Владимир Гриньков - Санитар

– Вот черт! – сказал Паша, хмурясь.

– А ты не знал?

– Нет, – это он уже после паузы произнес.

– Ее похоронили уже.

Точно, глаз на нее Дегтярь положил.

– Ты был на похоронах?

– Да.

И лицо Дегтярева противно скривилось. "Наверное, плакал на похоронах", – подумал Барсуков.

– Жаль, – сказал Паша.

Руку протянул Дегтяреву. Попрощались.

– Ты заходи, – сказал Дегтярев.

Он сейчас одиноким и покинутым выглядел. От него будто пахло несчастьем.

– Ладно, – ответил Паша без энтузиазма.

У него совсем другая жизнь начиналась. И все прошлое уходило прочь. Их с Дегтяревым пути-дорожки вряд ли пересекутся когда. Так он думал.

Дел в мэрии у Подбельского вроде и не было, но не удержался, заехал. Мэр принял его сразу, хотя и не стал скрывать, что занят чрезвычайно – какие-то бумаги лежали перед ним на столе, и он их убирать даже не стал и в сторону не сдвинул. Поднял на Подбельского глаза, кивнул, приветствуя.

– Как с аукционом? – спросил Подбельский.

Он издалека начал, к главному пока не подступаясь.

– Четыре магазина в этот раз продавать будем.

– Из первого списка или из второго?

– Из второго.

– Там рыбный магазин продается – у меня на него есть желающий.

– Откуда твои желающие деньги такие берут? – сказал мэр с усмешкой. – Все магазины уже скупили в городе.

– Деньги не проблема. Если Гознак их печатает, должны же они у кого-то скапливаться в конце концов?

– Да что-то они скапливаются всегда не у тех, у кого хотелось бы. Вон сын мой…

– А что сын? – заинтересовался Подбельский.

– Влез парнишка в бизнес, а денег нет на раскрутку.

– Пусть кредит возьмет.

– А проценты возвращать?

– Проценты бывают божеские.

– Божеские – это сколько?

– Десять процентов годовых.

– Неужели? – изумился мэр. – И где же это такие кредиты дают?

– А пусть он ко мне подъедет, я подскажу. Завтра устроит?

– Да.

– Вот и хорошо. Да, кстати, – Подбельский к началу разговора вернулся: – Значит, получается с рыбным магазином?

– Думаю, получится.

Подбельский кивнул удовлетворенно.

– Что с гостем нашим московским? – спросил Подбельский как бы вскользь.

– Документы он заявительные подал.

– Уже подписаны?

– Нет еще.

– Месяцок, наверное, будут по кабинетам путешествовать, – высказал предположение Подбельский, затуманивая задумчиво взор.

Мэр на всякий случай пожал плечами.

– Потом еще архитекторы ему бумаги согласовывать будут месяц.

– Архитекторы визу уже дали, – сказал мэр.

Подбельский даже вздрогнул от неожиданности, и задумчивость его исчезла.

– Уже? – изумился он недовольно.

– Да. Не возражают.

Невероятно это было. Просто необъяснимо.

– Панькин подписал? – смог только уточнить Подбельский.

– Да. Я его подпись на бумагах сам видел.

Подбельский охватившую его растерянность сумел затаить наконец, сказал с видом почти равнодушным:

– Ну ладно, что уж теперь.

Хотя все клокотало в нем. Даже когда к машине спускался, еще злился он на Панькина.

Сел в машину, начальник охраны хотел за ним дверцу захлопнуть, но Подбельский за ручку рванул сам, хлопнул дверцей зло. Начальник охраны сел впереди.

– Панькин бумаги подписал! – сказал ему в спину Подбельский.

– Так быстро?

– Ага. Как самолет реактивный, "ТУ-144", сволочь.

– Ачоев ему денег дал, что ли?

– Откуда же я знаю? Ты сгоняй туда, Виталик.

– В архитектуру?

– Да. Поговори с Панькиным. Чтоб не чудил.

– Хорошо. Сегодня ехать?

– Сегодня, да.

Всю дальнейшую дорогу до офиса Подбельский молчал. Уже у самых дверей его прорвало:

– Прямо сейчас к Панькину езжай! И чтоб…

Оборвал себя на полуслове, грохнул дверцей машины, вылезая.

Панькин на месте был, когда Виталий к нему пожаловал. В глазах архитектора мелькнула настороженность, но он овладел собой сразу же и даже улыбнуться сумел, хотя это ему стоило некоторых усилий.

– Какими судьбами? – спросил добродушно.

– Ты ваньку не валяй, – нахмурился Виталий и дверь за собой плотненько прикрыл.

Панькин улыбку мгновенно с лица согнал и даже как будто в размерах уменьшился.

– Что такое? – пробормотал архитектор.

– К тебе бумаги недавно поступали по заправочным станциям?

– Были, да, – без особого энтузиазма подтвердил архитектор.

– И ты их подписал?

– Бумаги в порядке…

– Ты за дурака меня не держи! – сказал Виталий и ладонью по крышке стола ударил, отчего Панькин вздрогнул непроизвольно. – Ты что, хочешь все деньги в мире заработать?

– Какие деньги?

– Которые Ачоев тебе заплатил.

– Какой Ачоев?

Начальник охраны через стол перегнулся и Панькину в глаза заглянул.

– Да ты и вправду чудишь чего-то, – сказал недобро. – Какого черта ты бумаги подписал? Был же уговор с тобой…

– Бывают ситуации…

– Был уговор! – резко напомнил Виталий.

– Так вы и решайте там между собой все вопросы! – не выдержал Панькин. – А меня не надо крайним делать!

– Сколько денег они тебе заплатили?

– Нисколько!

Виталий хотел уже было опять вскипеть, но подумал вдруг, что это запросто могло быть правдой. Панькин уловил, наверное, откуда ветер дует. И бумаги подписал за так, силу Ачоева почувствовав.

– В общем, визу свою тебе отозвать придется, – сказал Виталий и откинулся на спинку стула, давая понять, что он все сказал.

– Нет!

Панькин это так твердо произнес, что начальник охраны не сдержался и позволил проявиться изумлению на своем лице.

– Не понял, – сказал медленно.

Архитектор не ответил ничего, но в его взгляде легко прочитывалась решимость.

– Тебе невдомек, наверное, каких ты дров наломал, – сказал Виталий, все еще увещевая почти по-отечески. – Тобой недовольны очень. Понимаешь?

Молчание.

– И ошибки свои собственные надо исправлять. Как можно быстрее, пока еще не поздно.

Молчание.

– От тебя никто ничего невозможного не требует. Хочешь завизировать – пожалуйста. Но не сразу. Месяцок времени еще надо потянуть.

Панькин молчал по-прежнему.

– Ты понял меня? Подпись отозвать надо. Временно, на месяц.

– Нет! – сказал снова архитектор и затрясся, словно попал под напряжение.

– Ты боишься, – кивнул Виталий понимающе. – Ачоева боишься.

– Не знаю я никакого Ачоева.

– А кто же к тебе с бумагами приходил?

– Не знаю. Я фамилию не спрашивал.

– Послушай. Если боишься кого-то, визу отзови и уйди в отпуск. На месяц. Уедешь из города, отдохнешь где-нибудь на юге. А через месяц вернешься и завизируешь бумаги – все чин-чином. Но месяц отсрочки нам как воздух нужен.

– Я визу отзывать не буду.

"Его припугнули, наверное, хорошо, – подумал Виталий, – даже сейчас в глазах страх читается".