Андрей Смирнов - Бог Непокорных

Он вновь обвел взглядом усталых и грязных людей. Слабое заклятье, наложенное на Фала, уже рассеивалось, и звуки, издаваемые раненным, снова становились слышны.

— А вы что будете делать? — Спросил Марнин Раммон. Демонстрация силы, устроенная далкрумом, его не напугала и прямой взгляд с его стороны Марнин встретил спокойно.

— Убивать. — Коротко ответил Лэйн. — Продержитесь несколько минут — это все, что от вас требуется.

Марнин и Таэн кивнули, следом за ними подтвердили свою готовность и остальные.

Вышли во двор; посмотрев, как бывшие заключенные открывают ворота, Лэйн перевел взгляд на противоположную стену. Ровная и не слишком высокая: карабкаться по ней будет неудобно, вот взбежать в самый раз — что, под мантрой скорости, тут же и было проделано. На крыше, не выпрямляясь, Лэйн огляделся, убедился, что заключенные успевают возвести баррикаду до того, как первые Джадасы доберутся до них, перебрался на другую сторону крыши и спрыгнул вниз. Побежал по пустой темной улице, свернул на первом же перекрестке, еще одна пробежка и снова поворот — так, чтобы в итоге вновь оказаться на городской площади, но уже за спинами подступающих к тюрьме Джадасов. Выглянув, он увидел, что Скаты еще не начали атаку — они грозили людям, укрепившимся в воротах тюрьмы, а те поносили их в ответ. Среди Джадасов Лэйн заметил поджарого мужчину сорока пяти лет, вооруженного и одетого лучше прочих — он вел себя как лидер, из чего следовало, что это, вероятно, и есть ярл. Джадасов было полторы дюжины — Нандорф собрал всех, кто еще оставался в живых, чтобы противостоять неведомой угрозе. В отличии от раздетых и сонных пираатов, перебитых Лэйном в ратуше, и в отличии от застигнутых врасплох в тюрьме — эти энтикейцы были готовы к бою и жаждали его.

Перебранка закончилась быстро, Нандорф приказал атаковать. Из-за хлама, наваленного бывшими заключенными перед воротами, атака пиратов увязла. Конечно, эта преграда не была способна задержать их надолго — владеющие оружием намного лучше своих противников, лучше организованные и вооруженные, они быстро прорвали бы оборону, выстроенную голодными и изможденными латтимцами, поэтому Лэйн не стал ждать, и выдвинулся сразу, как только увидел, что энтикейцы бросились в атаку. Он не бежал — шел вперед быстрым, размеренным шагом, не суетясь, определяя для себя очередность целей. По ходу движения его Тэннак привел в действие карловы наручи, заставляя их раскрыться и принять боевую форму. Больше половины болтов он уже растратил, но оставшихся должно было хватить — Лэйн ощущал чародейское оружие, сцепленное с его Тэннаком, как продолжение собственного тела, и даже когда болты покидали обойму и устремлялись вперед, он продолжал их чувствовать до тех пор, пока они не достигали цели. Он начал стрелять, как только оказался достаточно близко, чтобы быть уверенным, что не промажет — к сожалению, метать болты на большое расстояние эти два ручных арбалета не могли, и силы удара не хватало, чтобы пробить доспехи даже вблизи, но на короткой дистанции из-за фантастической скорострельности карловы арбалеты представляли собой страшное оружие. Лэйн успел убить четверых пиратов, выпуская снаряды с задержкой не более полутора секунд, а поскольку стрелял он сразу с двух рук, для убийства этих четверых ему хватило лишь трех секунд.

Энтикейцы, заметив, что их товарищи падают, стали оборачиваться назад; Лэйн расстрелял еще пятерых, тратя на каждого по три-четыре болта — пираты закрывались щитами, отскакивали и уворачивались. Лэйн подумал, что убивать их со спины, безусловно, было и проще, и безопаснее.

Он мог бы пострелять еще, выискивая бреши в защите противников — целясь по ногам или неожиданно меняя направление выстрела — но в этом случае мог бы не успеть свернуть арбалеты, потому что оставшиеся быстро двигались к нему, собираясь взять в кольцо. В это время бывшие заключенные, перебираясь через баррикаду, готовились напасть на пиратов сзади; Нандорф заметил это и крикнул своим, веля перегруппироваться. Выполнить этот приказ энтикейцы уже не успели: Лэйн свернул арбалеты и взялся за ножи; он уже успел восстановить достаточно сил, чтобы снова перейти в состояние призрака. Быстрый рывок от одной цели к другой, к третьей, к четвертой… он не приближался к Нандорфу, окруженному духами его родового тотема, опасаясь увязнуть в столкновении с ними, сделавшись уязвимым для ярла: он ждал, пока духи Латтимы не потеснят чужаков, а сам в это время уничтожал оставшихся энтикейцев. Некоторым удавалось отбить его удары, но не многим: поскольку они не успели встать так, чтобы защищать спины друг друга, Лэйн, перемещаясь по полю боя, всегда появлялся позади противника и наносил единственный точный удар — либо в шею, если она была открыта, либо по внутренней стороне бедра, перерезая бедренную артерию, после чего немедленно исчезал, устремляясь в виде быстрой, как молния, белой тени к следующему врагу.

В итоге, остался только ярл и двое его подручных: подняв щиты, они стояли спина к спине — понимая уже, что этот бой проигран, но готовясь сражаться до конца. Выбравшиеся из тюрьмы люди окружили их, Лэйн вышел из состояния призрака и встал напротив ярла.

— Сдавайтесь, — предложил Лэйн. — И сохраните жизни.

— Проваливай в ад, демон! — Процедил Нандорф. На ильском он говорил почти без акцента — сказывались долгие годы, отданные грабежам и торговле. — Кто тебе поверит?

— Ладно.

Лэйн развернул арбалеты, переместился в виде призрака к одному из пиратов и вышел в мир людей, стоя на одном колене. Он немедленно выстрелил с обеих рук и тут же переместился обратно к Нандорфу. Болты вошли пирату в ноги, раздробив колени. Энтикеец упал. От дикой, невыносимой боли здоровый и сильный мужчина стал корчиться на земле и истошно орать.

— Мы можем взять вас и живыми, — сообщил Лэйн. — Но в этом случае целых костей у вас будет меньше.

Нандороф ответил ему взглядом, полным бессильной ярости.

— Сдавайтесь. Последний шанс.

Еще несколько секунд ярл размышлял, затем, процедив проклятье, бросил оружие на землю, его товарищ сделал тоже самое.

— Свяжите их. — Велел Лэйн бывшим заключенным.

Когда это было проделано, и два последних пирата были связаны и поставлены на колени, Лэйн достал один из своих ножей и подошел к Нандорфу вплотную.

— Говорят, что по вашим обычаям, умереть как скотина, не держа оружия в руках — это большой позор?

Он перерезал горло Нандорфу, а затем второму энтикейцу. Северянина с перебитыми коленями и других, выведенных им из строя немного раньше, Лэйн приказал перебить выпущенным из тюрьмы пленникам — что последние тот час же с воодушевлением и проделали.