Николай Грошев - Вот так поворот…

Он попытался закричать, попытался оттолкнуть существо, но не смог – мог только смотреть в мутные глаза мертвеца и его чёрный рот, алчущий свежего мяса. Жуткая мерзость, самый страшный кошмар человека – живой мертвец, тянул к нему свои синюшные руки и щёлкал челюстями. Вот-вот зубы мертвеца сомкнутся на его щеке. Кусок мяса будет вырван из тела и хлынет кровь.

В ужасе он забился на земле – ему удалось поднять руки, чуть-чуть, но всё-таки…, поздно.

Гнилой нос стукнулся в его щёку, и в мёртвых глазах вспыхнула радость. Мертвец рванулся ещё и его челюсти оказались напротив лица. Сейчас он укусит и уже не в щёку – он метит в горло.

Он в ужасе закричал и…

Проснулся.

Широко открыл глаза. Светлое небо над головой, точно такое, как во сне, а ещё тёплый ветерок, и это несмотря на август – хорошее выдалось лето…, что-то ткнулось в щёку, и он снова взвыл от ужаса. Сам не понял как, он подпрыгнул высоко вверх из положения лёжа и отскочил в сторону, выронив автомат. Запутался в собственных ногах, грохнулся носом в траву, перевернулся и снова подскочил, почти ничего не слыша – сердце стучало так, что заглушало любые звуки.

Но всё было спокойно. Он судорожно выдохнул и вдруг расхохотался.

-Ох, - проговорил он, когда сумел подавить приступ веселья, - ох, ну и старый же я дурак.

Рыжий конь, что только что ткнулся в его щёку своим холодным носом, игриво заржал и переступил на передних ногах, явно радостно, гарцуя – отдохнул, значит, рвётся в путь. Ай! Какой всё же молодец! А вот его товарка, белоснежная, молодая и, видимо, от того жутко ленивая, даже ухом не повела. Так и стоит на том же месте что и вчера, флегматично жуя траву. Вот ведь зараза…, жеребцов отгоняет, телегу тащит так, словно там гранитные блоки и при первой возможности встаёт на месте как кол в заборе.

-Продам тебя, дурёха. – Проворчал он, подходя к рыжему жеребцу. Тот снова заржал и потянулся к нему мордой. Он погладил голову жеребца и замер на месте, чувствуя, как по спине бежит струйка холодного пота. На миг, всего на краткий миг, но всё же…, ему показалось, что у рыжего жеребца, белесые, мёртвые глаза.

-Приснится же такое. Поди, консервы-то те, не свежие были, вот и мерещится всякое…

Пробормотал он, глядя в совершенно нормальные, живые глаза своего коня.

Тряхнув головой, он подобрал автомат, проверил его – отлично всё, заряжен, затвор двигается, ржавчин всяких нет, пойдёт. Осмотрел упряжь, тоже всё в порядке. Телегу глянул, тоже вроде всё в порядке. Осмотрел плечи коней, на коих были закреплены металлоискатели – без них никак, кругом мин понатыкано, что у дурака фантиков по карманам. Да и датчики порой не помогают. Давеча тут ехал тоже, датчик исправный был, всё в порядке, так нет же – ступил конь на мину и как рвануло!

Аж чуть штаны с перепугу не испачкал.

И коня жаль – молодой совсем был, на днях только поймал, мало-мало обучил и на тебе, нет больше коня. И упряжку всю разворотило, новую мастерить пришлось, эх…

Тщательно осмотрел груз повозки. Все мешки в порядке, пахнут ещё землицей свежей, ни один не пропал – это хорошо, а то говорят селяне местные, что где-то тут, цыгане шастают, а с этими глаз да глаз. Только отвернёшься, и всю картошку умыкнут. А уж про коней и говорить нечего – уведут тут же, всех причём, даже с повозкой вместе. И куда вообще власти смотрят? Пускают кого попало, а потом простой люд страдает от иродов этих.

