Виталий Гавряев - Контра

— Вот именно. У нас в полку только и говорят, что о надуманной шумихе вокруг вашего детища и его бесчеловечности. Бесчеловечнее вас, в мире, никого нет, как будто недавно, турки, не устраивали геноцид армянского народа. Штабс-капитан Овечкин, развил эту мысль ещё дальше. С его слов, по выдвинутому против вас обвинению: "Негуманное убийство солдат, без предоставления оным шанса на выживание в бою". — В первую очередь, надлежит осудить Испанию, Британию, Францию и прочих активных колонизаторов Америки. Так как они, использовали против армии аборигенов, вооружённых копьями, топорами и луками, огнестрельное оружие. Да и наличие на телах завоевателей железных кирас, лишали дикарей даже мизерного шанса на победу.

— Вот-вот. Значит то, что в начале этого вооружённого конфликта, напавшие на Россию турки имели более скорострельные и более точные ружья, это, по их мнению, нормальное явление. А то, что у нас появилось ещё более скорострельное и дальнобойное оружие, это уже преступление против человечества. Узнаю чванливую, западную цивилизацию с её "милым" убеждением: "Quod licet Iovi, non licet bovi" [48] Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку (лат.). . Этой фразой, всё сказано.

Как время не растягивалось, ассоциируясь нашим героем с заторможённой черепахой, но, наступил долгожданный момент, когда монахи соизволили освободить Александра от заточения в своей тихой обители. К этому времени, ещё около десятка солдат окончили своё лечение, поэтому Сашка, без каких либо возражений, согласился подвезти их до города, тем более, пятеро из них были покалечены настолько, что это не позволяло им продолжить свою службу. Да что там говорить о службе, им самостоятельно добраться до Царьграда, и то было проблематично. А здесь такая удача, гайдуки решили встретить своего командира, как говорится, у монастырских ворот. За день до назначенного срока, переговорив с ним и узнав о решении графа взять попутчиков, бойцы пообещали нанять ещё несколько крестьянских повозок. Как они объяснили, по их мнению, это не что иное, как помощь братьям по оружию, ведь все они проливали свою кровь в борьбе с одним врагом. Так что, в прекрасное, тихое утро, к воротам обители подъехал небольшой караван, состоящий из четырёх скрипучих телег и восьми всадников его сопровождавших.

К удивлению приехавших караванщиков, стучаться в ворота не пришлось, не успела остановиться последняя повозка, как отворилась небольшая калитка, из которой выглянул привратник. К чести монахов стоит заметить, что хорошо смазанные петли открывшейся дверцы, не издали ни звука. Молодой, темноволосый послушник внимательно осмотрел гостей и поприветствовал их:

"Мир вам, добрые люди. Да хранит вас господь. Что вас привело в нашу обитель?"

"Здравствуйте, святой отец". - с почтительным поклоном отвечали ему гайдуки, ибо это были именно они.

"Невместно так ко мне обращаться, добрые люди. Ибо я ещё не принял пострига. — смиренно поправил мужчин юноша, не приняв их лесть. — Обращайтесь ко мне просто, брат Анисим".

"Прости брат Анисим, не со зла мы так сказали, оговорились. — ответил за всех высокий, крепко сбитый мужчина. — Мы прибыли встретить графа Мосальский-Вельяминова и тех, кто с ним поедет до Царьграда.

"Я вас понял, добрые люди. Подождите пока, я оповещу настоятеля о вашем приезде".

После этих слов, скупой на эмоции привратник прикрыл калитку. Так что, гостям только и оставалось что ждать. Признаться, по сравнению с тем, на что рассчитывали прибывшие к монастырским стенам люди, ожидание было не таким уж и долгим. Неожиданно дверка вновь открылась, и из неё, бодрой, торопливой походкой, вышел радостный Сашка, следом за ним двигался Иван и их, слегка смущённые попутчики. Да. Эта встреча боевых товарищей, была перенасыщена радостью и сопровождалась по-дружески горячими объятиями. Однако это не помешало людям весьма быстро загрузиться в телеги и отправиться в путь. Уже отъехав от обители метров на двести, скакавший рядом с телегой Александра Пётр, осмотревшись, дал приказ: "Стой!" — Увидев удивлённый взгляд графа, пояснил: "Александр Юрьевич, дорога идёт через глухой лес, да и со слов господ офицеров, Турка, за вашу голову, объявил большое вознаграждение. Так что мы осмелились не только прихватить с собою ваш трофейный палаш, но и зарядить все имеющиеся у нас пистолеты. Вон, посмотрите, у каждого из наших бойцов, на поясе, по османской сабельке прицеплено. Так что, и вы, Александр Юрьевич, вооружитесь. Бережёного, бог бережёт".

И в самом деле, Сашка весьма быстро нащупал в телеге, под сеном, два матерчатых свёртка, один с палашом, другой с парой револьверов. Так что, оба пистолета тут же перекачивали за пояс полевой формы, в которую был облачён граф, а холодное оружие "улеглось" рядом с ним, в зоне быстрой доступности. А Пётр продолжил отдавать команды: "Кучера, вооружить солдат пистолетами и пояснить, как следует с ними обращаться!"

И вновь, опережая вопрос молодого графа, пояснил: "Александр Юрьевич, вы не удивляйтесь. Тут это, я перед отправкой даров господ офицеров, их перебрал, чтоб как следует обиходить перед долгой дорогой. Вот. Смазывая тот арсенал ружейным салом, выбрал те пистолетики, коих было не по одной штуке. Вот. Зная о том, что Осман, на вас "точит зуб", я их придержал, а перед выездом сюда, зарядил. Правда, пришлось для каждого ствола вырезать из веточек это… как его? Шайблы…". — "Шаблон?" — "Во-во! Его самого! Ею тыкали в глину, высушивали, и лили пули. Столько отходов свинца, получилось, жуть как много"…

На вооружение попутчиков и их инструктаж, ушло минут двадцать, если не более. Сашка видел то разнообразие вооружения, подготовленное его людьми, и поражался "полёту" творческой мысли импортных инженеров оружейников. Здесь были одно, трёх и пяти зарядные пистолеты, разных форм и размеров. Были свои гиганты и карлики, уродливые и не очень. Так что об однообразии в вооружении турецкой армии, не могло быть и речи. Как говорится: "Стало на одно заблуждение меньше".

Вот, одной проблемой стало меньше, все бойцы были вооружены и в случае необходимости, готовы дать отпор любому, кто осмелится на них напасть. По крайней мере, тяжесть оружия, укрепляла уверенность в том, что случись нападение, солдаты смогут пустить бандитам кровь, да так, что им мало не покажется. И караван вновь запылил по дороге, под глухой перестук лошадиных копыт и тихую, тоскливую "песнь" поскрипывающих колёс. Через некоторое время солдаты, видимо возжелав хоть как-то скрасить свой путь, запели неизвестную для Александра походную песню. Точнее сказать, запел одноногий калека, но его поддержали его товарищи, и через пару минут, все пассажиры пели а капелла: