Виталий Гавряев - Контра

"Ванюша, прикажи "позаботиться о лечении" всех уродов лежащих в округе. Не дай бог выживут ироды проклятые и продолжат заниматься своим грязным делом. "

Ваня только рассеяно кивнул в ответ, продолжая делать перевязку. Зато, на эти слова отреагировали трое старослужащих имперской армии, стоящих рядом, возле телеги. Эти парни относительно молодые однако чувствовалось, что прослужили они ни один год. Так что эти бойцы, ни слова не говоря, синхронно наклонились, подняли с земли изогнутые турецкие сабли и приступили к методичному "контролю" — проверяя всех лежащих на земле врагов. Так и пошли, флегматично вонзая отточенную сталь в грудь сражённых в битве бандитов, как будто энтомолог, нанизывающий редкое насекомое на иглу. Воины, выполняли эту манипуляцию, не зависимо от того, подаёт ли распластанный на земле противник признаки жизни, или нет.

Неизвестно, что послужило причиной, то ли неизрасходованный до конца адреналин, то ли вид погибших в бессмысленной сече людей, но Александр почувствовал нарастающую дрожь, завладевающую его телом. И с этим нужно было что-то делать, ибо не хотелось предстать перед бойцами дрожащим как лист на ветру трусом.

Благо перевязка была весьма быстро окончена, рана была небольшой, единственной и Саша, не обращая внимания на повязку, сдавливающую грудную клетку, порывшись в холщовой сумке, лежащей в его телеге, приступил к чистке пистолетов. Только вычистив, а где это необходимо смазав и зарядив первый из своих револьверов, молодой человек удовлетворённо констатировал, что предательская дрожь, овладевшая его телом, постепенно унялась. Обслужив должным образом все лежащие рядом с ним револьверы, благо у всех его изделий был единый калибр, граф осмотрелся по сторонам. Всё лежавшее на земле оружие, включая трофейное, было подобрано и сейчас, покоилось на первой телеге в ожидании последующей сортировки. А добровольные "санитары" похоже тоже управились со своей неблагодарной работой и в данный момент, конвоировали к обозу щуплого пленника. И было в его виде что-то несуразное. И эта странность "бросалась в глаза", стоило посмотреть в его сторону, даже мельком. Одетый в студенческий мундир юноша был странным образом связан. На нём, ярким пятном смотрелся алый кушак, зачем-то продетый у бедолаги подмышками и зафиксированный на загривке. И ещё одно уточнение, правая рука покоилась на импровизированной "косынке". И финальная, жирная точка к "портрету", во рту задержанного торчал кляп, суконная тряпка, срезанная с борта студенческого сюртука.

"И что это значит? Зачем вы привели ко мне этого покойника?" — Поинтересовался Александр, когда странная процессия подошла к нему вплотную. Граф постарался, чтоб его голос звучал, как можно безразличнее и видимо переусердствовал с этим. Так, как такому вопросу и тону коим тот был задан, удивился, не только пленный, но и его конвоиры. Хотя нет, невольник был скорее всего напуган.

"Так это…, мы тут подумали, послушали этого словоохотливого татя и подумали, что вам нужно с ним пообщаться и решать его дальнейшую судьбу. Ведь он, христопродавец, утверждает, что является подданным Российской империи и уроженец древнего, уважаемого княжеского рода". — Ответил солдат с тонкими чертами лица, стоявший по правую руку от задержанного студиозуса. Как ни странно, но речь его была слишком правильной, да и внешне, он не походил на крестьянского сына.

"Ну и что из того? — небрежно поинтересовался Сашка, смерив "студента" презрительным взглядом. — Это ничего не меняет. Я уже сказал, что в этом лесном бою, пленных не может быть априори. И вообще. Зачем ты его так странно связал? Это ты, братец, так изысканно над ним издеваешься?"

"Нет, не издеваемся мы над этим господином. А это и есть тот бегающий стрелок, что палил по нам из револьвера, не останавливаясь. — пояснил грамотный солдат. — Вот и упал наш шут гороховый, пытаясь совместить два дела в неподходящих для этого условиях. Да так шмякнулся о пенёк, что сломал себе ключицу".

"Ну и что это меняет?"

"Ничего. Просто хочу сказать, что он и без нашего участия пострадал. А я оказал ему первую помощь, разгрузил сломанную кость. Я ведь недоученный студент-медикус".

"А как ты, студент, оказался в армии, да ещё рядовым солдатом?" — поинтересовался граф, игнорируя полный ненависти взгляд немного осмелевшего пленника.

"Всё объясняется весьма просто. Меня осудили и вместо каторги, сослали в солдаты. Спросите за что? Да из-за моей великой глупости и пристрастия к Бахусу. В тот злосчастный день, на кнейп-абенде я был сильно пьян, из-за чего-то поссорился и убил одного из своих собутыльников. Даже не помню, как это произошло. Благо, у этого преступления было множество видаков, которые задержали меня и передали в руки городовых. И вот он итог — "Dura lex, sed lex" [49] Закон суров, но это закон (лат.). .

Может быть, этот диалог мог затянуться на очень долгое время, но. Раненый пленник стал неистово мычать, и выполнять некие телодвижения, видимо у него появилось желание что-то сказать. И он спешил поделиться этой информацией со всеми окружающими его людьми. Признаться, таким поведением ему удалось привлечь к себе внимание и Александр, посмотрев на бандита, обратился к бывшему медику:

"Будь так добр, братец, вынь тряпицу из ротика нашего покойничка. Вдруг у него есть, что нам сказать. Пусть исповедается, как он до такой жизни "докатился". Может быть, ещё что-либо дельное скажет".

Уже через несколько секунд, Сашка пожалел о своём необдуманном решении, ибо услышал в свой адрес кучу проклятий, посылаемых на его голову истерично визгливым голосом:

"Да будь ты прокляты граф! Сатрап, душитель народных свобод!…"

"Стоп! Стоп! Любезный, разве мы с вами знакомы? И когда это могло произойти?"

"А кто не знает тебя? Мясник! Обрядил себя и своих холопов в странные мундиры и творишь невиданные доселе военные преступления. Душегуб чё…"

Далее произошло то, что не ожидал от себя даже сам граф. В его голове как будто щёлкнул выключатель самоконтроля и он, не успев ничего осознать, ударил студиозуса в грудь, ногою. Врезал так, как делал на своих, непривычных для этого мира тренировках. Пленённого князя отбросило где-то метра на полтора и ударившись о землю, он завыл от боли, застонал. А Александр ревел, слышал жуткий, сиплый крик, и не узнавал в нём своего голоса: "Ты, пёс смердящий! Ты будешь меня и моих людей, защищавших отчизну и проливших свою кровь, обвинять в надуманных военных преступлениях?! Да с каких это пор, защита родины стала пороком?! Ты! Ты, шакал безродный! Ты, зажравшийся упырь, напавший в компании турок на своих сородичей — безоружных солдат, возвращающихся в свою часть после излечения боевых ран! И ты, ненасытный паразит, змея подколодная, смеешь называть меня, и моих товарищей преступниками?! "