-Надо в комендатуру жалобу отнести. – Решил он, хмуря кустистые брови. – Никуда не годится! Что это такое в конце концов? И что – цыгане, что, управы на них тоже нет? Дожили, етит их всех налево. Вот обязательно, как вернусь, так напишу жалобу. Пусть принимают меры.

Повздыхав, поохав, он взобрался на лавочку, какую ещё называют «козлы», взял вожжу в руку и потянул, а потом отпустил, одновременно ласковым голосом обращаясь к лошадкам своим.

Жеребец встрепенулся, заржал громко, копытом землю рванул и двинулся вперёд. Кобылка за ним, но без особого энтузиазма. Нет, всё-таки, придётся что-то с ней делать. Или продать, или уже отпустить, да и пусть уходит обратно к своим диким сородичам. Их тут много, земля ничейная, так что новых наловить не проблема. Главное в табун не попасть, а то затопчут. Кони они ж как люди, тоже волю любят, с ними аккуратней надобно, а то мало ли чего ещё случится.

Эх, жаль всё-таки, с кобылкой чего-то делать придётся. А ведь только-только подковал! Нынче трудно с подковами стало – самому делать приходится. Но это раньше. Сейчас-то в посёлке ближнем народ побогаче жить стал, уж и непонятно почему. Может, мэр районный новый, не ворует почти, вот и богаче живут. Ну, а что? И такое бывает. Хотя конечно, звучит как-то это дико – мэр, который не ворует. Прямо сказки какие-то. Но подковы у них продаются в магазине поселковом, да и много всякой всячины купить можно. Даже оружие. Но с этим он старался поаккуратнее, мало ли – вдруг запрещено? Купит, а его милиция под белы рученьки и сразу в КПЗ, а оттуда уж и в тюрьму, после суда так и сразу. Брать-то у него нечего, картошки на зиму, на продажу вот, всё вместе мешков сорок будет, автомат этот, патронов чуть-чуть, да одежда что на нём. В доме даже мебели нормальной нет, а раз брать с него нечего – посадят, даже думать не будут. Правда, у него припасено немножко золота, в слитках. На днях выменял на картошку – места тут такие, картошка дорогущая, почему и выращивает. Правда, совсем мало слитков тех, некоторые совсем крошечные, кривые они все, да неказистые, с примесями – рабочие в дальнем селе добывают, прииск там, вот, подворовывают время от времени, а он им картошечку, они ему золотишко. Хозяин у них там лютый, аж ужас какой-то. Вот по кому тюрьма-то плачет. Увы, у Хозяина деньги, связи, кто ему что сделает? Вот и страдают люди, правда, не сильно страдают, платят им, деньги не великие конечно, но зато подворовывают, на жизнь хватает. А то, что не хватает, так тут места вольные, дичь не переводится. Правда, потравлена вся дичь-то, мясо отвратное, варишь его, варишь, а жрать всё равно невозможно, даже с приправами гадостью жуткая. Только зайцы нормальные. Вот, на днях подстрелил, на костре поджарил – любо дорого смотреть! Золотистый такой, хрустящий, а вкусный – просто нет слов сказать какой вкусный! Но то зайцы, а всё что покрупнее, так дрянь полная.

-Кар! – Сказа кто-то с неба и он поднял голову.

Кругами там ворон летит, большой такой, старый наверное.

Он улыбнулся ему и рукой помахал.

-Карррр! – Сказал ворон и полетел дальше.

А он рассмеялся и вдруг резко нахмурился, смех оборвал, да вожжу натянул, кони встали как вкопанные. Прислушался, глаза напряг.

-Дззз. Дззз. Дззз. – Металлоискатель в истерике заливается. Тот, что у жеребца на плече. А у кобылки молчит. Так, аккуратненько, вожжу правее, ага…, вот, молчит металлоискатель, мина с боку значит. Ух, ироды, вот зачем понаставили? Сволочи.