Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

— Знаешь, Поул, у каждого второго нези есть новозеландский паспорт, там к его имени добавлена распространенная фамилия, хоть Смит, например, и попробуй, проверь.

— Джейкоб, еще раз: а нам что за дело до этого? Новозеландская полиция подтвердила личности, и спецотдел Минобороны США принял это. А ты намерен умничать? Тебе погоны жмут? Нет? Тогда не лезь в то, как политиканы с Капитолия делают деньги на фэйковых правах человека, демократии, экологии, и всякой такой ерунде.

На любом боевом корабле топливная зона, это серьезный источник риска. Если что-то пойдет плохо, то живучесть потеряет не только корабль, но также экипаж. Очень мало шансов выскочить на шлюпке из огромного расползающегося пятна горящего мазута. Впрочем, на «Гичигами» это было исключено. Водород горит не в виде пятна, а в виде газового облака, причем очень быстро. Точнее: он взрывается в смеси с воздухом. Эта перспектива беспокоила механика-лейтенанта Джона Фицтана. За 5 лет службы он не встречал водородного движка с топливными электробатареями на тяжелом корабле. И беспокойство передалось всей группе ходовой машинерии, возглавляемой Фицтаном. Поэтому, они при первой же возможности после выхода из Сан-Диего, взяли в оборот техника-стажера Труди Браун — когда она проводила рутинный осмотр на контрольной площадке у индикаторной панели 20-метровой сферы — криогенной емкости.

Механик-лейтенант Джон Фицтана подошел с двумя уорент-офицерами и…

— …Мэм, разрешите несколько вопросов.

— Конечно! — отозвалась она, — Это моя работа. И давайте просто по имени.

— ОК, Труди, — сказал Фицтан, — меня зовут Джон. А это Мэтт и Лиам.

— Ну, я рада познакомиться, парни, — она дружески улыбнулась.

— Слушай, Труди, — сказал уорент-офицер, представленный, как Лиам, — у меня сразу вопрос приватного характера.

— Если про секс, то я натуралка, — моментально отреагировала техник-стажер.

— А-а… Вообще-то, Труди, я про другое. Тебе сколько лет?

— Мне 17, а что?

— O goddamn, — спонтанно выругался другой уорент-офицер.

— Мэтт, не богохульствуй рядом с топливом, — сделал замечание механик-лейтенант.

— Да, сэр, простите, сэр, — дисциплинированно ответил тот.

Труди снова дружески улыбнулась:

— Не надо так напрягаться про мой возраст. У меня папа прикладной химик, поэтому я впитала технику безопасности с молоком эрзац-матери. В смысле, из бутылочки.

— Эрзац? — переспросил Лиам.

— Да. С мамой не сложилось. Сложная грустная история, которую я знаю от папы.

— Эрзац… — повторил уорент-офицер, — …И у тебя чуть заметен германский акцент.

— Ну, так я родилась и начала говорить в Германии. Это позже мы переехали.

— А-а… Ты случайно не в родстве с фон Брауном, ракетчиком из прошлого века?

— Лиам, прекрати молоть чушь, — строго сказал Джон Фицтан.

— Но, сэр, я просто подумал: ведь это фон Браун придумал летать в космос на жидком водороде и жидком кислороде. И что, если вдруг тут жидкий кислород тоже есть? Это вообще, как бомба получается. А мы тут, как долбанные камикадзе… Простите сэр.

Механик-лейтенант уже набрал в легкие воздух, чтобы рявкнуть на лейтенанта, но…

…Труди опередила его, разрядив обстановку.

— Нет дважды. В смысле, я не в родстве, и жидкого кислорода нет. Хотя, я фанатею от астронавтики. У папы классная библиотека про это. В смысле: и научная фантастика, начиная от Лунной Пушки Жюль Верна, и реальные штуки. Кстати, летать на жидком водороде и жидком кислороде придумал Циолковский задолго до фон Брауна.

