Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Я так понял, ужинать ты не будешь, — сказал Роткир.

— Нет, — отозвалась принцесса. — Хватит с меня ужинов. И так уже штаны едва налезают.

Помолчав, она добавила:

— Вампиры так гордятся, что сильнее людей. Только не знают или позабыли, сколько сил нужно, чтобы человеком оставаться.

Роткир молча стряхнул пепел в жестяную миску. Надо будет о многом подумать. Сегодня его подопечная разговорилась не на шутку и выдала столько, что и за ночь не передумаешь.

От хруста шейных позвонков Рэнт содрогнулся.

— Чего морщишься, ублюдок? — раздался рядом голос Милашки. — Жизнь для тебя слишком сурова?

Он не ответил. Вообще старался с ней не разговаривать и триста раз проклял тот миг, когда согласился на подлый план Варта.

Люди еще спали. От Мертвого Яра отошли еще ночью так далеко, как смогли, и повалились только под утро. Сцену кровавого пиршества, последовавшую за этим, никто старался не вспоминать. Были те, кто понимал — да. Но большинство от пережитого ужаса посходили с ума. Визжали, отбивались…

Вампира со сломанной шеей Аммит уволок с собой, и вот теперь пришло время допроса. Солнце, взбираясь на небосвод, уже окрасило лес в серые тона, птицы беззаботно щебетали, перепрыгивая с ветки на ветку — будто и не было ночью никаких битв, будто не гибли с пугающей скоростью десятки людей.

Все теми же цепями, которыми сражались Сардат и Сиера, Аммит связал вампира, притянув за спиной лодыжки к запястьям, и подвесил на толстом суку. Только после этого повернул ему голову в нужном направлении. Этот-то хруст и нагнал на Рэнта дурноту.

Пятеро вампиров отошли от людей подальше и теперь полукругом стояли перед пленником, ожидая пробуждения. Рэнт покосился на Милашку — эта в полном порядке. Достаточно взглянуть на ее суровое лицо, чтобы угрызения совести поутихли. Посмотрел на Сиеру. Сложно что-то по ее лицу понять — горцы хорошо умели прятать истинные чувства. Но она здесь. Стоит, правда, рядом с этим распроклятым Сардатом, зато не одна, не убегает, как раньше. И на том спасибо.

А вот в Сардате после битвы что-то изменилось. Рэнт пока не мог подобрать слов, чтобы объяснить это. Как будто ожесточилось и без того суровое лицо. Как будто в глазах ярче запылал недобрый огонек. Как будто, помогая Аммиту вешать вампира, без всякой нужды грубо оттолкнул Учителя. Как будто Сиера попыталась коснуться его руки, а он — отдернулся.

— С добрым утром! — прикрикнул Аммит. — Посмотри, какой прекрасный день настает, а ты все спишь. Как не стыдно?

Вот уж кто точно ни на грош не изменился, да оно и неудивительно. Что такое для перворожденного эта потасовка? Смех, да и только. Сколько ему тысяч лет? Что это вообще такое — тысяча лет? Рэнт не представлял, чем можно заниматься такую прорву времени. С ума сойти. С другой стороны — это ж скольких баб можно…

— Кровь, — просипел пленник, оборвав мысль Рэнта на середине. — Пожалуйста, хотя бы глоток…

Черные с красным глаза умоляюще смотрят на Аммита, на Сардата.

Аммит захлопал по карманам с озабоченным видом.

— Знаешь… Нету. Вся закончилась. Извини, придется как-нибудь так.

Вампир застонал, принялся раскачиваться. Рэнт услышал смешок — Сардат ухмылялся, глядя на эти качели. Вроде бы покосился на Милашку, и та, подбрасывая копье, ответила на улыбку. Похоже, какое-то воспоминание посетило их одновременно.

— Я буду говорить, — начал Аммит, — а ты перебей, если где ошибусь. Начнем с простого. Ты — внебрачный сын кобеля и шлюхи.

