Татьяна Дмитренко - Живая душа. Книга 1

- Всё никак не привыкну, господин маг, а ведь который год ездим!

Интересненько... Маг запросто болтает с простым ямщиком? И они явно хорошо знакомы. Что же ты магу кинжал не отдал, дорогой? Побоялся? Не пожелал инициировать глупые слухи?

Меня щедро оделяют копчёным мясом, такой кусище мужику впору с голодухи, я замотала головой:

- Я столько не съем.

- Твой спутник съест, - распорядился маг, - или эта ваша птица.

- Беркуты едят только убоину, - буркнула я.

- Откуда ты родом, малышка? - это возница проснулся.

Пожимаю плечами, врать неохота, а заводить всё ту же песню про белого бычка осточертело: я ничего не помню, ничего не знаю, сами мы не местные. Есть и другой мотив - поможите, люди добрые, дайте воды напиться, а то так жрать хочется, что и переночевать негде.

- Тебе соврать покрасивше? Или можно промолчать?

Возница рассмеялся приятным раскатистым смехом.

- Да молчи уж лучше! И ешь, тебя вон на просвет видать. Не кормили с пелёнок, это точно.

С пелёнок-то меня как раз кормили, а в княжестве Варг даже лечили. И денег не спрашивали, кормили на убой, одевали, обували, как-то учили, совсем уж несправедливо не обижали. Так что задолжала Экрима много, а долги она привыкла платить сполна. Поэтому я охотно отправилась 'в изгнание', не протестовала, не шипела, не комментировала распоряжение 'нашего господина'. Не буду врать, что из одной благодарности. Просто-напросто в княжестве Варг права качать себе дороже, поскольку с зарвавшимися простолюдинками разговор короткий - пошла вон на конюшню. А там с кнутами наготове ждёт пара холопов, вполне готовых со всем тщанием научить этикету любого желающего. И научат, можете не сомневаться, повторения урока ещё никому не требовалось.

Учитывая вышесказанное, с Аглином я простилась вполне доброжелательно и с непременными реверансами в его сторону, мол, огромное спасибо, наставник, за ваш непосильный труд. Я также озаботилась непременной благодарностью в адрес господина главы княжества и господ подручных независимо от цвета их мундиров и набора должностных обязанностей.

Отблеск стали, а это маг аккуратно отрезал пластинку мяса и положил на лепёшку, с аппетитом откусил и проговорил с набитым ртом:

-Ты ешь, девочка. На меня не смотри, мне всегда тарелку с кашей дадут, а тебе вряд ли.

Это да. Излишней добротой поданные господина Наварга не страдают, а уж ежели подобрели, то держи карман шире узеньким кверху, такого насыплют, что долго чесаться будешь.

Достаточно вспомнить один-единственный случай с главным кузнецом княжества Варг. А ведь именно он настолько подобрел, что порекомендовал главе княжества избавиться от невзрачной ведьмачки. Кстати и случай подвернулся вельми удобный, подарочный меч снова норов выказывает, клятый ятаган только эту девку и слушается. Вот главный кузнец и решил - будет очень забавно, если правитель Нутавы оценит говорящий подарок и, возможно, найдёт ему применение. Откуда знаю? Влассир намекнул через супружницу и ещё больше рассказал утром, перед тем, как мы сели в сёдла.

Он приложил правый кулак к левому плечу и прошептал с оглядкой на прочих попутчиков, что головой ручается за истинность сведений и клянётся всеми древними богами, что точно опознал беседующих, уж голос-то нашего господина и его главного повелителя металла он всяко узнает.

А разговор Влассир честно подслушал на конюшне, подрёмывая на охапке сена в пустующем деннике. Сколько я поняла, это он так решил откосить от распоряжения главного ловчего. А чего нет? Всё равно завтра ему в поход, так что перебьются на сей раз и без него, вот была радость дерьмо за охотничьими псами вывозить.

Оба собеседника, Наварг и Осам-Шо, говорили тихо, но вполне открыто, явно господа маги посторонних рядом не ощущали. Как-то непривычно они общались, посмеивались не по-доброму, а ещё об заклад побились, что девка, то есть я, долго не проживёт. Почему? А неизвестно! Собеседники так и не озвучили причины, хотя беседовали довольно долго, аккурат до самого ужина. Бедный Влассир успел основательно продрогнуть в соседнем деннике, но лежал тихо, как мышь под веником. Даже подумать страшно, что учинили бы с бедолагой оба собеседника, узнай они о нежданном свидетеле разговора. Да за одну попытку подслушать господские планы его лошадьми начетверо разорвут! И то, что он оказался невольным свидетелем, казни не отменит, первым делом язык вырвут, а затем и все остальные выступающие фрагменты организма.

За размышлениями я и не заметила, что миска опустела.

- Спасибо, очень вкусно, - лепёшкой зачистила посудину до блеска, чтобы мыть было легче.

Сунула миску Айрону и пошла в шатёр, до рассвета ещё есть время вздремнуть. А заснуть так и не удалось, спасибо мёртвому клинку. Уразумев, что отдохнуть не получится, я улеглась поудобнее и попыталась оформить в стройную теорию все догадки и вопросы, оставшиеся без ответов.

Некоторые мысли казались не идущими к делу после прочтения книг, которые наставник милостиво дозволил полистать. Почему здешние военачальники, как и прочие вояки рангом пониже, избегали прикасаться к оружию побеждённых врагов? Случалось, что клинки, взятые в плен, отпевали, как настоящих покойников, да ещё и с привлечением соответствующих магов. Иногда оружие хоронили в специально отведённых местах, причём, надёжно запечатывали могилу магией.

Чего так боялись господа победители? Мести родичей? Или посмертных свойств самого оружия? Ага, уже теплее. В этом мире подобные проклятия практикуются в полный рост, сама читала. Так почему бы не завязать смертельный сюрприз на оружие? Магов тут хватает, хвала Творцу, а среди колдунов более, чем достаточно дурных экспериментаторов. Таким образом, маг сочиняет нужное проклятие с благой целью, разумеется, скажем, сломать победителю картину мира или просто пакость устроить, чтобы тому мало не показалось.

Итак, создатель заклинания помещает проклятие в клинок, в рукоять или лезвие. Наставник Аглин (в своё время) категорически отмёл осторожное предположение, что кузнецы заговаривают холодное оружие в процессе изготовления. Правда, я не стала уточнять, что заговаривают отнюдь не магическим образом, точнее, не успела озвучить ту самую ересь, за которую здесь укорачивают на голову, остереглась. И правильно сделала. Дорогой наставник одарил таким взглядом, что я мигом прикусила язык и убралась вон из его покоев. А грубиян Сетеш, в свою очередь, посмотрел на меня, как на идиотку, едва я задала вопрос о свойствах выкованных им клинков. Увидев, как глаза кузнеца вылезают из орбит, я и вовсе фразу не договорила, побоялась. И тогда ещё подумала, а известно ли здешним умельцам такое выражение как 'вложить душу в изделие'?