Маргарита Снапир - Сестра

Весной к Ларе попала сильно потрепанная книжка в мягкой обложке, которую девочки передавали между собой под партами. Это была «Бессонница в ожидании любви» Соковни. Лара не могла оторваться от этой зачитанной книжицы, в которой ей открылась любовь, описанная простым доступным языком. Героями были обыкновенные старшеклассники с их первыми несмелыми и такими понятными чувствами, а не князья и помещичьи дочки, в существование которых в далеком прошлом вообще верилось с трудом. Тут все было реально до слез, до обгрызенных при чтении ногтей, до учащающегося дыхания и до невозможности уснуть по ночам.

Дочитав книгу, Лара еще несколько дней не могла ее вернуть. Скучая по героям, к которым успела привязаться, она снова и снова перечитывала особенно понравившиеся отрывки. Впечатлений был целый фейерверк, разрывающийся внутри тысячами ярких искр, но не находящий пока выхода наружу.

Последняя четверть прошла для нее в переживании собственного взросления и невозможности поделиться этим с Борей. Лара чувствовала, что теряется тонкая связь с братом, казавшаяся раньше само собой разумеющейся. Весь следующий учебный год Лара влюблялась по очереди во всех мальчиков класса. Но влюбленности эти быстро проходили. Слишком хорошо она знала каждого из ребят, с которыми училась с первого класса. Да и они считали ее другом и союзником, имеющим доступ к закрытому для них миру девочек, и частенько расспрашивали, что о них говорит та или другая, что вызывало у Лары снисходительную улыбку и напрочь рассеивало все романтические чувства.

Женька проснулся рано и сейчас сидел у окна, наблюдая, как тает темнота и проявляются, обретая объем, силуэты деревьев и домов. Начинать собираться в школу можно было как минимум через час, и он просто смотрел на мокрый и притихший после прошедшего ночью дождя город, проступающий в утреннем свете.

В этом году Женька снова пошел в седьмой класс. Всю прошлую зиму он пролежал в больнице с тяжелым воспалением легких, а потом еще два месяца восстанавливал дома силы. Его не перевели в следующий класс, так как почти две четверти в классном журнале напротив его фамилии стояло неизменное «н», и Женька остался на второй год. Быть второгодником было неприятно. Во-первых, он попал в другой класс, где был новеньким, во-вторых, слово «второгодник» было клеймом двоечников, а Женька учился вполне прилично, что теперь нужно было всем доказывать. Но сейчас он думал совсем не об этом. Он ждал каждого школьного дня только для того, чтобы со своей последней парты смотреть на тонкую подвижную спину с копной падающих на нее тяжелым медом рыжих волос. В этом новом седьмом «Д» училась Лара Гринберг. Женька заметил ее еще на линейке первого сентября. Стояла чуть в стороне от остальных девочек и болтала с ребятами, которые смеялись и то толкали ее в плечо, то шлепали с размаху по подставленной ею ладони, словно она была одной из них.

Женька не сразу понял, что Лара занимает в классе особое место – между девочками, с которыми она обменивалась многозначительными взглядами и улыбками на уроках, и мальчиками, принимающими ее за свою и даже позволяющими себе ругаться и неприлично плеваться в ее присутствии.

Лара обладала удивительной некукольной красотой. Узкое скуластое лицо, большие синие глаза, в которых плясали искры не то безобидной веселости, не то насмешливости. Вся окружена свечением золотистой кожи и меди волос… Женька перекатывал на языке ее имя, пытаясь понять, как же к ней подступиться. Бросить ей на парту записку, как делали другие мальчишки, чтобы пригласить девочку на свидание, казалось ему глупым. Лара была другая, без кокетства и жеманности, раздражавших его в девчонках. «Что же придумать?..»

Хрупкая хрустальная тишина за окном дрожала в ожидании голосов первых птиц, и дрожь эта передавалась Женькиному телу. Он жил на улице Лермонтова в новом районе, за парком. По дороге в школу, проходя мимо дома Гринбергов на Балтийской, он каждый день видел, как Лара с братом идут на занятия. Борю Гринберга Женька знал только в лицо, в прошлом году они учились в параллельных классах. Высокий, смуглый, с таким же, как у сестры, скуластым лицом и большими серыми глазами, он пользовался успехом среди девочек. Женя не входил в число Борькиных друзей, но при встрече они обменивались короткими кивками-приветствиями. Заговорить с Ларой по дороге в школу в присутствии брата Женька не мог. В классе она тоже почти никогда не оставалась одна. Единственным вариантом было подойти к ней после уроков. Занятия у Бори обычно заканчивались позже, чем у них, и Лара возвращалась домой одна.

Войдя в класс, Женя увидел ее, сидящую верхом на стуле, спиной к своей парте. На столе лежала ее раскрытая тетрадь и несколько человек, расположившись вокруг, списывали «домашку». Это была еще одна Ларина особенность. Кроме математики, по которой у нее была съезжающая к тройке четверка с минусом, она училась на отлично по всем предметам и при этом не страдала снобизмом и заносчивостью, как это бывает с отличницами, а была веселой, умела смешно, не плоско, шутить и давала списывать всем, кто об этом просил.

– Только не слово в слово, – говорила она, – а то ведь все по паре схлопочем.

Сегодня на Ларе была персиковая вязаная кофточка с вырезом буквой “V”, волосы собраны в высокий хвост, в ушах маленькие жемчужные сережки. Все это Женька успел заметить с одного беглого взгляда. Он прошел мимо и сел за последнюю парту, поймав краем глаза посланную Ларой улыбку. Но чем являлась эта улыбка – знаком внимания или просто приветствием – было не понятно.

За весь учебный день Женька не написал в тетради ни одного слова и совершенно не слышал объяснений учителя. Повезло, что его не вызвали отвечать. Он, не отрываясь, смотрел на Лару, то и дело для приличия, опуская глаза в учебник. А сегодня посмотреть было на что. Собранные волосы открывали тонкую шею, а вырез позволял увидеть линию ключиц с маленькой ямочкой в месте их соединения. Кофточка была ей немного велика и чуть сползала с левого плеча, оголяя часть предплечья с белой лямочкой бюстгальтера, при виде которой Женьку словно током прошибало. Он жалел, что не умеет ни рисовать, ни писать стихи, и никак не может запечатлеть чувство, подбрасывающее его под самый потолок, заставляя сжиматься все тело.

Уроки закончились, и Лара долго прощалась с одноклассниками на пороге школы. Женька ждал в стороне, ему не хотелось подходить к ней при всех, тем более что уверенности в успехе не было. Ребята разошлись, а Лара уже ушла довольно далеко по школьной аллее. Он бегом бросился за ней, и когда расстояние между ними сократилось почти до ста метров, Лара неожиданно обернулась, вероятно, услышав за спиной его шаги. Женька резко остановился. Все получалось как-то глупо и совсем не так, как он планировал.