— Кто-кто? — переспросил Лиам.

— Такой русский ученый, — пояснила Труди, — он придумал это в 1903 году. У него была немножко паранойя на тему астронавтики, но, по-любому, он был гений.

— Паранойя, значит… — откликнулся Мэтт, подозрительно глядя на 20-метровую сферу, наполненную жидким водородом.

Труди энергично взмахнула руками.

— Бро, я говорю: не надо напрягаться. Все продумано. У криогенной емкости активное охлаждение на модифицированных панелях Пельтье. Это панели, которые, если к ним приложить электрически потенциал, перекачивают тепло с одной стороны на другую. Температура в сфере остается около минус 255, и водород не кипит. Нет потерь, и нет водородного пожарного риска в зале-секции. Риск есть там, где водород поступает по магистрали в топливную электробатарею, и в самой батарее. Поэтому, магистраль тут сделана из «бутербродного» композита. Слой металла, слой керамики, слой пластика. Сложнее с батареей. Вы, понятно, видели схему, а теперь в натуре. Идем за мной.

— Идем, парни, — продублировал механик-лейтенант.

Идти было недалеко: сто шагов по техническому коридору, и магистральная труба от водородной емкости к огромному аквариуму, куда был погружен агрегат по размеру примерно как пакет из четырех стандартных морских контейнеров. Вода в аквариуме интенсивно кипела, и пар уходил через трубу в крышке.

— О, черт! — произнес Мэтт, — Тут котел прозрачный, как на картинке в буклете!

— В буклете по-честному, — ответила Труди, — так вот: топливная батарея окисляет 700 граммов водорода в секунду, выдает 65 мегаватт электрической мощности и около 20 мегаватт попутного тепла. Попутное тепло генерирует пар, утилизируемый дальше на турбине низкого давления. У этой турбины малый КПД, зато она простая. Вопросы?

— А мощность с топливной батареи — на электромоторы? — спросил Джон Фицтан.

— Да, — техник-стажер кивнула, — как на германских субмаринах серии U-214. А что?

— В этом, — произнес механик-лейтенант, — есть нерациональность. Окислять водород, получать электричество, и подавать на мотор. Электричество, вроде, лишняя стадия.

Труди Браун снова кивнула.

— Прикинь, бро: то же самое говорит Ематуа.

— Ваш шеф группы? — уточнил Фицтан.

— Да. Ематуа увлекся идеей преобразовать окисление водорода в механическую работу напрямую. По логике, должен быть выигрыш, но просто подавать водород в двигатель внутреннего сгорания, это проигрыш по КПД. Надо как-то иначе.

— А-а… И что, есть идеи?

— Ну, кое-что есть… Можно обсудить после вахты за чаем, — предложила Труди. И, эта высказанная идея добавила позитива в уже наметившуюся дружественность общения.

Ходовой мостик тут был несравнимо удобнее, чем на типичных боевых кораблях. И в смысле обзора, и в смысле эргономики дизайна, и в смысле комфорта кресел экипажа.

Коммандер Оскар Алсвэнк, несший сейчас управляющую вахту, просто наблюдал по мониторам за обстановкой на море, и за состоянием систем корабля. Шеф временного экипажа подрядчика — Ематуа Эдвардс подсказывал ему некоторые детали. А рядом, в штурманском кресле, капитан-разведчик Седрик Конуэй что-то конспектировал (то ли пояснения Ематуа насчет схемы корабля, то ли свои наблюдения за самим Ематуа). В практическом плане, схема управления на «Гичигами» была простой, рассчитанной на шкипера с уровнем выпускника мореходного колледжа страны Третьего мира, так что пояснения довольно быстро и успешно завершились. При этом, все бортовые системы работали нормально, а обстановка на море была обыкновенная: прямо по курсу пустое водное пространство со слабыми волнами, и на радаре ни одного корабля поблизости.