Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Правда, что это она на него взъелась? Пока не за что. Жаннет ощутила неловкость, будто ее уличили в чем-то неприличном: покраске губ в обществе или покупке презервативов в аптеке.

- Кстати, как вас зовут? – спросила, чтобы загладить вину.

После нелестных мыслей захотелось сказать Каддафи пару приятных слов. Изящно, по-французски. Вроде: ах, забудьте то, что я о вас подумала, давайте лучше сходим капучино попьем в ближайшей кафешке. Или: да я совсем не то имела ввиду, что вы подумали, лучше подарите мне цветы, и расстанемся друзьями...

Только затруднение возникло: совершенно не представляла, как к нему обращаться. «Ваше Величество» звучит неуместно: диктатор – явный антимонархист, сокращенно - анархист. «Ваше Превосходительство» – не подходит. «Сиятельство» – слишком старомодно. «Высочество» – не существует в мусульманском мире. «Товарищ» – слишком по-панибратски. «Сэр» – сухо. «Месье» – не поймет.

- Почему же не пойму? – опять обиделся Каддафи. – Вы прямо думаете, мы дикари в Северной Африке, только вчера с банановой пальмы слезли. Я, между прочим, в Оксфорде обучался.

- Интересно чему? Астрономии?

Вопрос может показаться нелогичным, но если проследить цепочку мыслей, то все встанет на места. Оксфорд у Жаннет ассоциировался с Ньютоном. Ньютон с яблоком. Яблоко – с силой притяжения. Сила притяжения - с физикой. Физика – с астрономией.

Все! Фу, ну и логика у Жаннет...

- Зачем – астрономии? Воинским искусствам. Звание получил.

- Генерала?

- Генерала получил потом. Вернее – сам себе присвоил. В Оксфорде получил лейтенанта, как и все выпускники военного факультета. Гражданское имя у меня Муаммар. Армейское звание – полковник в чине генерала. Но ты называй меня по-простому – полковник. Я человек скромный.

Каддафи как-то незаметно перешел на «ты». Подумал: раз спрашивает про имя, хочет поближе познакомиться, значит – без церемоний. Вторая причина: было противно обращаться к женщине на «вы». Дискриминация прекрасного пола? Да. Он и не скрывал.

Привыкшая к равноправию, Жаннет отреагировала немедленно:

- Пожалуйста, если нетрудно, называйте меня на «вы». Мне так удобнее.

И требовательно посмотрела на хозяина шатра. Он хоть диктатор, пусть привыкает подчиняться. Жаннет скоро станет здесь полновластной хозяйкой, в том числе над ним и верблюдом. Никому не позволит проявлять неуважения к себе.

Каддафи неохотно кивнул.

Конфликт улажен, можно продолжать разговор. Жаннет спросила:

- Полковника тоже сами себе присвоили?

- Нет, это звание по-честному получил. По решеню Военного Совета, который сам случайно возглавляю. Так что не волнуйтесь, мадам, полковник я настоящий.

Каддафи попробовал взять девушку под локоток, но она его отдернула. Тем же жестом, что недавно у графини. Насторожилась. Нахмурилась. Недоверчиво оглянулась вокруг. В поисках дворовых девок с вилками или других пособников с орудиями для кровопускания.

Ложная тревога! Кроме продолжавшего звучно хлебать воду верблюда, других подозрительных лиц, горбов и задниц Жаннет в шатре не обнаружила.

- Вы здесь один живете? – проговорила она тоном следователя, заранее сомневающегося в ответах предполагаемого преступника.

- Один, а с кем же?

- Жена где?

- У нее отдельный шатер. Так удобнее для обоих. Каждый занимается своими делами: я государственными, она домашними. Ну, это личная жизнь, о которой я предпочитаю не распространяться. Вы не заскучали, дитя мое?

- Н-нет... – неуверенно протянула Жаннет. И откровенно соврала. С полковником было неинтересно, ее заклонило в сон.

Неизвестно, заметил Каддафи ее состояние или нет, но очень кстати предложил:

- Давайте проведу вас гидом по моим владениям.

- Давайте.

21.

Пройтись было неплохо: и сон пропадет, и для здоровья полезно. Жаннет подавила зевок и отправилась следом за Каддафи вдоль круглой стенки шатра.

По дороге размышляла про себя, как ей полковника воспринимать: по-вражески или нейтрально? Вариант «по-дружески» не рассматривался ввиду неактуальности. Из-за патологической лживости местного контингента и такой же патологической недоверчивости к ним со стороны Жаннет. Лживых людей она опасалась на интуитивном уровне и никогда бы в друзья не записала.

Итак, подведем предварительный итог: узнать о полковнике удалось немного. Жаль, что он не берет пример со звезд шоу-бизнеса, не откровенничает о частной жизни, например - о количестве произошедших у жены абортов и выкидышей. Тогда полюбопытствовать про другое – про садистские эскапады, за которые он оказался в числе здешних неупокойников.

Вообще-то нет. По большому счету, его профессиональная деятельность на посту диктатора - вопрос второстепенный. Для раскрытия тонкостей характера требуется информация о глубоко личном - клубничка, как выражаются популярные, уличные и желтые газеты. Как бы поделикатнее вывести его на откровения о собственной персоне? Лестью заняться? Нет, не пристало ей по высокопоставленному положению. Жаннет – жена хозяина, второе лицо в замке, должна соответствовать, держаться высокомерно.

Ну ладно, пока ничего другого не придумалось, займется физиогномикой. Попробует по его физиономии догадаться о страстях и поведенческих мотивах, скрытых от шпионов и журналистов. Украдкой, цепко взглянула на мужчину. С намерением хорошенько рассмотреть, соединить причинно-следственные звенья, сделать далеко идущие выводы.

Итак, начнем играть в киношного психиатра или книжного детектива, работающего по методу дедукции. Профиль Каддафи был тяжелым по всему контуру от линии волос до второго подбородка – говорит о не-аристократичном происхождении. Фуражка набок свидетельствует о двух вещах: любит командовать и не любит обнаруживать мысли. Морщинистый лоб сообщает о привычке сначала подумать, потом сказать. Затемненные очки – об аллергии на свет, даже ночью.

Далее вниз. Мясистый нос выдает тайное пристрастие к спиртным напиткам. Почему тайное? Мусульманам запрещено употреблять алкоголь, это Жаннет знала точно - из личного опыта.

Когда школа в их деревне перестала соответствовать ее способностям, семья переехала поближе к столице, в городок Клиши-су-Буа. Этот пригород Парижа населяли малообеспеченные из местных и мигранты из Африки. По соседству жил пожилой алжирец по имени Мохаммед, он разрешал называть его коротко - Мо. Пил каждый день, и каждый день объяснял соседям – почему преступает закон Аллаха, будто чистосердечной исповедью желал искупить грех.

Однажды он остановил Жаннет, тогда еще школьницу, чтобы и ее просветить насчет себя.

- Ты знаешь, что мусульманам пить нельзя? – спросил он строго, будто не он, а она нарушила высшие шариатские заповеди. От соседа пахнуло густым винным облаком, от которого девочка отшатнулась. Хотела тут же сбежать, но опытный Мо крепко держал за плечо.