Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

– Он на меня произвел впечатление серьезного человека, – пытаясь сдержать улыбку, произнес я.

– Он? Серьезного?.. Впрочем, вам действительно не обойтись без нормального специалиста с дипломом, в отличие от полуграмотного самоучки!

Так она присоединилась к нам.

Шаг сделан. Завтра вылет с военного аэродрома в Чкаловском.

Тяжесть на плечах лежала солидная. Решение принято. А куда эта нить выведет меня – в пропасть или к Предмету? Чему быть, того не миновать…

Глава 24

Военный турбовинтовой самолет АН-26 – это неприхотливая и надежная ездовая лошадка. Десятилетиями честно он служит Вооруженным Силам России и пока уходить на пенсию не собирается.

Этот борт еще недавно был генеральским и использовался для штабных целей. Салон без рядов кресел, зато с длинными столиками, на которых можно раскладывать военные карты со стрелками наступлений и овалами огневых мешков. А еще были комфортабельные мягкие кресла и диванчики, санузел. Все, как у людей.

Только трясет не по-детски. Винты с какой-то злобной неистовостью перемалывают воздух, передавая дрожь своего нервного напряжения корпусу самолета и пассажирам.

Сей воздушный лимузин был выделен для нашей небольшой компании. И уже почти девять часов продолжается полет – с посадками на разных военных аэродромах. Долго. Но так надо.

И мы уже как-то привыкли к этому полету. Обжились в салоне.

Вон, Писатель пялится с интересом в круглый иллюминатор, за которым проплывают пики гор. За три дня, прошедшее с нашего первого разговора, он полностью пришел в себя. Округлился лицом. Синяки пожелтели и скоро сойдут. И в глазах горел бесовский огонек неуемного любопытства и жажды авантюр. Предстоящим делом он был заинтригован до дрожи и потери инстинкта самосохранения.

Ива лениво листает толстый журнал на английском языке и всем своим существом демонстрирует презрение к происходящему. Да, характер – это порой не столько подарок небес, сколько наказание.

Группа «гопников» заблаговременно вылетела отдельным бортом. С оружием, снаряжением – как положено порядочным людям. Думаю, их самолет уже приземлился на русской военной базе. Так оно лучше. Ни к чему, чтобы у местных властей возникали лишние вопросы типа, а зачем это в суверенный Точикистон прибыли гости из далекой России с автоматами для бесшумной и беспламенной стрельбы, снайперскими винтовками, а также со всякими дефицитными пластиковыми взрывчатками, ноктовизорами и прочими атрибутами экзотического времяпровождения?

Аэродром в Чкаловском. Военный борт. Зеленые человечки. Армейская суета. Она настроила меня на ностальгический лад. Вспоминалась моя, в общем-то, счастливая до определенного момента армейская судьба. Но вместе с тем воспалились старые душевные раны, до сих пор не залеченные. Вновь обрушились тягостные переживания, долгие годы не дававшие мне покоя. Я их вовсе не победил, а всего лишь научился сторониться их.

Искренне убежден, что все события моей донельзя странной жизни – и детство, и служба, и поиск предметов – все связано единой цепью. Не представляю, как живут люди в размеренном мире, лишенном лихих поворотов и жгучих загадок. Я просто не знаю такого состояния. Рядом со мной всегда следуют тайны, порой зловещие. И самая большая тайна – это я сам.

Ну, если разобраться – кто я такой? Человек без привязанностей, семьи, женщин, и даже без внятного прошлого. Ничто человеческое, конечно, мне не чуждо – как говорится, люблю молодых женщин и старое вино, и чтобы не наоборот. Иногда мне по душе прикосновение к красивым интерьерам и вещам. Иногда тянет в аскезу. Я могу грустить и смеяться. И все равно не покидает ощущение – все это декорации. Эмоции, страхи и восторги – все наносное. Все никак не относится к моему истинному Я. И кто тогда этот Я? Робот, идущий к цели и с маниакальной целеустремленностью выполняющей задачу? Марионетка в руках неведомых сил?

Детство будто покрыто туманом. Нет ощущения его целостности. Вспоминаются отдельные фрагменты. Детдом. Не такой, как описывают в криминальной хронике, где в администрации одни воры и педофилы, а дети – начинающие уголовники. Скорее он походил на суворовское училище. Ходили строем, штудировали учебники под угрозой лишения сладкого, а позже и карцера. Присматривали за нами внимательно.

Уже офицером сдуру потянуло меня в места моего детства. Вместо знакомого здания детского дома увидел поросшие кустарником развалины.

– Давно отсюда съехали? – спросил я удачно подвернувшегося местного жителя.

– Да лет тридцать уже.

Тридцать лет! А мне было тогда двадцать три. Где же я провел детство? Там, уверен на сто процентов. Но развалины меня в этом разубеждали.

Никаких здравых объяснений я этому факту не находил. Оставалось или свихнуться и сдаться в ласковые руки врачей. Или принять невероятное, как данность, и не сильно напрягаться в совершенно бесполезных попытках найти объяснения. Я выбрал второе. И потом еще не раз мне пришлось проделывать это, когда факты противоречили принятой картине мира.

Служба в РВСН. Сначала в техническом расчете. На моем попечении была грозная межконтинентальная баллистическая ракета с разделяющимся блоком, оружие Рагнарека. Потом служил на пульте. Затем в инженерной службе армии.

Нигде больше полугода не задерживался. Но, надо отметить, переводили меня всегда с повышением.

В итоге оказался в группе прикрытия района – это такое спецподразделение для контроля района расположения МБР. Чтобы ни одна живая или мертвая душа туда не проникла. Чтобы при малейшей угрозе – рвать, колоть и стрелять нарушителей спокойствия без всякой жалости и снисхождения. Потому что одна такая ракета может накрыть всю Англию. И доступ к ней должен иметь только тот, кто по штатному расписанию и по приказу имеет право эту Англию выжечь. И больше никто.

А потом тот выезд по тревоге. Сорок минут потерянного времени. Госпиталь. И «Фрактал».

Так кто же я? Одно знаю точно – мое истинное Я стремится к тому, чтобы этот мир был лучше и справедливее. И с «Фракталом» мы тут союзники.

Впрочем, мысли о разных тайнах волновали сейчас не только меня. Ива и Писатель после затянувшегося аж на десять минут молчания опять яростно сцепились на тему секретных страниц мировой истории.

Все же у нас странная компания. Иголка пробоя – это я. И две нити Ариадны, которых вопрос тайн бытия постоянно сталкивал лбами. Они без устали собачились, не в силах примирить свои диаметрально противоположные подходы к познанию.

Вот и сейчас, прочитав что-то в историческом журнале про народ древних ариев, Ива процитировала – мол, бред это, что они какие-то потомки разрушенной сверхцивилизации. Не было никаких арийских сверхлюдей. А были племена скотоводов, землепашцев и ремесленников, которые вместе с другими народами постепенно росли над собой и создали техносферу Земли, благодаря чему мы сейчас летим на самолете, а не плетемся на ослах.