Андрей Смирнов - Бог Непокорных

— А я тебе верила. — Негромко проговорила Асо.

— Я сам себе поверил в итоге. Оружие, которое Отец хотел использовать против Луны и Солнца, обернулось против него самого. Было ли все это реализацией каких-то природных устремлений и склонностей? Но реализация эта стала такой, что она в не меньшей степени противоречила тому, что было задано изначально, чем соответствовала. Поэтому я не берусь судить, чем займется Убивающий, если будет освобожден и каким именно образом он станет реализовывать присущие ему стремления.

Еще десять шагов в молчании…

— И ты действительно веришь, что ты или Лицемер или Истязатель или кто угодно другой, сможете держать его на поводке и контролировать его силу? Или ты думаешь, что он стал более сдержанным после того, что с ним сделали Солнечные? Более… умиротворенным?.. более склонным к компромиссу?.. — Отсутствие явной насмешке в тоне, которым это было сказано, лишь подчеркивало иронию, содержающуюся в самом вопросе.

Я снова пожал плечами.

— Клеветник предсказал, что тот, кто освободит Убийцу, сможет и приказывать ему. А как мы знаем, сила нашего дорогого брата состоит в том, что всякая ложь, произнесенная им когда-либо…

— …со временем становится правдой, — закончила мою фразу Госпожа Темных Зеркал.

— Вот только достаточно ли времени прошло?

— Узнать это можно только одним способом.

— Кто теперь возглавляет ваш союз? Ульвар жив и исполнен могущества, а это значит, что Истязатель по-прежнему бессилен. Уж явно не ты занял его место — я вообще удивлена тем, что Последовавшие вновь приняли тебя к себе после того, как всем стало известно, что в нашем поражении виноват именно ты. Тогда кто? Лицемер, верно?

— Ты угадала.

— Значит, и отдавать приказы Убийце тоже будет он.

— Возможно.

— Я не понимаю тебя, — Асо покачала головойй. — На что ты рассчитываешь? Если оставить в стороне всю эту болтовню о том, что Убийца, возможно , и не захочет разрушать все существующее? Отдавать приказы ему будет Лицемер, и мы оба знаем, чего жаждет этот калека.

Он утолит свою жажду мести — а ты? Что тебе даст разрушение мира?

— А какова альтернатива? — Я развел руками. — Принять договор и стать таким же ничтожным и слабым, как вы?

Она вздрогнула, как от удара и произнесла тихо, но уже с совершенно иными интонациями в голосе:

— Думай, прежде чем говоришь. — Ни дружеской теплоты, ни легкости. Холод и угроза.

Я усмехнулся.

— Ты знаешь, что это правда. Я помню, как учил тебя астральной алхимии, а ты меня взамен — виденью того, как взаимодействуют энергии Князей. Поделившись частицами своей силы, мы оба стали сильнее. Конечно, мне никогда не достигнуть того уровня виденья, которым обладаешь ты. Но если мне потребовалось какое-то время для того, чтобы понять, что произошло у нас с Эггро, то значит, ты поняла это намного раньше. Мы думали, что вы, конформисты, Возлегшие на Дне, купаетесь в реках мощи и достигли за прошедшие тысячелетия невообразимой силы — но, как оказалось, за это время вы не мышцы нарастили, а заплыли жиром. Я убил Эггро одним-единственным атрибутом, который сотворил за миг до того, как использовал — разве так должно быть? Нет, это неправильно. Можешь считать нас кем угодно, но мы несем в себе изначальный, правильный порядок вещей, установленный Горгелойгом — а вы, заключив договор, изменили себе и стали слабы, потому что не может быть силен тот, кто не находится в ладах с самим собой.

— Очень патетично, — Асо легонько похлопала ладонями, скрытыми под изящными тонкими перчатками. — В особенности я оценила тот факт, что о соответствии себе и — как ты сказал? — «изначальному, правильному порядку вещей, установленному Горгелойгом», рассуждаешь ты — тот, кто его предал. В то время как мы не предавали ничего, мы лишь приняли ситуацию такой, какой она сложилась и постарались реализовать свои интересы в тех не слишком благоприятных обстоятельствах, в которых мы очутились во многом благодаря тебе…

— Все это не имеет отношения к….

