Михаил Башкиров - Законный дезертир, или Открытым текстом

Наталья Петровна не успела и слова сказать продавщице.

Особа, работая локтями, завоевала свой «пятачок» и ткнула прямо в руки продавщицы червонец…

Горный обещал самостоятельность и перспективу, но полевая практика добавила ума, остудила романтические походные грезы, и распределение после защиты диплома в контору показалось нежданной удачей.

И лишь один раз сметы и картограммы были отставлены в сторону.

Заболела Анна Ивановна, и пришлось выехать с инспекцией на дальний рудник.

А так бы и вспомнить было нечего, кроме бумаг…

Из компрессорной Наташа следом за сменным мастером вышла на заснеженную тропу.

Чужая телогрейка поминутно расстегивалась, шаровары хлопали на ветру, а тяжелые разношенные сапоги скользили.

Наташа оглянулась на утепленную войлоком дверь сруба, запахнула телогрейку и догнала мастера.

Потянулись рельсы узкоколейки.

На отвале одиноко торчала вагонетка.

В скале чернела дыра и наружу выползали закуржевелые провода и трубы.

Мастер протянул молодой инспекторше карбидную лампу, и, поднырнув под брезентовый полог, они вошли в приготовленную для промышленной добычи штольню.

Наташа, осторожно ступая по породе, осматривалась.

Вздрагивающие гулкие доски.

Колеблющийся свет «карбидок».

Пестрые изрезанные каменные стены.

Деревянные обтесанные стойки.

Вентиляционная труба, прижатая к стене кольями.

Поворот, и снова – то стена, то кровля, и всегда рядом – тень мастера, уверенная, молчаливая тень.

Наташа привыкла к шагам угрюмого проводника, к устойчивому кисловатому запаху, наплывающему из глухих забоев, к шипению карбидной лампы и стала вскоре замечать крупные вкрапления слюды, мерцающие по сторонам, а за очередным поворотом остолбенела перед матовым зеркалом, выпирающим из стены.

– Мощная жила!

Мастер погладил пальцами мусковит.

– Скоро развернемся здесь по-настоящему!

Пластина мутно отражала свет шипящих ламп.

– Ну что, двинули дальше?..

Продавщица терпеливо разбиралась с особой в черных очках.

Та пыталась выбрать бананы получше.

Наталья Петровна переложила джемпер на другое плечо.

– Вот не знаю, сколько взять?..

Сумочку повесила на запястье, приготовила сетку.

– Килограмма два?

– Берите, сколько утащите!

Особа стянула с прилавка набитую до отказа бананами сумку.

– Такую очередину отстояли!

– Что их, солить?

Беременная встала на место особы.

– Это же не огурцы.

– Ох, и нажрусь от пуза!..

Паренек в жокейке зажмурился.

– Обожаю бананы!

Наталья Петровна отвернулась от весов…

Через час подземных скитаний Наташа благополучно поднялась на свежий воздух.

Переодевшись в закутке, вышла из жарко натопленной компрессорной и, обогнув угол, вскарабкалась к накатанной дороге.

Там стояла приземистая гривастая лошадь, запряженная в кошевку.

На брошенном тулупе сидел начальник рудника и лениво перебирал вожжи.

– Как вам наш мусковит? По глазам вижу – поражены! Слюда первого размера. Теперь он вам будет до самой смерти сниться… Знаете, что я подумал – а если вам с супругом перебраться сюда?.. Мужик он толковый… Кадры нужны позарез… Настоящих специалистов – раз-два и обчелся… Неужели кончали Плехановский, чтобы в бумагах зарыться? К тому же слушок идет, что вашу контору подсократят. А у нас и работа настоящая, и зарплата… Подумайте!

Наташа села рядом с начальником, запахнула ноги тулупом.

Лошадь, всхрапнув, тронулась, из-под копыт полетели комья снега.

Дорога, вильнув, устремилась под гору, и сразу внизу, в узкой долине, стали видны разбросанные бараки поселка и река, белая, ровная, продравшаяся сквозь вал кустарника, а за речкой – сизые крутые сопки, за сопками – гольцы.

Навстречу из поселка выкатились собаки и запрыгали перед лошадью, а та лишь мотала головой, позвякивая сбруей.

Дома, на серванте, долго стоял кусок мусковита, пока дочь не отнесла его в школу…

Поглядывая на разомлевшую беременную студентку, Наталья Петровна снова и снова возвращалась к мыслям о подруге.

А вдруг у Зинки тоже родилась дочь?.. Впрочем, какая разница – дочь или сын, пусть даже двойня…

– Девочки, весной пахнет!

Наташа отодвинула тяжелую дверь теплушки и выглянула в темноту.

Состав, прозвенев буферами, замер.

Впереди посапывал паровоз да чей-то одинокий голос кричал непонятные слова.

Крик дробился, множился, терялся, возникал и снова дробился, метаясь между поездом и черными пятнами зданий.

– Не весной, а пожарищем.

Зинка нашарила сапоги и тоже выглянула наружу, оттеснив Наташу плечом.

– Наверняка недавно бомбили. Кончилась наша тихая жизнь. Так хорошо, так тихо было всю зиму, как у Христа за пазухой… Помнишь, как сперли мешок фундука?

Заскрипел гравий.

Кто-то бежал вдоль состава.

– Диверсант, подохнуть мне на месте!

Зинка обеими руками вцепилась в узкую холодную скобу – дверь натужно сдвинулась.

– От-ста-вить!

Лейтенант Ремезов остановился, перевел дыхание.

– На следующей станции выгружаемся. Разбудите всех, и чтобы в полном порядке, как полагается, а то у меня ваше кудахтанье на погрузке до сих пор в ушах стоит.

– А что, здесь недавно бомбили?

Зинка, держась за скобу, свесилась к лейтенанту.

– Я боюсь воздушных налетов!

– Вы что, Коржина, не выспались?

Лейтенант развернулся, впечатав каблуки в гравий, и побежал обратно.

– Ясно, бомбили!

Зинка рывком продернула дверь и вдруг заорала во всю глотку:

– Подъем! В ружье! Противник справа!

Девчонки разом вскочили, тараща глаза на Зинку.

Отсвет пламени буржуйки бился в расширенных зрачках.

Радистки напряженно вслушивались в тишину.

Вагон дернулся.

Пламя в буржуйке вздрогнуло, мигнуло, успокоилось.

– Дурила, ты Зинка!

Наташа раскрыла вещмешок и сунула туда грязное полотенце, кружку, мыло, завернутое в обрывок газеты.

– Зря пугаешь девочек…

– За такие шуточки можно и по мордасам схлопотать!

Могучая блондинка Настя, которую зачислили к ним в РУК накануне отъезда, натянула телогрейку.

– Мы же на фронте как-никак!

– Ерепенься-ерепенься…

Зинка выудила из угла вещевой мешок.

– Вот попадешь в переделку – по-другому запоешь.

– Чья сегодня очередь карабин тащить?

Верочка намотала на ногу портянку.

– Зинкина?

– Пусть новенькая надрывается.

– Нет уж, дудки!

– Девочки, хватит сориться!..

Наташа нечаянно стукнула пустым котелком о печку.

– Скоро каждой из нас дадут по медали…

– Орден тебе выдадут, за пустую башку!

Зинка выхватила карабин из ячейки и сунула опять на место.