её сшить им платья, костюмы, брюки. Людей, которые предпочитали платья, сшитые вручную, а не покупные, в селе становилось всё больше и больше, поэтому швейная машинка маме Сакинат была необходима. За шитьё одежды никто не платил, но сделанное ею добро никто не забывал.

Абдулгамид, работая в разных местах, освоил профессию каменщика. Сейчас ему не было нужды ездить на заработки, потому что было много работы в селе. Но за работу, которую мастер выполнял в селе, он брал небольшую плату, а бывало, что и вообще работал ради уважения. В отличие от других мест, среди жителей села не было зажиточных людей, которые имели возможность нанять работников на постройку дома. Все сельчане были учителями школы и колхозниками, работающими за трудодни.

Как в свое время мама Абдулгамида научила своих детей Корану, так же и он выучил своих дочерей читать Священную книгу. Сакинат выучила арабский лучше, чем русский алфавит. Во время школьных каникул отец, приходя после работы, заставлял детей читать Коран в течение одного-двух часов. Уже к пятому классу Сакинат умела читать и писать арабские буквы так же, как и русские. Аминатке арабский алфавит давался трудно, но, тем не менее девочка тоже выучила буквы, а затем научилась читать и писать по-арабски не хуже старшей сестры. Их мама Абидат, не отставая от дочерей, тоже выучила арабский алфавит и научила девочек молиться. Однако родители не заставляли их делать намаз. Сакинат и Аминат нигде и никому не говорили, что изучают Коран. Абдулгамиду хотелось, чтобы его семья ничем не отличалась от односельчан и жила так же, как все. Никто в селе открыто не молился, народ жил так, как указывала партия.

Казалось бы, причин переживать у Сакинат не было никаких. Но душа девушки всегда была чем-то недовольна. Все школьные предметы ей давались без усилий, и она всегда получала отличные оценки. Домашние дела для неё тоже не представляли трудностей, хотя и удовольствия не доставляли никакого. Настоящую радость ей приносили только книги. Девушка читала запоем. Если ей попадалась по-настоящему интересная книга, Сакинат могла читать до утра, не сомкнув глаз. В магазинах, в отличие от прежних времен, керосина продавали сколько угодно, и не было необходимости его экономить. Аминат, бывало, жаловалась матери, что свет лампы, которую до утра не тушит Сакинат, мешает ей спать. Младшая сестра не разделяла страсти старшей к чтению и никаких других книг, кроме учебников, в руки не брала. И всегда говорила Сакинат, что она не маленькая девочка, чтобы сказки читать. Маме тоже не нравились книги.

– Наша старшая дочь зря проводит время, – жаловалась Абидат мужу, когда он бывал дома. – Всё время читает, даже сказки.

– Ничего не случится, в книгах никто не будет писать плохого, – успокаивал Абдулгамид жену. – Если она читает книги после того, как сделает все свои дела, что же в этом плохого?

Отец гордился, что его старшая дочь читает книги, в то время как в селе никто чтением увлечён не был.