Виталий Гавряев - Контра

Когда часовой, направив на подъехавший к посту караван свой штуцер, приказал остановиться, грек смолк и испуганно посмотрел на графа, мол, ты меня сюда привёл, значит и защищай от своих соплеменников. А Александр, если честно сказать, тоже немного опешил. Так как видел, что к посту бегут ещё три вооружённых бойца, а за ними, неспешной походкой идёт прапорщик.

— Прапорщик Вуйский, Станислав Владиславович, рад вас приветствовать господа. — лихо взяв под козырёк, преставился военный. — С кем имею честь говорить? И какова цель вашего приезда?

— Граф Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич. Я тоже рад вас видеть. А цель моего приезда проста, проведать своего старшего брата, графа Виктора Мосальского-Вельяминова служащего подпоручиком в вашем полку и от имени нашей фамилии [44] Имеется в виду семьи. , передать вашим офицерам некоторые дары.

— Эти люди с вами?

— Гайдуки мои, а касаемо возниц, так их я нанял в Царьграде.

Только сейчас, Александр заметил, что взгляды стоящих на его пути военных перестали быть напряжённо "колючими", да и их оружие больше не "смотрело" в его грудь. А дальше произошло то, чего Сашка никак не ожидал. Прапорщик повернулся к своим бойцам во фронт и начал отдавать им команды: "Поднять шлагбаум!" — "Рядовой Ксенчин, ко мне!" — Когда названный боец подошёл к нему и доложив о том что прибыл по приказанию, застыл по стойке смирно, прапор сказал ему более спокойным голосом: — "Сопроводишь господина графа и его людей к штабу". — И как только солдат ответил: "Есть сопроводить в штаб!" — посмотрел на графа и, как будто извиняясь, пояснил: "Две седмицы назад был грандиозный бой, мы понесли некоторые потери, но устояли на своих позициях. Помимо нижних чинов, имели ранения и несколько офицеров. Я не знаю, входит ли ваш брат в число этих потерь, или нет. Я из свежего пополнения".

— Благодарю вас, Станислав Владиславович, вы мне сильно помогли. — ответил граф. — Надеюсь, моим людям помогут разгрузить обоз?

— Зачем вам мои солдаты? Там, на месте, вам помогут другие.

— А как быть с возницами? Они ведь из местных, а я направляюсь к вашему штабу, проеду через весь лагерь.

— По этому поводу не переживайте, за ними будет кому присмотреть. Мой боец проводит их туда, а ваш брат, или его боевые товарищи, выделит бойцов, они сопроводят их обратно.

Пришлось соглашаться с этими доводами, посчитав что: "в чужой монастырь со своим уставом не ходят". Впрочем, по почти безлюдному лагерю плутали не долго. Посреди лагеря, перед большой поляной, если судить по степени и характеру вытоптанной земли, служившей плацом, стоял огромный шатёр. Назвать эту белую махину палаткой, просто не поворачивался язык. О том, что это был штаб, красноречиво говорил пост из двух бойцов, стоявший перед входом и небольшая группа офицеров, расположившаяся немного поодаль, и оживлённо чего-то обсуждавшая. Стоило повозкам появиться в поле зрения этих воинов, как они замолчали, и стали пристально наблюдать за мини поездом, двигающимся к ним по периметру поля. От чего возникло ощущение, что Саша въехал на чужой огород, причём сделал это на гусеничном тракторе и прёт, прямо по посадке. И как выпутаться из этой ситуации — неизвестно. Шагов за двадцать — не меньше, от той группы отделился офицер и целенаправленно зашагал навстречу Александру, явно намереваясь выяснить причину появления нежданных гостей.

Сблизившись, тот приказал остановиться и, представившись дежурным по штабу штабс-капитаном Овечкиным, поинтересовался целью прибытия гражданского каравана в расположение его полка. Улыбка, вызванная воспоминанием о фильме из прошлой жизни "Неуловимые мстители" и персонажа сыгранного Джигарханяном, не смогла укрыться от военного, и он поинтересовался, что же он сказал, такого весёлого. На что пришлось оправдываться тем, что она означает радость от предвкушения скорой встречи с братом и не более того. Не известно, поверил ли Овечкин в это "притянутое за уши" объяснение, но извинение принял. А после известия о том, что у графа есть конверт с письмом от его отца — старинного друга полковника Голицына, принял пакет и исчез с ним в недрах шатра.

Довольно долго, из "царского шатра", никто не выходил. А ожидать решения своей дальнейшей судьбы, дозволит ли "отец командир" остаться в лагере и при этом находиться под "прицелом" любопытных взглядов офицеров, было достаточно некомфортно. Вдобавок ко всему, нещадно припекало солнышко, не смотря на то, что оно уже давно спускалось к горизонту. Но и эта пытка ожиданием, как, и всё в этом мире, окончилась. Без лишнего гомона, который, по мнению Александра, должен был сопровождать появление людей окончивших "мозговой штурм" каких либо операций, вышли офицеры. Перед этими мужами вытянулись в струнку все, кто стоял перед штабом. Всё, кроме Сашки и нанятых им возниц. А те, в свою очередь, скользнув взглядом по окружающим их людям и привычно козырнув в ответ, также молча ушли в сторону передовой. Вот на них Саша и обратил внимание, даже не осознав, что именно так его привлекло. Нет, не так, он неосознанно подметил, что в том, как на этих людях сидела их форма. Здесь не было никакой показной щеголеватости. Не то, что на тех молодых военных, которые стояли возле штаба. Всё наоборот, мундиры вышедших из палатки военных, смотрелись как нечто единое, сросшееся с ними, как шкура Льва, вздымающая играющими под нею мощными мышцами самого царя зверей.

Долго придаваться этим размышлениям не получилось, однофамилец персонажа сыгранного Джигарханяном, с нескрываемой иронией, проявляющейся как в голосе, так и во взгляде, пригласил Александра пройти в штаб.

Признаться, обстановка в шатре была спартанская, и описать её можно в двух словах. Центром композиции служил большой квадратный стол, грубой, ручной работы и несколько стоящих вокруг него табуретов. Возле одного из них, стоял военный, с погонами полковника на плечах, почему-то Сашка ожидал увидеть один, но не сильно в этом разочаровался. На вид, комполка, было лет сорок, максимум сорок пять. Мужчина был высок, суховат, коротко подстрижен и, никакой растительности на лице.

— Так вот вы какой. Что же юноша, здравствуйте. — Пробасил офицер, и от звучания этого голоса, спина молодого графа "покрылась мерзкими мурашками".

— Здравие желаю Игорь Владиславович!

— Не тянитесь так, молодой человек. Вам это не идёт. Вы лицо сугубо гражданское. Поэтому, Александр Юрьевич, будем с вами разговаривать просто, без уставных требований.

— Спасибо, Игорь Владиславович. Я искренне рад с вами познакомиться. Отец много о вас рассказывал.

— Хорошо. Тогда не станем терять время, и я сразу начну отвечать вам на вопросы, заданные вашим батюшкой. Первое, вашему старшему брату, Виктору Юрьевичу, уже с месяц как присвоили звание поручика, вам видимо ещё не дошло то письмо где он сообщает семье об этом. Как и моё, отосланное на днях и адресованное Юрию Владимировичу. Второе, в бою, произошедшем две недели назад, Виктора серьёзно ранило, оторвало осколком правую ногу, в районе голени. Один из солдат спас вашего брата, перетянув хлыщущие кровью остатки ноги и перевязав рану, его спас, а сам погиб.