Сергей Григорьев - Александр Суворов

Труд «Наука побеждать» сохранился в нескольких списках. При жизни Суворова он не был издан, а при переписке некоторые командиры вводили в него изменения. Но в общем и целом он остался в том виде, как была написан полководцем. Подтверждение этому – его неподражаемый язык.

В «Науке побеждать» две части. Первая: «Вахтпарад (Учение разводное или пред разводом)». В этой части не только заключены основные положения суворовской тактики, но и дана полная программа нового обучения с перечислением команд, какие следует подавать.

«Исправься! Бей сбор! Ученье будет!»

«Атакуй первую неприятельскую линию в штыки! Ура!»

«Неприятельская кавалерия скачет на выручку своей пехоты: атакуй!»

«Атакуй вторую неприятельскую линию или атакуй неприятельские резервы! Марш!»

«Ступай! Ступай! В штыки!»

«Стрелки вперед! Стрелки в ранжире плутонгами! За мной!»

«Докалывай, достреливай, бери в полон!»

«Ступай на прежнее место! Строй фронт!»

По окончании учения (после «Вахтпарада») читалась вторая часть «Науки побеждать» – «Разговор с солдатами их языком (Словесное поучение солдатам о знании, для них необходимом)». Вторая часть представляет собой не только тактическую памятку для солдат, но излагаются и все основные правила солдатского поведения.

Основы суворовской тактики по «Науке побеждать» заключены в трех суворовских принципах: глазомер, быстрота, натиск.

Глазомер Суворов ценил очень высоко. Под «глазомером» он понимал способность быстро схватывать при обзоре местности, удобна ли она для боя, умение быстро выбрать выгодную позицию, дорогу для марша, направление атаки.

Быстрота необходима прежде всего в походе. Чтобы напасть на противника или чтобы его преследовать, необходимо быстро передвигаться. Поэтому Суворов учил солдат и войсковые части быстрым, стремительным маршам во всякую погоду, зимой и летом, по хорошим и плохим дорогам, в знакомых и незнакомых местах, днем и особенно ночью. Полководца обвиняли в том, что он этими учебными маршами изнуряет солдат. Он отвечал на это: «Легко в учении – трудно в походе (на войне); тяжело в учении – легко в походе». Александр Васильевич с неумолимой строгостью требовал, чтобы командиры принимали все меры для облегчения солдатам быстрых маршей. Кашевары должны быть всегда впереди, чтобы солдаты приходили к готовым котлам; палатки должны быть поставлены к приходу солдат на ночлег. Обувь, одежда, амуниция – все приспособлялось к тому, чтобы обеспечить войскам быстроту передвижения.

Суворов очень высоко ценил и берег время. Раньше русская конница ходила в атаку на рысях. Он научил свою конницу бурным атакам «марш-маршем», то есть на полном скаку.

Натиск – в этом слове Суворов соединил все, что относится к успешному наступлению. В атаке надо принимать решения быстро, без колебаний и выполнять их упорно и настойчиво, на одном дыхании. Суворов учил пехоту атаковать не только пехоту неприятеля, но и кавалерию, что было в новинку.

Глазомер, быстрота, натиск, взятые вместе, означали на языке полководца, что нужно правильно разбираться в обстановке, умело выбирать направление главного удара и стремиться к полному уничтожению врага.

Суворов, создавая новое военное искусство, решительно боролся с устаревшей прусской системой военного обучения. «Русские прусских всегда бивали, – говаривал он, – что же тут перенимать».

В «Науке побеждать» отразились лучшие черты русского национального характера: отвага, проницательность, быстрота, натиск, человечность. Суворовское военное искусство основывалось на глубочайшем патриотизме и безграничной вере в силу и непобедимость русских войск.

«Мне солдат дороже себя», – говорил Суворов. Всей душой любил он русского солдата, и солдат отвечал ему такой же любовью. И крепостные русские крестьяне быстро превращались под его начальством в отлично обученных «чудо-богатырей».

Суворов изобретал новые приемы боя, каких не знал противник. Так, он учил войска не только ночным походам, но и ночным боям. Суворовские войска не раз одерживали победы, нападая на противника неожиданно, ночью.

«Пуля – дура, штык – молодец», – говорил Суворов в «Науке побеждать». Он придавал большее значение атаке «белым оружием», то есть штыками пехоты и саблями конницы, чем ружейному огню. И понятно: ружья того времени заряжались очень медленно, одной пулей, с дула; в пылу боя зарядить второй раз было некогда, а первый выстрел часто пропадал даром. Это не значит, однако, что Суворов не отдавал должное ружейному огню. Он требовал, чтобы не стреляли зря, берегли пулю и стреляли не «в вольный свет», а прицельно, выбирая целью командиров противника.

От каждого подчиненного, начиная с главных командиров и заканчивая рядовыми, Суворов требовал быстрого соображения, умения сразу находить ответ и принимать решение в трудных случаях. Он требовал, чтобы все знали, от рядовых до генералов, «деятельное военное искусство». Ответа «не могу знать» он не терпел и ненавидел «немогузнаек».

Чтобы развить смекалку в солдатах, Суворов иногда задавал неожиданные вопросы, требуя быстрых ответов. Бывалые солдаты повторяли его вопросы молодым. У бивачных костров, в перерыве строевых занятий, в передышки на работах солдаты разговаривали о том, как надо отвечать Суворову. Однажды такой разговор начался во время «раскурки» у огня.

– «Полевой полк, – говорит Суворов, – каждую минуту похода должен ждать. А солдат должен дело знать не хуже офицера»… Понял? – строго глядя в глаза молодому солдату, сказал старый капрал.

– Понять можно! Да знать-то это нам откуда? Из деревни мы, мужики вить; не могу я знать-то.

– Ну, хлопчик, если ты ему скажешь: «Не могу знать», от тебя клочья полетят! Ты думаешь, солдаты – это «сто мужицких голов одной шапкой накрыто»? Раз ты должен знать, то можешь!

– Да как же я ему скажу, если и подлинно чего не знаю?

– А уж вывертывайся как знаешь. Ну, отвечай мне, будто я сам Суворов.

– Ладно.

– Чего – ладно? Вишь развалился! Раз я – Суворов, встряхнись, стань «стрелкой», гляди весело! Во-во, так. Не пальцами шевели, а мозгами… Ваньтя!

– Есть такой!

– Где вода дорога?

– Вода в ведре, а рога у коровы. Я это, дедушка, еще в деревне слыхал.

– Так. Молодец, чудо-богатырь! Ну-ка еще… Ваньтя! Долга ли дорога до месяца?

Солдат прищелкнул языком, сдвинул шапку на глаза, посмотрел в небо и почесал в затылке.

Капрал повторил вопрос, обращаясь к старому солдату:

– Капрал!

– Здесь!

– Долга ль дорога до месяца?

– Два суворовских перехода, господин капрал!

Ваньтя сорвал шапку с головы и ударил о землю.

– Эх, Ваньтя, не догадался! – кричали молодые солдаты. – Поднапрись, Ваня…