— Мой отец был…

— Достаточно, — оборвал его Аммит. — Вижу, суть ты уловил. Продолжим. Обделавшись на тракте, вы поползли на коленях к графу. Описали ему меня. Он понял, о ком идет речь…

— Не знаю, — пробулькал пленник. — Говорил… Глардот. Глардот и Леррат, они двое только и видели графа. А потом сказали нам, что… — Он сплюнул черной спекшейся кровью. — Что мы свободны от присяги. И, если хотим остаться в живых, надо отбить людей барона, разделить их и владеть…

— А вы, такие умники, предпочли их всех убить, — кивнул Аммит. — Поистине проклят тот день и час, когда вампиры поняли, что бывает, если дать человеку свою кровь. Как по мне, перворожденных бы вполне хватило. Люди — никудышный материал…

Сардат повернул к нему голову и сверкнул глазами.

— Может, еще костерок разложим, да начнем байки травить? Ты вроде что-то важное узнать хотел, так давай, не тяни кота за ус.

— На севере говорят про ус? — удивился Аммит.

Сардат смешался:

— Ну… Да, а что?

— Так… В Кармаигсе слышал про хвост. Здесь, на юге, про другое место говорят, если не ошибаюсь. Да, Рэнт? Ладно, хватит лыбиться, у нас тут допрос, между прочим. — Аммит перевел взгляд на пленника. — А главные ваши где? Того, с кем говорил на тракте, вчера не видел.

Вампир долго собирался с силами, прежде чем ответить.

— Глардот… И Леррат… — Приступ глухого кашля и еще несколько сгустков черной крови. — Их послали на защиту фургона.

— Двоих? — переспросил Аммит.

— Вроде бы. Они не объясняли. Говорил Глардот. Только самое основное. Что, мол, кто-то очень хочет освободить Ратканона, и его надо любыми силами остановить…

Аммит, хмыкнув, опустил голову, руки сложил за спиной.

— Граф Кэлпот… — пробормотал он. — А этот негодяй всегда был умен. Надо же… Но если и так. — Он посмотрел в мутные глаза пленника. — Что еще говорил Глардот? Давай, напрягись, любая мелочь пригодится.

Вампир застонал, из глаз потекли слезы — такие же черные, как слюна.

— Ничего, — прошептал он. — Сказал отбить людей, и все. Сказал, что больше нам не командир.

— Попрощался как?

— Так и сказал: «Прощайте».

— Ясно. — Аммит повернулся к своим. Заговорил, обращаясь, в основном, к Сардату. — Их отправили на убой. Ну или по-другому скажу: на пробу. Толпа посредственных вояк, которых никому не жалко. Пощупать, из чего скроен Аммит. Я говорю это для того, чтобы все вы лишний раз поняли: минувшей ночью мы одолели ничто. И это ничто стоило нам восьмидесяти человек. Дальше будет только хуже.

— Ты с ним закончил? — холодно спросил Сардат.

— С этим? — Аммит обернулся на пленника. — Пожалуй.

— Тогда иди. Все — идите отсюда. Эй, Милашка! Поразвлечься не хочешь?

Женщина посмотрела на пленника, на Сардата и, покачав головой, двинулась к лагерю. Рэнт поспешил за ней, краем глаза увидев Аммита. Сиера задержалась дольше всех.

— Иди, — услышал Рэнт голос Сардата. — Я вернусь, как закончу. Не надо тут подсвечивать, лады?

Партизан осталось трое. Минувшей ночью они первыми кидались на врага, позабыв страх, и практически все погибли. Выжил Варт, который, несмотря на всю свою скользкость и флегматичность, все же был самым сильным и опытным после Ратканона. Выжил Матук, чьи стрелы летали и жалили, как рой разъяренных пчел. И, наконец, Милашка, которая теперь решительно подошла к остаткам партизанского отряда.