Игорь Шилов - Блуждающий

— Ну да, попить! Чего не понятно то! Обычной воды, из-под крана, прошу! Жалко, что ли!? — рассердившись на не знакомого человека, громко сказал я ему.

— Не жалко. Подождите минутку, сейчас принесу — ответили мне из квартиры номер десять, писклявым голосом.

Что за народ, человеку может быть совсем худо, а им простой воды жалко. Я же не тысячу до зарплаты прошу, а всего лишь глоток живительной влаги. Скупердяи!

Открывшаяся дверь показала, что разговаривал я с невысокой девушкой, лет шестнадцати или что то вроде того.

— Вот. Возьмите — протянув мне стеклянный стакан, сказала она, выйдя за порог квартиры.

Я тут же схватил его и опустошил в один заход. Полегчало не сразу, но нервное напряжение спало и дурные мысли исчезли, хотя так же хорошо, как это было ранним утром, всё равно не стало.

— Спасибо — вяло поблагодарил я ребёнка, а подумав, добавил: — А ещё стаканчик не дадите?

— Может вам лучше киселя принести? — спросила меня девочка, приветливо улыбнувшись при этом.

— Можно. А есть?

— Осталось не много. Правда он не свежий. Вчерашний пить будите?

— Буду! Несите вчерашний, если лучше ничего нет! — не стал я отказываться, от предложения.

Приветливые люди оказывается живут в этом доме, а я ещё боялся к ним заходить со своими пирожками. Надо было сразу постучаться в одну из дверей и попросить воды или даже чая, а не давиться в сухомятку, стоя у подоконника.

Девчушка снова появилась довольно быстро, буквально через минуту. Она держала в руках большую металлическую кружку, до краёв наполненную бледно красной жидкостью и кусок чего то съестного.

— Вот возьмите, кисель — сказала она, протягивая жёлтую посудину, больше похожую на маленькую кастрюлю, — и кусочек пирога с рыбой. Ничего, что он тоже вчерашний?

— Сойдёт — забрав у неё угощение, ответил я.

Сделав пару глотков вязкой и очень сладкой жидкости, попробовал пирог. Оказался он немного жестковат, но ничего, я и не такое ел.

— Вкусно? — спросила сердобольная хозяйка.

— Угу — стараясь сильно не чавкать, ответил я ей, а прожевав, тоже спросил: — А тебя зовут как?

— Лиза. А что?

— Да ничего. Просто так спросил, для интереса — меланхолично заявил я и отпив из чашки, продолжил беседу. — А ты Лиза не боишься двери чужим дядям открывать? Вдруг бы на моём месте бандит оказался или того хуже, террорист какой нибудь?

— Кто? — спросила девушка.

А действительно, кто? Про кого это я тут, только что сказал? Вот же чёрт, так и не проходят проблемы с головой, говорю сам не зная, чего.

— Ну, человек такой, не хороший — не ведая о том, кто такой на самом деле, этот террорист и стараясь снова не сказать, чего нибудь такого, ответил я.

— Ну вы же не такой? — сделав шаг в сторону двери, задала мне вопрос Елизавета.

— Понятное дело, что не такой. Иначе разговаривал бы я тут с тобой. Чиркнул бы бритвой по горлу и в колодец — тщательно пережёвывая рыбу, заверил я девчонку, в своей благонадёжности.

Девушка тут же вцепилась в кружку и начала выдёргивать её у меня из рук.

— Ты чего? Я же не допил ещё! — попытался я, ей сопротивляться.

— Отдай! А то соседей позову! — заорала она.

Я разжал ладонь, отпуская кружку на волю, хотя сладкого киселя в ней ещё прилично оставалось и отдавать его, в чужие руки, было очень жалко.

Дверь за девушкой захлопнулась с такой силой, что стёкла в подъездных рамах зазвенели, а я чуть было не выронил остатки пирога из рук, с перепугу.

— Дура бешеная! — крикнул я с опозданием, в закрытые двери и стал спускаться вниз, от греха подальше.

Оказывается, не я один больной на голову, тут таких полным-полно. Стало быть, можно ходить по улицам и не о чём не думать, дурак с дураком всегда общий язык найдёт.

Из подъезда вышел в отличном настроении. Ещё бы, наелся от пуза, напился вволю и главное понял, всё у меня хорошо, надо только быть по настойчивее, к окружающим по требовательнее и жизнь наладится.

Снова оказавшись, на той же самой улице, смог узнать название и по достоинству оценить всю её красоту. «Невский проспект», так оказывается называется это место. Мог конечно и раньше поднять голову, стоя ещё возле булочной и прочитать, чего написано на табличке, но тогда мне, скорее всего, не до этого было, кушать сильно хотелось, да и народ в очереди очень уж завлекательно говорил. А сейчас чего же, сытый и счастливый, могу и по сторонам поглазеть, вон сколько девок симпатичных шатается туда-сюда.

Улица и в самом деле была очень красивой. Высокие каменные дома, с большими балконами и чистыми окнами, в которых отражается солнце, делая их ещё более привлекательными. Мощённая камнем дорога, по которой разъезжают разнообразные экипажи и одинокие всадники. Тротуары из таких же, как дорога, тёсанных булыжников, которые дворники подметают до сих пор. И самое главное люди, большинство из которых одеты в очень богатые одежды, и которых стало так много, что приходится иногда притормаживать, чтобы не врезаться с разбегу кому нибудь из них в спину.

Вот почему я сюда раньше не заходил? Не так и далеко отсюда до порта, где занимался разгрузкой лодок, мог же после работы, вместо того чтобы лясы с мужиками точить, сюда прогуляться и на народ посмотреть? Так нет, сидел, как бабка старая, у костра и грел свои косточки, непонятно о чём думая.

По началу не обращал внимания на то, как на меня поглядывали прохожие. Но примерно через час, безмятежной прогулки по проспекту, стал замечать заинтересованные взгляды, идущих на встречу людей и естественно задумываться над тем, почему это они меня так разглядывают. С одной стороны, вроде бы, нет в этом ничего особенного. Ну подумаешь смотрит на меня, не спеша прогуливающаяся девушка и чего в этом плохого? Может нравлюсь я ей? Парень то я хоть куда. Но когда повнимательнее присмотрелся к выражению лиц, глазеющих на меня девчонок, понял, смотрят они на меня не влюблёнными глазами, а такими, в которых открытым текстом читается нескрываемое презрение. И вот это меня, даже несмотря на мой спокойный характер, очень задело. Разозлился я так, что будь на их месте мужик, то тут же заехал бы ему в морду не задумываясь о последствиях, но на их счастье, проходящие мимо мужики, на меня совсем не смотрели.

Ещё какое то время мне понадобилось для того, чтобы сравнить свою одежду с той, которая одета на большинстве прохожих. Что сказать, сравнение это было не в мою пользу, я даже больше скажу, таких как я, на этой улице, за время моего хождения по ней, единицы проходили. Вывод сделал правильный, по моему разумению. А пошли они все к такой то маме, пускай гуляют здесь сами по себе, без меня и сами себя разглядывают, если я им не нравлюсь. Уйду на другую улицу, ту, которая попроще и где на меня будут смотреть, как на равного, а не сверху вниз.