— Верно, не имеет. Но ты ошибаешься, мой милый брат, оценивая нас как утративших силу. Мы принадлежим другому порядку, и потому уязвимы для вас, но вы уязвимы для нас не меньше.

Я задумался, перебирая в уме возможные пути продолжения беседы. Я мог бы сказать, что неизвестно, права ли она — проверить ее слова можно было бы только одним способом. Но куда нас заведет этот поворот разговора? Конфликт ни с ней, ни с другими обитателями Дна не входил в мои планы. Даже если она не права и уязвимы в прямом противостоянии будут только они, а не мы — война с Возлежащими моим планам совершенно не соответветствовала.

— Что ж, пусть так, — уступил я. — Значит, мы равны. Так зачем мне менять одно на другое?

— Лучше скажи мне, зачем тебе уничтожать все, что есть?

— Я не собираюсь уничтожать все, что есть.

— Тогда присоединяйся к нам. Выбор прост.

— Мне не нравится то, чем вы стали. Не нравится этот договор, принуждающий детей Горгелойга признавать верховенство власти Золотого Светила. Не нравится…

— Никто из нас не в восторге от договора. Но альтернатива еще хуже.

— Не уверен… — Я задумчиво посмотрел на светло-серую фигуру, неподвижно стоявшую среди пепельных и алых деревьев. Женщина в длинном платье, склоненная голова закрыта капюшоном… Кто это — призрак Кейзы? Или какая-нибудь несчастная душа, заманенная во владения Самоубийцы? Мы прошли дальше, и призрак остался где-то справа и сзади.

— Не уверен, что буду принят вами. — Произнес я с сомнением.

— Ты станешь одним из Возлежащих, как и мы.

— Это твои слова. Другие могут решить иначе. Это же так изящно — отбросить меня, как недостойного, уже после того, как я отрекусь от своих братьев. И я снова остаюсь в одиночестве, и вскоре наступает день, когда Солнечные приходят по мою душу — все разом. Так уже было один раз. Я не хочу повторения.

— Я не представляю, какие гарантии ты мог бы получить в своем положении… — Начала было она, но на этот оборвал ее на полуслове уже я:

— Они есть.

— Я слушаю.

— Мне нужен доступ в Тагенрадж. — Произнес я, пристально наблюдая за ее лицом.

Асо чуть прищурилась. Едва заметно качнула подбородком из стороны в сторону.

— Нет. Исключено.

— Мне нужен не храм, а кузница.

— Какая разница? Они связаны друг с другом. Ты не сможешь использовать кузницу, если не готов выполнять волю Отца — в том числе его последнюю волю, состояющую в уничтожении мира. Ну а если ты готов на это, какой смысл нам позволять тебе или любому другому Последовавшему подходить к храму? Чтобы ты затем использовал против нас же оружие, созданное в Тагенрадже? Не держи нас за дураков.

— Мне не нужно особенное оружие для того, чтобы убивать вас, — процедил я. — Эггро пал от обычного атрибута. Возможно, ты права, говоря о взаимной уязвимости, но возможно и нет. Но это неважно, и вот почему. Подумай вот о чем: если я прошу о доступе в Тагенрадж — значит, мне для чего-то нужно то священное оружие, которое можно создать в этом месте. И оно мне нужно не против вас. Вы можете пойти мне навстречу и тем самым убедить меня в том, что вы готовы признать меня одним из своих и не предъявлять никаких счетов за наше поражение в Войне Изначальных. Либо вы можете мне отказать — и тогда я достигну своей цели другим способом. Как ты думаешь, что сделает Палач, когда узнает о нашем поединке с Эггро? И когда я объясню ему, почему мне удалось победить так легко?