Юлия Гордон-Off - Карелия

— Тебя, как привезли, моряки же с Ладоги из флотилии, у них свой госпиталь есть, а они к нам, но сказали приказ у них. А Зинка заполошная, услыхала, что моряки с раненным приехали, побежала встречать и смотреть. Прибежала, а там на носилках ты лежишь, но она сразу не поняла, только под одеяло заглянула, а там ты голая и понятно, что не мужик. А она на матросов накинулась, чего это они в военный лазарет девку притащили и ещё раздели охальники? И где обещанный раненый из-за которого из штаба уже доктору звонили?… А эти лоси безрогие только ржут и на тебя пальцами показывают. А Зинка уже удила закусила, на них наскакивает и блажит дурным голосом, что к ним старшину, сказали, везут, а эта может под старшиной на сеновале детей строгала, но уж никак им гадам не удастся её — Зинку обмануть и хитрым манёвром в военный госпиталь какую-то старшинскую подстилку засунуть! А эти уже по стенке сидят и за животы от смеха держатся, и Зинку это ещё больше распаляет. Но ей же никто ничего не отвечает, тогда она одна попыталась твои носилки за порог вытащить, да куда ей, но тут твой охранник встрял и так на Зинку рявкнул, что она сразу убежала Полину Игнатьевну звать… Вот теперь Зинка боится, что ты, как очнешься за эти её слова на губу посадишь, ведь ты старшина, а она только младший сержант. Мы же все тут Тихвинские, я и до войны с нашей Полиной Игнатьевной в родильном отделении работала. А когда здесь уже стали решать, кого из девок старшей и матриальной отвечающей поставить, никто не схотел, вот Зинку и назначили, как самую молодую. Ей тогда младшего сержанта дали, она же у нас теперь старшая да ещё сестра-кастелянша, так она как угольники свои пришила в петлицы, после неделю везде в форме ходила и всем приказы раздавала, пока её тётя Глаша, санитарка наша, ейная родная бабка выходит, грязной половой тряпкой уму не поучила. Слухай, а чего это ты такая молодая, а уже старшина? Звание у тебя в истории смешное такое прописано, Зинке от этого ещё страшнее, не просто старшина, как наш завхоз Панкратий Архипыч, так и он мущина взрослы и сурьёзный, одни усы как у Буденного, что не подходи, а ещё и со статьёй какой…

Только слабость не давала мне корчится в кровати от смеха под этот рассказ, который в лучших традициях хороших юмористов, как рассказывал Сосед, тётя Клава вела каким-то удивительно грустным и проникновенным тоном… Наконец продавила внутрь смешинку и объяснила:

— Звание у меня морское, а так оно равно младшему сержанту. Да и рано мне ещё, я ведь только после начала войны добровольцем в военкомат пошла…

— Ой! Не буду я Зинку радовать, пусть попереживает! Будет ей балаболке наука…

— Тёть Клава! А что там за такой "мой охранник"?!

— Дык, как тебя привезли, было их сразу двое, вот и дежурят по очереди. Оба с ружжами, страсть просто. А этот, который сейчас на колидорте сидит, он так на нашего Полкана похож, взгляд такой же, как мимо проходишь, и не знаешь, укусит или не станет в этот раз. Его ещё мой муженёк покойный притащил щенком совсем. Маленький, слепой ещё, молоко едва лакать научился. А потом жрал как не в себя и худющий, что велик у почтальонши, только башка всегда большая была. А потом шерстью к зиме оброс, заматерел, так такой зверюга вышел, ну чисто медведь. А признаёт только батьку нашего за хозяина. Нас всех хоть по разу, но куснул паразит. Но не до крови, а для порядка вроде. Зато к нам на двор никого палкой не загонишь, все знают, что Полкан так пожуёт, что потом месяц лечиться будешь… Вот и охранник твой на нашего Полкана похож, зверь в человечьем обличье. Но ведёт себя тихо, только в палату никого не пускает, кроме меня, да Полины свет-Игнатьевны нашей… — Вот так. И не поймёшь, то ли это меня охраняют, то ли от меня стерегутся…

— Тёть Клава! Я попросить хотела…

— Если про одёжу свою. Так не волнуйся…

— Нет, вы не спросите, для меня, мы ведь с командиром моим выходили, нас вместе на корабле в порт привезли, а сюда я одна попала, узнать бы, как он? Где?… Волнуюсь…

— Хорошо! Спрошу конечно! Про командира своего узнать, так это святое дело… У дохтора нашего спрошу, она понятливая, если надо, в штаб сходит, позвонит и спросит. Имеешь право знать… А про одёжу, я чего сказать то хочу… Морячки они очень старались и всё твоё постирали, но мужики есть мужики. Сила есть, а ума да опыта нет. Чулки твои шерстяные наверно в горячей воде стирали, их теперь только на тряпки и то толку от такой тряпки не много. Шерсть свалялась и спеклась, а про то, что в уксус или гриб шерсть после стирки замочить они и не знали никогда наверно. А остальное мы тоже уже тут перестирали и в порядок привели, будет тебе в чём отсюда выйти. Пистоли твои, да майку полосатую всё в вещмешке на хранение нашему Панкратию Архиповичу сдали, он всё проверил, даже один. Который револьверт, он оружейникам нашим носил, они его смазали да почистили… А вот с сапогами твоими ничего не вышло. У нас тут сапожник дивизионный недалеко, Ахмедыч, дельный мастер, очень на сапоги сокрушался, что ты их так загубила. Сказал, что очень хороший мастер тачал, да попортила ты их сильно. Он их взялся в порядок привести, но сказал, что с тем, что было даже близко не будет… А чулки я тебе сама свяжу, в полосочку хочешь? У меня есть крашенной шерсти не много, тебе на чулки хватит…

— Спасибо! Тётя Клава! Не надо полосатые. Да успеете ли?

— Да чего там успевать, пока сидеть на посту буду за вечер один чулок готов будет…

— Да мне даже отблагодарить вас нечем будет…

— Вот ещё скажешь тоже! По-доброму спасибкнешь и носить с радостью будешь, вот мне и радость и плата, мы, что ж не русские что ли?

Потом я узнала, что сегодня после сообщения тёти Клавы, что я могу разговаривать, начальница ходила куда-то звонить из штаба. Ещё мне рассказали со слов Полины Игнатьевны, что нашего пациента сразу повезли на аэродром для отправки в Москву. Ох, не прост лейтенант Викулин, тут явно не рука из штаба округа, здесь лапка явно московская и очень мохнатая… Вот же нахваталась оборотов от Соседа. А ведь молчит гад!

— А что ты от меня хочешь услышать? И вообще, я устал, почти сутки не мог до тебя докричаться, были бы у меня голосовые связки, охрип бы…

— Я слышала, что ты чего-то хочешь сказать, но не могла разобрать, что именно… Так чего ты хотел?

— Да, я собственно по поводу вывода из голодания волновался, но тебе очень повезло с тётей Клавой, она правда всё довольно толково сделала. Я бы предложил немного другую более мягкую схему, но не факт, что в нынешней реальности удалось бы её реализовать, ты же ещё не генерал, по щелчку пальцев которого горы сворачивают…

— То есть, сейчас ты можешь нормально общаться, просто нужды не видишь? И то, что делает тётя Клава хорошо?