Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

Наблюдения лорда были интересны. Он описывал экзальтированную паству. Не очень умных, но всенародно признанных мудрецов. Чудеса, которые на острый европейский взор оказывались умелыми мистификациями. Разоблачал их англичанин с энтузиазмом человека, отчаявшегося увидеть истинное чудо.

Сердар из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать гостю что-то такое-эдакое, дабы его круглые очки запотели. Он и нашел на дворе высокогорного монастыря, где проходила подготовка к важному ежегодному осеннему ритуалу, ту очень странную группу скитальцев. Ему их отрекомендовали, как известных йогов из Индии, вот только конкретно, кто они и откуда – пояснить никто не мог.

Предводитель паломников был статен, голубоглаз и этнически явно не принадлежал к коренным народам Индии. То ли европеец, то ли уроженец Афганистана, где есть племя таких вот белых с голубыми глазами. Остальные пять человек были чистые индусы по одежде и внешности.

С почтенным сирдаром, представителем самого Далай Ламы, индусы беседовали долго и кулуарно. А потом к лорду подошел голубоглазый предводитель.

– Ты тот чужак, праздное любопытство которого по просьбе самого Далай Ламы мы должны удовлетворить? – он произнес это по-английски без какого-либо акцента.

– Я ученый путешественник, – вежливо ответил лорд Радклифф.– И живу для науки.

– Для науки, – скривился предводитель и задумчиво добавил: – А, может, и правда настало время приоткрыть занавес. И запустить очередность событий.

Лорд, замерев, ждал решения, боясь спугнуть удачу. И он поймал ее. Голубоглазый изрек:

– Хорошо. Ты идешь с нами. Но не задаешь вопросов, чтобы тебе не отвечали молчанием. То, что нужно, мы покажем.

Они долго бродили по горам. При этом паломники ничего конкретного не рассказывали. Только многозначительно бубнили, что важные истины открываются в свое время. И что мир совершенно не такой, как кажется европейцам, по сути своей существам примитивным, хотя местами и смышленым в своей жажде экспансии.

Путешествовали они неторопливо. У святых мест индусы обычно останавливались на ночь, исполняя какие-то ритуалы с медитациями и воскурениями фимиамов.

Святые места на Тибете – это такие точки почитания определенных духов стихий и местности, божеств, великих учителей, демонов или просто памяти предков. Там могут быть буддистские ступы, небольшие храмы, глубокие пещеры, обычные пирамидки из камней, а то и просто живописный берег озера. Тысячелетиями наиболее известные места притягивают толпы верующих. Несмотря на отдаленность, к ним протаптываются тропы и дороги. И паломники, и просто проходящие мимо обязаны отдать дань царящим там таинственным силам путем приношения подарков или молитвой.

Дорога выдалась нелегкой и опасной. Однажды лорд едва не погиб, заскользив по крутому обледенелому склону и в результате лишившись рюкзака с частью вещей. К счастью, сирдар вовремя кинул ему веревку. В другой раз англичанин чудом спасся при форсировании казавшейся такой узкой и несерьезной горной речки. Но это так, сопутствующие риски, к которым путешественник привык, они являлись не такой большой платой за прикосновение к неизвестности.

Так и добрались до святилища демона Сита Гурана. Там была совершенно гладкая, без единой надписи гранитная острая пирамидка метров трех высотой, обложенная четырьмя концентрическими кругами из булыжников.

Разноцветные тряпочки, флажки, всякие подношения – все там было, как положено. Место это, судя по обилию знаков внимания, являлось достаточно бойким. Но индусы как подгадали – на момент их прибытия там присутствовали лишь двое странствующих лам, да и те быстро собрались и отбыли по узкой каменистой дороге.

Ночью светила полная Луна. Как лорд понял, этот фактор был важен. А потом начался ритуал.

Сначала ничего особенного не было. Индусы на коленях восседали вокруг костра и издавали гортанные, непонятные, но продирающие до селезенки звуки. П потом началось непонятное. Костер будто стал отзываться и при особенно энергичных перепевах вспыхивал ярче, рассыпаясь искрами. Создавалось ощущение, что огонь и звуки едины. Или это казалось, поскольку от этого шума голова лорда все больше шла ходуном. Хотя, может, виноват был порошок, который голубоглазый предводитель горстями бросал в огонь?

Потом предводитель направился в сторону скалы, рядом с которой стояла пирамидка. За ним по пятам следовал его спутник с факелом, освещая путь.

Лорд видел все смутно. Взор расфокусировался. Но все же он различил, что эти двое возились у скалы. Вроде бы прямо в каменной стене открылась ниша, откуда голубоглазый что-то извлек. А когда он вернулся к своим спутникам, в руке его был золотой футляр с замысловатыми узорами

Голубоглазый посмотрел на ошарашенного, трущего глаза лорда, и снизошел до объяснений:

– Это легендарный свиток Тамаха Ан Тира. Мы достаем его, когда приходит час. И тут же возвращаем обратно.

– Для чего? – спросил лорд.

Будто не услышав вопроса, голубоглазый продолжил:

– У тебя нет своей воли и своего пути. Ты лишь ступенька в лестнице. Лишь песчинка в песочных часах. Смотри. Это твой час…

Голубоглазый снял крышку с футляра. Вытащил свиток и протянул лорду.

Лорд Радклифф был хорошим для своего времени специалистом по старинным рукописям и мертвым языкам. Но он не смог даже отдаленно определить, из какого материала сделан Свиток и на каком языке написан текст.

Через минуту голубоглазый забрал свиток обратно. Развернул его и начал нараспев зачитывать. Голос теперь звучал не гортанно-агрессивно, а мягко, ритмично, он обволакивал сознание, как доза морфия. Слова были незнакомые, мир вокруг лорда как будто стало трясти и корежить. В голове гудело все сильнее.

Лорд отвлеченно отметил, как кулем завалился на землю его верный сердар. И, наконец, к своему облегчению, сам лишился чувств.

«Отравили», – была последняя ясная его мысль…

Очнулся он утром. Паломников не было. Сирдар лежал рядом, свернувшись калачиком на рогоже, и глубоко дышал, вздрагивая во сне, как бродячий пес. Костер давно прогорел, даже угольки остыли.

Вещи, припасы и вьючные лошади были в целости и сохранности. Поэтому мелькнувшая сперва у лорда мысль, что злоумышленники бесстыдно ограбили его, не выдержала проверку действительностью.

Он растолкал сирдара. Тот просыпался неохотно. Открыл глаза, непонимающе озираясь. Потом, видимо, вспомнил, что произошло вчера. Щека его нервно задергалась, а глаза забегали виновато и воровато.

Прямо перед потухшим костром стоял современный термос с горячим чаем. Это был знак доброго отношения и извинений со стороны индусов, покинувших путников без должных церемонии прощания. Чай очень пригодился, поскольку лорда била дрожь, казалось, будто он промерз до костей, несмотря на то, что солнце припекало достаточно сильно.