Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Порву скота, — прошипел Рэнт, и эта мысль добавила ему сил.

Сардат метался среди людей, разыскивая Аммита. Кричать не хотел — упаси Река, подумают еще, что он в чем-то не уверен.

Рэнта обнаружил в хвосте, Варт плелся в стороне, вокруг него будто круг кто очертил. Милашка обнаружилась в самой гуще барачников — на бегу умудрялась что-то объяснять мужчине, в котором Сардат признал того самого, которому еще там, на тракте, выдал копье.

Аммита нигде не было. «Будешь искать меня взглядом, но не найдешь, потому что я буду уже далеко», — вспомнил Сардат пророчество Учителя и сплюнул под ноги. Ничего, старый. Как-нибудь без тебя обойдемся.

Впереди мигал огонек, и люди неслись за ним, будто мотыльки на свет.

«Где лучше с ними биться? — размышлял Сардат. — В лесу — неудобно, им тут каждое дерево — укрывище. Чего проще — стае летучих мышей в ветвях засесть. Поляну сыскать? Надо бы спросить Сиеру».

Но уйти с каждым мигом становилось все сложнее. Вот совсем рядом споткнулась и вскрикнула, падая, девушка, почти девчонка, и Сардат подхватил ее на руки.

— Детей держите! — крикнул он. — Чуть-чуть осталось!

А чего — чуть-чуть? Самому думать страшно.

Вот впереди ударила молния, и что-то вспыхнуло — дерево, не иначе. Раздался стон, будто человеческий, только громче во сто крат. Тут же огонек Сиеры вспыхнул левее — она огибала пожар.

Еще молния, снова в дерево, и опять метнулся огонек. После третьего удара Сардат понял: каким-то образом эти твари направляют молнии, заставляют Сиеру бежать… Куда?

— Аммит, сука! — прорычал Сардат, торопясь вперед. Как же ему сейчас нужен этот старый циник, который всегда знает, что делать, пусть и готов на любые жертвы.

— Не бросишь меня? — пискнула девчонка на руках, про которую Сардат уж позабыл.

Ее тонкие ручонки вцепились ему в шею, в огромных глазах застыл ужас.

— Разве что покрасивее найду, — подмигнул ей Сардат, стараясь не думать, насколько жутко это звучит и выглядит, учитывая полыхающие алым огнем глаза.

Серая тень мелькнула сбоку и, прежде чем Сардат успел разглядеть волка, рядом с ним уже бежал Аммит. На краткий миг от сердца отлегло. Ровно до тех пор, пока Учитель не повернул к нему бледного лица и не крикнул:

— Забудь, о чем я говорил. Все куда хуже!

Еще одна молния сразила дерево справа, и Сиера, воздев руку с горящим путеводным огнем, вновь изменила курс. Да, ее зажимали в тиски, заставляя бежать к единственному в этом лесу месту, которое она надеялась обойти. Да, одна она бы смогла ускользнуть, даже не меняя формы, но позади — толпа людей, которые не сумеют все разминуться с огнем.

Молнии, одна за другой, будто коридор очерчивают. Треск древесины, рев огня, надсадный шепот дождя. Мешающиеся в отвратительное зловоние запахи гари и сырости. И это бесконечное чувство холода. Они ближе. Они больше не склонят головы и не уйдут по ее слову. Они пришли убивать. И почему-то сейчас мысль о смерти пугает как никогда. Почему? Неужели умудрилась впустить в сердце всех тех, кто сейчас за ней несется? Или только одного…

С еще одним гигантским факелом Сиера разминулась в считанных метрах. Это, наверное, уже приказ остановиться. Но в сердце поднялась волна протеста. Нет уж, давайте до конца. Мертвый Яр, место, где ее народ сменил одну судьбу на другую. Сиера вспомнила, как ее водил сюда отец, как они стояли, глядя вниз, на постепенно покрывающуюся травой и подростом пустошь. Отец указывал едва различимые впадины и темные пятна, говорил: «Здесь изба стояла, а вон там — сарай. Тут целый десяток сожгли. Видишь, пятно не зарастет никак?»

Нет, сам он не застал бойни. Просто когда-то в детстве его привел сюда отец и все показал. А того приводил его отец. Это братику следовало стоять на краю Мертвого Яра, но братик стоять не мог, он остался дома, с мамой. А Сиера опять украла кусочек его судьбы. Не первый и, увы, не последний.

— Держи! — Крик заставил ее отбросить воспоминания.

Сиера повернула голову как раз вовремя, чтобы поймать цепь. Одну из тех, которыми сковал ее Аммит. Вторую держал Сардат.

— Оружие, — сказал он, прежде чем исчезнуть во тьме.

— Мы сейчас упремся! — выкрикнула Сиера.

— Тогда и станем! — прозвучал далекий ответ.

И она продолжала бежать, обогнув очередное горящее дерево, сжимая холодные звенья последней родственницы — цепи на крови Модора.

Саспий попрощался с жизнью сразу, как зашло солнце. Единственное, о чем еще молил Реку — успеть бы убить хоть одного вампира. Несясь в толпе задыхающихся людей, сжимая у груди копье, он вновь и вновь шептал:

— Одному бы брюхо порвать. Хоть одному бы. Больше и не надо.

Эти слова превратились в заклятие, произносимое на выдохе. Бездумно, постоянно, хрипло. Эх, знала бы мамаша, о чем в последние минуты сын умолять будет!

— Где один — там и трое! — в пугающей близости послышался женский голос. — Мало просишь. Давай вместе. Я на десяток замахнулась.

В очередной вспышке молнии Саспий узнал ту, кого партизаны прозвали Милашкой. Ту, что умерла сегодня утром, а потом восстала, приняв кровь вампира. До чего же весело она смотрит! И сама помолодела будто, теперь и впрямь — милашка милашкой.

Саспий споткнулся о корень и едва не полетел кувырком, но спутница его удержала.

— Осторожней! — прикрикнула. — Меня держись. И копье вот так сожми. Понял? Бить так будешь. Резко, быстро, сразу выдергивай, нечего пялиться.

— Ага, — выдохнул Саспий, перехватив копье.

Остатки страха куда-то подевались. Только жгучее нетерпение: ну где они уже, эти вампиры?

Вопреки невысказанным ожиданиям Аммита, никто из бывших заключенных не отстал. Они бежали наравне со всеми, задыхались и бледнели, невесть откуда черпали силы. Некоторые уже понимали, что вышли за границу жизни, что сердца их бьются вопреки законам природы, и, чем бы ни закончилась битва, им только и остается что умереть, откашливая заполняющую легкие черную кровь. Умереть ночью, под дождем, в густом лесу, глядя в затянутое черными тучами небо. Можно ли было о таком хоть мечтать в вонючем подвале?

Нет. Эти люди неслись навстречу своей мечте, которая лишь несколько дней назад казалась бессмысленной. Их дрожащие руки сжимали топоры и простые палки. Их губы столько раз повторили заговор на смерть, что сердца перестали ее бояться. И поэтому когда раздался громовой голос, они лишь ускорили шаг.

— Люди! — пророкотал голос. — Остановитесь! Мы не тронем вас и пальцем. Клянемся, с вами будут хорошо обращаться!

Если бы могли, они бы ответили, но сил едва хватало на дыхание. Поэтому живые мертвецы лишь ускорили шаг вслед за остальными. Ни один человек не внял голосу. Ни один барачник не остановился.