Виталий Гавряев - Контра

В скором времени, подготовка к работе комиссии была завершена и, сделано это было весьма оперативно, так что, оставалось совершенная мелочь, дождаться главных действующих лиц. И их, тех самых генералов, оказалось, пять человек. Они чинно, с самоуверенной вальяжностью вошли через вторую, находящуюся с правой стороны дверь, сухо ответили на приветствие Александра. После чего предложили присесть на неудобное кресло и комиссия заработала.

— Нас попросили здесь собраться по одной важной для государства причине, — заговорил самый крепкий на вид старик, — граф Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич, представляет на наш суд новый вид кавалерийских пистолей. Пожалуйста, граф, поведайте нам, чем ваши образцы оружия, превосходят имеющиеся на вооружении наших драгун?

— Как скажите… — Саша на секунду замялся, не зная, как обратиться к задавшему вопрос генералу, выручил стоявший рядом лакей, тихо подсказав имя отчество, — Георгий Дмитриевич. Начну с того что на подобное вооружение собираются переходить обе ведущие державы мира и не только они…

Молодой человек, несмотря на то, что ещё недавно боялся, что не сможет связно говорить, ни разу не сбился, рассказывая обо все преимущества револьверов, просил ознакомиться с отзывами тех дворян, кто уже приобрёл новое оружие в личное пользование, причём, все они были отставными офицерами. Члены комиссии слушали, читали, согласно кивали головами. А Сашка радовался что у него всё получилось. Первый шаг сделан. А то, что именно его образец пистолета выйдет победителем предстоящего конкурса, он не сомневался.

"Благодарю, ваша светлость. — подвёл итог Сашиной презентации всё тот же генерал. — Мы вас услышали, и рады, что в нашей империи есть такие деятельные сыны отечества. А сейчас, прошу высказаться по этому поводу моих коллег. Перед вами лежат прекрасные образцы предлагаемой нам новинки. Прошу вас, оцените их".

Через пять минут осмотра и перешёптываний, отложив пистолет в сторону, заговорил сухопарый старик, сидевший за столом крайним справа:

— Вижу что вы, граф, хорошо подготовились к сегодняшнему показу. Вот, даже пистолеты отобрали самой тщательной сборки и превосходной обработки металла. И как это ни странно, без излишнего украшательства — сильно увеличивающего его стоимость. Это весьма похвально. И всё же, оставьте заботу о вооружении нашей армии профессиональным военным. В отличие от вас, мы лучше знаем, какое оружие нам нужно.

— Да-да. Хочу от себя добавить, — вставил своё, очередное веское слово ещё один "эксперт", — что идеальное оружие, в своём совершенстве, всегда выглядит красиво, не то, что ваше немного угловатое уродство. Вы подались модному иноземному веянию, которое так сказать, является тупиковым путём развития.

— А эта идея с многозарядностью пистоля! Вы хоть когда-нибудь видели, как солдата слепит дым после первого же залпа ружей? Так что, максимум после второго, пистолетного выстрела, из-за образовавшегося порохового "тумана", наши драгуны уже не видят врага расположенного перед ними врага. Так зачем им нужна эта многозарядность оружия, коль она не даёт никакого преимущества на поле брани? В кого прикажете палить, если супостата не видно. А когда он появится в поле зрения наших воинов, то будет на расстоянии удара штыком или сабли.

— Вот-вот. Если оружие будет многозарядным, то солдат просто не будет знать, когда у него закончится боеприпас, и в самый неподходящий момент, понадеявшись на столь ненадёжное оружие, он постарается выстрелить, вместо удалой работы штыком. А это приведёт к его гибели. Так что нет, нашей армии не нужны ваши новомодные револьверы…

"Раз-з, два-а-а, три-и-и, четы-ыре, шаг. Раз-з, два-а-а, три-и-и. Выше ногу! Тянем носок! Тянем! Четы-ыре, шаг. Раз-з, два-а-а, три-и-и, четы-ыре, шаг…". — Казалось, этим командам не будет ни конца, ни края. Сеня, сызмальства привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, до сих пор, даже через полтора месяца службы, просыпался по ночам от боли, вызванной судорогами в икроножных мышцах. Приходилось через не могу тянуть пальцы ноги на себя и ждать, когда спазмированная мышца расслабится. И это, не было самым тяжким испытанием в его новой жизни. Ведь ему приходилось просыпаться по сигналу горниста, наводить в казарме идеальный порядок, бриться, что не приносило никакого удовольствия, так как, до сих пор, ходить голощёким было немного дискомфортно. Затем начинался утренняя проверка, на которой, редкое утро проходило для него без зуботычин от вечно недовольного младшего урядника. То ему пуговки недостаточно надраены — не блестят, как это им положено, то бляшка ремня тусклая, то лицо не тщательно выбрито, или подворотничок пришит недостаточно прилежно. А затем муштра, боевая подготовка, фехтование на штыках, имитация залповой стрельбы, снова муштра… Только и слышно:

"Правое плечо вперёд; левое плечо вперёд; ногу выше, тяни носок; кругом; налево; направо; штыком коли, прикладом бей; целься, пли; к ноге, отставить". — И если младшему унтеру что-то не нравилось, то его коронный удар в челюсть, сбивал с ног провинившегося. И так весь день, до самого отбоя, исключая часовой отдых после обеда. Затем короткое забытьё ночного сна и поутру, всё начиналось заново. Так что утверждение рыжего Михаила, сотоварища по несчастью стать служивым, что в солдаты ссылают за какие-либо провинности, не было лишено смысла.

"Эх, жизня моя пропащая. Ох-хо-хо, за какую такую провинность, наш староста Тимофей, сослал меня в этот ад? Чем ему не угодил я, или мой тятька?" — от этих мыслей, новоиспечённого солдата, отвлёк окрик младшего урядника: — Опять ты, сукин сын "ворон считаешь"? Почему равнение не держишь? По розгам соскучился, пёс? Так я тебя уважу, можно и свидание с ними устроить!"

Еле справившись с желанием сжаться — в ожидании карающего удара кулаком, Сеня скосил глаза в сторону, и поспешно занял положенное в строю место. Всего-то немного приотстал, и всего-то ненамного пришлось удлинить шаг, чтоб исправить оплошность. Однако солдат знал, что вместо обеденного отдыха, его ждёт дополнительное, индивидуальное занятие по строевой подготовке. И во время этой шагистики, придирки ко всем допускаемым им огрехам, будут особенно жёсткими. Так что, даже полная миска горячего кулеша на старом сале, и ломоть ржаного хлеба к нему, не сильно обрадовали рядового Юрьева. А вот то, что произошло дальше, спасло служивого от нудного занятия. Неожиданно, в расположении появились ротные офицеры, даже ротный. Он, созвав всех унтеров и резко жестикулируя, принялся что-то им говорить. Те стояли перед ним навытяжку, смотря строго перед собою. Было даже непривычно видеть от унтер-офицеров такое послушание. Но это было.