Кирилл Ситников - Керины сказки

– Зачем ты обулся, милый?

– Вдруг придётся драться ногами. – Глухо ответствовал Караваев, на всякий случай напомнил жене свою группу крови для переливания и вышел. Помявшись на соседском половичке с полчаса, Караваев утопил кнопку звонка в неблагополучную квартиру. Дверь открыл пауэрлифтер Алехно и жимом бровей спросил, в чём дело.

– Извините ради… Доброй ночи. Я сосед ваш… Караваевы. – Твёрдо пролепетал Караваев в алехновский пуп. – Вы не могли бы не шу… Нам завтра на работу и…

– Сплю. Я. – Донеслось откуда-то сверху, вероятно из головы Алехно, подпирающей лосиные рога с полиэстеровыми шапками.

Пальцами ног Караваев судорожно вцепился в удирающий пол:

– Но я я я слышал женский голос. У вас была женщина. Она что – ушла?

Монументальное тело Алехно задрожало, и вместе с ним задрожало всё вокруг в радиусе десяти кварталов.

– Она… – Мускулистый голос пауэрлифтера разом потерял в весе. – Она… да. Три месяца назад… к чемпиону Орла… Бля… Олечка… Зачем вы напомнили?! За-чем?! ЗАЧЕМ!!!

По щеке Алехно покатила мутная протеиновая слеза. Он захлопнул дверь так, что проснулись в Лиссабоне, и до утра глушил боль жимом от груди.

Караваев же куском размокшей ваты вкатился обратно и заполз под одеяло в объятия жены.

– Ты жив! – Воскликнула она обрадованно, ибо чёрное ей не шло даже временно. – Ты поговорил с ними? Они продолжают орать!

Караваев сжал её мизинчик своим и процитировал аннотацию к любимому сериалу:

– Мне открылась страшная правда.

– Какая?

– Ругаются не за стеной. А В СТЕНЕ.

Караваева не поняла, как на это реагировать. Если это была смешная шутка от мужа, то ей следовало рассмеяться и любовно хлопнуть его ладошкой по плечу. Но Караваев не выглядел шутящим, потому что каждую смешную шутку он сопровождал чаплиновской жестикуляцией, к тому же он до сих пор не снял кеды…

Последующие события отвлекли Караваеву от размышлений.

– Куда ты собрался?! – завопил женский голос в (?) стене.

– Не твоё собачье дело! – ответил мужской.

Затем из стены, аккурат между караваевских любящих голов, выпрыгнул бородатый мужичок сантиметров 20 росту, прошуршал по кровати маленькими резиновыми тапками, ловко спрыгнул на пол и скрылся в противоположной стене.

– Нафанин, брат! Выпить есть? – донеслось оттуда.

…Пока Караваевы, прижав колени к глазам, молча переосмысливали грани реальности, в их стенах кипела жизнь.

– …Он ушёл мам!!! – Слезливо вещал женский голос из одной стены.– Алё, да… Не знаю! К своему дружку-собутыльнику, наверное… Я хочу до-мооооооооой… Не защищай его!!! Ты всегда его защищаешь!!! Он только делает вид при тебе, что он такой хороший!… При чём тут «нет детей»?! Вот при чём?! У вас с отцом была я и что?! Почему это другое?!… Ясно, мам! «Спасибо», поддержала!…

… – Она реально заебла, Нафанин. – Доносилось из противоположной стены. – Чо ей, мля, не хватает?

– Забомби ребёнка, братан. Клянусь… до краёв лей… Бэбика ей не хватает. Это ж они все от безделья с катушек съезжают. Как Ларка моя. Её как из несущей стены ГУМа попёрли – так замегерила, хоть под дрель подставляйся.

– Ну так чё ты сам-то ребёнка не заделал?

– Да как-то… Бери грибы, закусывай.

– Курнём может после третьей?

Замороженные Караваевы увидели, как в лунное пятно на полу вышли две маленькие бородатые фигуры. Домовые закурили, сбрасывая пепел в малюсенькую банку из-под кофе.

– Разведусь я с ней.

– А стена на кого записана?

– На неё.

– Бляяяяяя….

– Ну у тебя поживу.

– Сопьёмся.

– Факт… Пошли, а то остынет.

…Утро следующего дня у Караваевых началось с завтрака мюслями и обмена мыслями. Караваев отважно предложил вернуться на съёмную квартиру – это, конечно, увеличит их расходы, но зато несомненно уменьшит количество друзей-завистников. Но мудрая Караваева, на которую была оформлена ипотека, решила сначала позвонить своему духовному отцу Фотию, дабы тот путём христианских манипуляций очистил стены от нечестивых скандалистов и их вечно пьяных друзей. Но как назло, Фотий в данный момент серфил на Гоа, а других истовых борцов со Злом у Караваевой в знакомцах не имелось. Следующим и последним претендентом на роль Ван Хельсинга был участковый капитан Дзюба. Он тут же ответил на звонок – «я на „земле“, обязательно перезвоню вам, мля, позже» и уехал к тестю под Архангельск. Гуглирование же проблемы неизбежно приводило к одним и тем же сайтам с голыми девками, призывающими лечить грибок ногтей обычной тыквой в Новолуние.

Громкие ночи Караваевых продолжались. Кран в фантазийном «Леруа Мерлене» так и не был выбран, а Рохан не взят. От недосыпа караваевские лица всё больше напоминали панд, которых били по морде автомобильными домкратами. Слушая ночные скандалы, Караваевы немного лучше узнали соседей. Домовые познакомились в стенах Третьяковки, рассматривая красивую дореволюционную кладку. Они полюбили друг друга быстро и, казалось, надолго, и будущая ячейка домового общества обещала быть крепче застывшего бетонного раствора. Когда-то они засыпали лицом к лицу, улыбались в спину и смотрели друг на друга не сквозь. И теперь они каждую ночь выясняли, кто же из них перестал это делать первым.

… – Ты самый бу-бу-баный муж на свете!!! За что мне это?? У всех семьи как семьи!!

– Сама ты… бу!!!

И тут у Караваева появилась идея. Ведь он был не только искусным стратигом, но и психологом – не зря пред ним пали принцессы, как две капли похожие на молодую Еву Лангорию, Тейлор Свифт и Настасью Самбурскую.

– Они думают, что их семья – самая худшая в мире. – Прошептал он жене.

– И что? – Караваева повела фиолетовым веком.

– Мы должны показать им, что бывают семьи намноооооого хуже…

Караваев не жестикулировал – значит, это была не шутка. Сценарий ссоры был написан за считанные минуты.

… – Ты просто подонок! – актёрски вопила Караваева, когда-то игравшая Эвридику на «Студвесне». – Как ты мог переспать с моей матерью, накачав её наркотиками?!

– Это месть тебе, подлая тварь! – бушевал Караваев, когда-то занявший третье место в семи КВНовских лигах. – За все твои тайные аборты, за заражение СПИДом, за отданный голос ЛДПР!

– Ну не перегибай… – Шепнула Караваева.

– Извини… – тихо ответил муж и, вдарив с размаху скалкой по дну кастрюли, громко подытожил. – На! Получай, животное!

– О боже! Ты проломил мне голову! Кровь хлещет из черепного разлома! Вызови же «скорую» да поскорее!

– Нет! Убирайся в Ад, жалкое отродье! Привет своему папочке, который умер НЕ ОТ СЕРДЕЧНОГО ПРИСТУПА, муа-ххха-хаааааа!!!

Караваевы затаились и прислушались. В стене воцарилась тишина. Караваевы улыбнулись друг другу и мысленно отдали должное гениальности плана.