Виктор Старицын - Крах Барбароссы

После захвата опорного пункта ббп, немцы взяли паузу до шести часов вечера. Им нужно было заправить танки, загрузить в них боезапас, вынести раненых. Артобстрел и бомбежка на это время, тоже, затихли.

Согласно поступившего еще ночью приказа комдива Ильина, всех артиллеристов, саперов, связистов и других специалистов направили из расположения роты на правый фланг, и далее в тыл. Оставшихся 118 стрелков и обозников наскоро переформировали в три взвода и поставили на позиции. Отступившие бойцы вынесли с собой 2 ротных миномета, 3 бронебойки и 7 ручных пулеметов. Личное оружие сохранили все. Вновь прибывших накормили и обеспечили боекомплектом.

Появившийся в расположении роты замполит ббп батальонный комиссар Абрамович сходу заявил Иванченко, что, как старший по званию, принимает на себя командование опорным пунктом. Знавший, со слов знакомых командиров рот ббп о вздорном характере и немерянном самомнении Абрамовича, Иванченко ответил, что не подчинен командованию ббп, и, поэтому, распоряжение Абрамовича без письменного приказа своего непосредственного начальника выполнять не будет. Абрамович орал, матерился, размахивал пистолетом, и грозился расстрелять за неподчинение по законам военного времени. Иванченко сам лично видел, как его непосредственных начальников комбата Данилова и комполка Нестеренко тяжелоранеными уносили в тыл. Штаб полка, накануне, накрыло авиабомбой. Ситуация была паршивой. В этот момент Иванченко сообразил, что военных специалистов направили в тыл по указанию комдива, и приказал связисту, во что бы то ни стало, дозвониться до полковника Ильина.

Минут через двадцать комдив нашелся в расположении соседнего справа батальона, через три ротных опорных пункта от них. Выслушав доклад Иванченко, Ильин вызвал к телефону Абрамовичу, обложил того матюгами, и приказал принять командование тремя сводными взводами, сформированными, и в самом деле, в основном, из бойцов ббп, но, быть ему самому в непосредственном подчинении у Иванченко. Конфликт удалось разрешить относительно мирно. Кипевший, как чайник, Абрамович пошел разыскивать подчиненных ему взводных.

С учетом трех сводных взводов, количество бойцов в окопах у Иванченко выросло в два с лишним раза. В предвидении скорой атаки немцев, комроты приказал три сборных взвода под командой Абрамовича разместить во внешней линии окопов, один из своих взводов — во второй линии, а два взвода укрыть в потерне, в качестве резерва.

Были и хорошие новости. Вместе с остатками полковых резервов в расположение вышли старлей — артиллерист с радистом — корректировщики корпусного артполка, расположенного в двенадцати километрах к северо-востоку. За ним появился летчик — капитан из штаба штурмовой авиадивизии, и тоже с радистом. По такому случаю, Иванченко приказал убрать максим из северного бронеколпака на тыловом склоне холма, и разместился в нем сам вместе с капитаном — летчиком, и старлеем — артиллеристом. Радистов и своих связистов посадили в блиндаже под бронеколпаком, антенны раций вывели через тыловую амбразуру колпака и развесили на ближайших кустах. Получился ротный командный пункт. Кардаш остался один в старом НП на западной стороне холма, командовать обороной с фронта.

Ровно 18–00 холм под ногами бойцов вздрогнул от одновременного разрыва десятков тяжелых снарядов. Рассредоточившийся по дзотам и капонирам личный состав терпеливо ждал конца артподготовки. За два предшествующих дня к артобстрелам все, более-менее, привыкли. За эти дни бойцы убедились, что перекрытые толстым слоем булыжников дзоты, выдерживают прямое попадание шестидюймового снаряда. А более крупных калибров у немцев не было. Не имевшие булыжного перекрытия жилые блиндажи артогнем пробивались, но личный состав в них отсутствовал.

В этот раз артобстрел был самым ожесточенным. Вся немецкая артиллерия сосредоточила огонь на первой линии опорных пунктов. Стреляли и с фронта и с тыла. Даже в бетонных полукапонирах полы и стены тряслись непрерывной дрожью. В дерево-земляных огневых точках между бревнами обшивки стекали струйки песка. Кардаш спустился из бронеколпака вниз, после того, как крупный осколок влетел в амбразуру, отрикошетил от стенки и впился в дубовый пулеметный стол. Один черт, через амбразуры в густой пыли и дыму ничего не проглядывалось. Артобстрел продолжался ровно 60 минут.

Не успел дым рассеяться, как появились пикировщики, и с диким воем устремились к земле. Расчет ДШК не сплоховал. Петр услышал сквозь вой пикировщиков трескотню зенитного пулемета. К сожалению, из амбразур бронеколпака обзора наверх отсутствовал. Разрывы бомб тряхнули холм. В прошлые налеты немецкие горизонтальные бомбардировщики использовали только пятидесятикилограммовые фугаски. Похоже, на этот раз немцы увеличили калибр бомб. Пикировщики применяли сотки, а то, и двухсотки. От близкого разрыва блиндаж тряхнуло так, что Петр приложился к стене затылком и слетел со скамейки. Хорошо стена бревенчатая, а не бетонная, а то бы, сотрясение мозга заработал, мелькнула мысль. И без этого, приложило весьма крепко. Разорвалась последняя бомба. Вой пикировщиков затих. Петр по лестнице вскарабкался наверх. За ним следом — телефонист.

Вот сволочи! — подумал Петя про немцев, которые за время артобстрела и бомбежки подошли вплотную к колючке и успели выкопать себе индивидуальные ячейки в полный рост. Теперь они активно копались навстречу друг другу, явно намереваясь соорудить сплошную линию траншей. В каждой крупной воронке рылось по нескольку немцев, только земля вверх летела. Пулеметчики из полукапониров без команды открыли огонь по немцам, но достать их в окопах и воронках не могли. Младлей схватил трубку, намереваясь позвонить командиру роты и вызвать на немцев огонь минометов, но остановился. С тыла доносилась частая пальба из пушек малого калибра и рев танковых моторов. Кардаш понял, что главная атака опять идет с тыла и Иванченко использует минометы там. Тут же забренчал вызов. Сержант Симоненко, командир пятого отделения, доложил, что наблюдает из северного ТОТ-а большое количество танков с пехотой на подходе к дальней тыловой колючке.

— Дождись подрывов танков на минах, и только тогда открывай огонь! Бей танки только в борт! — скомандовал Петр. Так и было условлено заранее. Минные подрывы должны были замаскировать выстрелы из башенных пушек. А, расстреливая танки в борт, танковые башни подставляли под ответные выстрелы свои бетонные бока и прятали от противника свое самое уязвимое место — маску пушки. Тем не менее, лишний раз напомнить не помешает, решил Кардаш. Затем, приказал телефонисту соединиться с южным бронеколпаком, и приказал расчету максима расстреливать пехоту, особое внимание уделять саперам, не давать им снимать мины.