Виктор Старицын - Новороссия Новосветская

Показывали нам и мастерские корабельные, железоделательные, стекольные, кирпичные, посудные и всякие другие прочие. Не показали только секретные заводы, где оружие делают, повозки самоходные и лодки летающие. Сказали, их даже своим подданным не показывают, чтобы шпионы испанские ничего не прознали.

К ним уже все короли европейские посольства прислали. И Французский, и Аглицкий, и Португальский, и Датский и многие другие. Так они всех тех послов держат только на одном острове — Барбадос прозывается. И выход посольскому люду с того острова запрещен. А кто пытается с того острова на лодках удрать, тех пограничная морская стража ловит и в застенок сажает.

А к нам со всем уважением, везде возили и все показывали. Были мы и на американской земле в огромной стране Мексике. Новороссы оттуда испанцев выгнали. Теперь там тоже республика, вассальная Новороссии. Еще на материке Америке две республики огромных, из них тоже испанцев вышибли. В тех землях злата, серебра в земле столько — копай, не хочу!

— И почему же они так хотят с нами дружить? Как думаешь? Все у них есть! Богатства несчитанные, земли немеренные! Зачем мы им?

— Думаю, государь, что всё же они люди русские, и Родину свою помнят, хоть и веру растеряли. Это во-первых.

А во-вторых, мало их очень. Из земли Камчатки они на одном огромном корабле приплыли. Показывали нам тот корабль. Длины в нем больше ста саженей. И не поверите, государь, весь он из толстенного железа сделан. Но, это к слову. Во второй тетради я про этот корабль написал. Так вот, всего их на корабле приплыло, думаю, не более полутысячи человек. Но, с землей Камчаткой что-то они темнят. За все время, что мы там были, с этой Камчатки ни один корабль к ним не пришел. И никаких вестей оттуда не приходило. И сами они туда корабли при нас не отправляли. Так что, думаю, они из этой Камчатки сами сбежали. Или их оттуда выгнали. И сношения они с Камчаткой не поддерживают.

Думаю, хотят они от нас людей к себе набирать. А то они к себе на службу и испанцев, и немцев, и французов, и итальянцев всяких из числа пленных берут. Туземцы местные люди хорошие, приветливые, но ремесел никаких не знают. А все же, русских то людей им лучше бы к себе набирать, чем иноземцев всяких. Так я думаю.

Беседа Великого князя с Болховским продолжалась еще долго. Отпустив дьяка, Иван во всякую свободную от подготовки к коронации минуту читал тетради Болховского. Официальный прием послов решил проводить после коронации.

Коронацию провели 25 августа, в день совершеннолетия Великого князя Московского Ивана Ваасильевича. На соборной площади у Воскресенской церкви построили высокий помост, на который установили вынесенный из Грановитой палаты великокняжеский трон. На помосте рядом с троном выстроились с десяток бояр самых высоких родов — все рюриковичи и митрополит Московский Макарий. Перед помостом — цепь вооруженных придворных. Вокруг помоста — высшее духовенство.

По южной стороне площади стояли бояре думские. По северной — иноземные послы. Что интересно, послов Республики Вельяминов, явно по указанию великого князя, поставил ближе всех к трону, выше посла императора Римской империи, выше послов польского, шведского, и французского и всех прочих королей. И это несмотря на то, что официального приема послов Республики еще не было. Этот жест посол Дружков полностью оценил.

С западной стороны, напротив трона, выстроились думские дьяки — главы приказов и прочие придворные. За ними, на невысоком деревянном помосте — представители народа: дворяне, богатейшие купцы, московские мастеровые и мещане.

Церемония продолжалась долго, не менее трех часов, с церковной службой, песнопениями и крестным ходом духовенства. В конце концов, митрополит торжественно увенчал подростка, ставшего, наконец, официально взрослым, шапкой Мономаха, вручил державу со скипетром и благословил на великое княжение. Зазвонили благовестом колокола всех кремлевских храмов. Праздничный перезвон подхватили колокольни многочисленных московских церквей и монастырей.

Затем высшее духовенство и знать последовали в Грановитую палату, где были накрыты столы для пары сотен избранных. Всех прочих угощали под открытым небом за столами на дворцовой площади. Благо, ясное, как по заказу, солнечное небо с небольшими кучевыми облаками этому благоприятствовало. Столы ломились от яств и выпивки.

Простой московский люд бесплатно угощался булками, пирогами, квасом и сбитнем у всех московских церквей. Вина по распоряжению князя и митрополита не наливали, чтобы избежать безобразий. Впрочем, к вечеру народ все равно набрался горячительным за свой счет. Москва с размахом гуляла всю ночь.

Следующие четыре дня с утра до вечера, теперь уже полноправный Великий князь Московский Иван Васильевич, тянул государственную лямку: выслушивал доклады приказных дьяков о положении дел в приказах, принимал по их просьбам родовитых думных бояр, выслушивал положенные наставления митрополита. А сам с нетерпением ожидал возможности поговорить с заокеанскими послами. Наконец, на утро пятого дня своего правления в Грановитой палате князь официально принял посольство Республики Новороссия. И на этот раз послы не посрамили свое государство. Только теперь, помимо диковинок, вместо сундука серебряных монет поднесенного в дар в прошлый раз, князю преподнесли сундук золотых, ценой раз в десять поболее. Дар был поистине царским. Присутствовавшие иноземные послы были ошарашены размером даров.

Три последующих дня Иван Васильевич не принимал никого, кроме послов Новороссии. Выяснилось, что князь Шуйский так и не закончил строительство порта и крепости в устье Северной Двины. Вследствие чего, получив высочайшую выволочку, "со свистом вылетел" из Москвы в Архангельский монастырь, с наказом к следующей навигации построить Крепость, порт и пять морских кораблей. В случае невыполнения наказа государь пообещал Шуйскому опалу и конфискацию вотчин.

Был заключен договор, по которому посол Республики предоставил Великому Московскому княжеству на срок один год внаем гвардейский батальон, который должен обеспечить охрану Московского Кремля, охрану персоны государя, а также, с согласия посла, мог принимать участие в боевых действиях в составе московского войска. В северной части кремля для размещения батальона и посольства выделялись боярские усадьбы, выкупленные казной по такому случаю у бояр.

Северный угол кремля, имевший в плане форму треугольника, отделялся от остальной территории крепости высокой стеной. Одна из боярских усадеб за этой стеной резервировалась как запасная резиденция Великого князя, на случай если возникнет угроза жизни государя. По договору, следующим летом из Республики дожжен был прибыть другой батальон на смену первому.