Виталий Гавряев - Контра

На сей раз, при последнем пробуждении, спальню освещал серый, неяркий свет, проникающий через замутнённое оконное стекло. Но, дверь в опочивальню резко отворилась и, на пороге застыл обеспокоенный Протас.

— Господи помоги и помилуй! — крестясь, как-то излишне старчески — хрипло, залепетал дядька. — Александр Юрьевич, что с вами? Вы так жутко кричали. Вам плохо?

— Нет Протас. Просто сон дурной приснился.

— Ой, барин, не успокаивай. Вон вижу, что не всё у тебя ладно, я хоть и старый пень, но на зрение покамест сильно не жалуюсь. Вон оно, вижу, как вас скрутило, выглядите так, что краше в гроб кладут.

— Не сгущай так "краски", дядька. Ещё скажи, что я всю ночь кричал.

— Не было такого. Но. Как вы своих девок, посреди ночи, из своей опочивальни выгнали, я тута, возле вашей двери примостился и всю ночь тута проторчал. Так что, я слышал, как вы несколько раз вставали, и до одури занимались ентой самой, шагистикой. Опосля успокаивались и ложились трохи вздремнуть. Но, пока вы не вскричали — как резаный, я не решался вас беспокоить.

— Всё Протас, замолчи. Мне сейчас не до твоих поучений. Так что иди, распорядись, чтоб мне приготовили кофе, но только без сливок и сахара.

— Так барин…

— Всё! Протас, иди и не отвлекай меня. Пока я буду делать утреннюю зарядку, ты проследи, чтоб мне приготовили кофе и несколько вёдер с колодезной водой. Отзанимаюсь и взбодрюсь, облившись студёной водичкой.

Зарядка, кофе натощак и ледяное обливание, возымели своё действие. Так что к завтраку, в пустой (если не считать прислуги) обеденный зал, Александр спустился бодрым, как огурчик. За окном всё утихло, дождь вроде как окончился, но выходить во двор не хотелось, тем более, Пётр, явившийся на доклад о проделанной ночью работе, заявил что, судя по приметам, непогода ещё покажет свой норов.

— Не сумневайтесь, Александр Юрьевич, — сидя в кабинете, на стуле и устало смотря на своего молодого барина впалыми от усталости глазами, говорил старший десятник, — хляби небесные ещё, до конца, не затворились. Сегоднячки, ещё не раз ливень умоет землицу.

— Но и бог с ними, зато смоет все следы нашего пребывания у соседей. Ты лучше расскажи мне, как вы запрятали наши трофеи.

— И то верно. Пусть льёт. А по поводу добычи, так мы её как уговаривались с вами, ховали в старом схроне, где по распоряжению былых хозяев, хранят древние иконы на рези. Всё делали ночью — никто не видел. Ну а телеги разобрали и пустили в употребление: дерево и всё что горит, употребили на растопку печей в кузне и кухне, а железо отдали ковалю [29] Кузнецу. он его уже в дело пустил.

— Вот и добре.

Пётр, не ожидавший таких слов от барина, украдкой, удивлённо посмотрел на молодого графа. Но, решил промолчать, зная одну истину: "Лучше не замечать хозяйские причуды, крепче и полезнее будет сон, целее шкура и дольше жизнь".

— Да, вот что ещё. Что ты предпринял по поводу родни погибших бойцов?

— Всё сделал так, как вы и говорили. Послал мальцов к старостам, так что как только сойдёт грязь, они прибудут в имение. И будут трудиться на кухне, прачке или где вы ещё прикажите.

— На вашей кухне!

— Да-да. На нашей кухне, и нас же обстирывать и в случае надобности, ремонтировать нашу одёжу.

— А место, где им жить, нашёл?

— Не извольте беспокоиться. Дворня, как раз наводит порядок в трёх заброшенных хатах. И в старом флигеле, мои ребята мастерят кухню и прачку, за два, три, дня, управимся. А там печи, ещё немного выстоят и, можно их будет затапливать.

— Хорошо. Ещё один вопрос. В тех хатах, что стояли бесхозными, жить можно?

— Так они хоть и пустовали, но за ними постоянный пригляд шёл. Не можно допускать разор на усадьбе. Это, нам, старый барин крепко втемяшил [30] "Вбил" в голову. .

— У-у, смотри мне, всё проверю. — Александр, театрально погрозил Увельскому пальцем.

Вот так, в неспешных заботах прошли три дня. Ну а на четвёртый, когда подсохли дороги, появились представители правоохранительных органов (как их мысленно называл наш герой). По началу, всё вроде как шло хорошо, но после…

Но, обо всём по порядку. С утра, небо ненавязчиво хвасталось своею чистотой, радуя человеческий, и не только, глаз нежной глубиной своей синевы. И по этой красоте, как по парадной лестнице, солнце, неспешно взбираясь на небосвод, откуда нежило своим теплом двоих дворовых псов. Добродушные животные лежали посреди хозяйственной части двора и периодически сканировали обстановку, лениво шевелили ушами, как локаторами. Временами, животные вздрагивали, и начинали, остервенело выкусывать беспокоящих их блох. Эти мелкие, назойливые кровопийцы, самим своим существованием, мешали им придаваться блаженному безделью. Но вскоре, всё возвращалось на круги своя и псы вновь погружались в дрёму. Люди, хлопочущие по хозяйству, казалось, не замечали праздно разлёгшихся барбосов, даже вездесущие дети, пробегали мимо, спеша выполнить родительские наказы. Это позднее, когда придёт время, и позволят родители, мальцы начнут тормошить лохматых друзей человека, стараясь вовлечь их в свои игры.

Поближе к обеду, управился со своими делами и Александр. Он перечитал всю доставленную ему корреспонденцию, пообщался с управляющим, выслушав его жалобы о неизбежно возникающих мелких проблемах, дал согласие на меры по их устранению. А сейчас, дабы немного "размять" ноги, Саша решил обойти своё хозяйство самостоятельно, проконтролировать, вдруг мажордом что-то упустил, недосмотрел. И стоило ему только выйти во двор, как его внимание привлёк, неожиданно прозвучавший хохот. Как оказалось, это отдыхали гайдуки. Они, дружною компанией сидели на двух брёвнах, которые они давно облюбовали и использовали как скамьи. На этот раз, бойцы, отличавшиеся повышенной аккуратностью, были облачены в старую, сильно заношенную одежду, и были с ног до головы перемазаны глиной и известью.

"А-а-а га-га!" — снова "взорвались" смехом боевые холопы, при этом, продолжая дружно смотреть на рассказчика, низенького, худосочного и рябого мужичка. Который усиленно кривляясь, кого-то парадировал. Так что через несколько секунд, дружный, здоровый смех, вновь разнёсся над окрестностями. Что и побудило молодого графа, позабыв о первоначальных планах, направить свои стопы к отдыхающим.

Хозяина заметили, и без всякой команды все, без исключения, поднялись, снимая свои головные уборы.

— Здравия желаем, Александр Юрьевич! — Бодро, но немного в разнобой поздоровались гайдуки.

— Здорово, соколы мои ясные! Отдыхаете?

— Да мы это, уже всё сделали. Как вы и указали, сами, никого не привлекая. И кухня и прачка готовы, теперь, нужно выждать когда всё высохнет и можно будет допускать туда хозяюшек. — бодро отрапортовал десятник второго десятка Степан Гончар. — Желаете посмотреть?