Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Аммит ушел, оставив Сардата в одиночестве. Тот долго задумчиво смотрел вперед, потом присел, поднял топор. Подбросил его пару раз в руке. Тоненькая трещина ползла по гладкому топорищу.

— Я буду осторожен, — пообещал Сардат.

С вечера небо хмурилось, и сердце Ареки замирало. Она выглядывала в окно и просила, чтобы обошлось без дождя. Нет, она знала, что и в дождь он выйдет сыграть на свирели, но также знала и то, что не сможет усидеть сама. И тогда, оказавшись рядом с ним, несмотря на дождь, скажет слишком многое сама себе.

На столике пылится книжка, которую вот уже несколько дней не хочется читать. Окошко весь день открыто, несмотря на замечание Атсамы: свежий воздух вредит книгам.

Обошлось. На закате усилился ветер и прогнал редкие тучи. На ясном небе утвердился лунный диск, и Арека выскочила наружу, прежде чем поняла, что не слышит мелодии. Стук сердца заглушал бы ее, играй в ночи хоть десяток свирелей.

Возле скамейки, на которой сидел, понурившись, мальчик, переминалось с ноги на ногу несколько человек. Видно, они уже чувствовали что-то неладное, потому что, увидев Ареку, которую давно перестали бояться, поспешили уйти.

Замедлив шаги, девушка приблизилась к скамейке. Что-то не пускало дальше, словно невидимая рука уперлась в грудь.

— По-твоему, ей без тебя мало? — прошептал Мальчик.

— Что? — Звук этот и шепотом-то назвать нельзя было. Арека лишилась дара речи. Такая странная тоска и боль переполняли голос мальчика.

— Зачем ты ей уступила? — На этот раз слова пришлось угадывать по губам, почти незаметным в темноте.

Арека улыбнулась и ощутила, как по телу разлилась волна спокойствия.

— Она не такая, как ты думаешь.

— Да? — Мальчик поднял голову; теперь слова его звучали по-человечески, не походили на странные стихи. — Она не убивала людей? Все лгут?

— Убивала. — Арека смешалась под его взглядом, но нашла силы говорить твердо. — Убивала, да. Но для нее это иначе, понимаешь? Она никогда бы не тронула тебя или меня.

— Потому что ты принадлежишь Эрлоту, а я недостаточно смешно бегаю?

— Нет! — Щеки Ареки горели. — Потому что она любит нас, представь. Атсама спасла мне жизнь однажды и до сих пор, как умела, спасала, каждый день, пока… — Облизнула губы и закончила решительно: — Пока ты не появился.

Что-то изменилось — дыхание? взгляд? выражение лица? — и пропала невидимая рука. Арека опустилась на скамейку, села так близко к нему, как не отваживалась ни разу, ощутила бедром тепло его тела.

— Вот как, — пробормотал Мальчик. — Я не знал…

Арека не задумалась, о чем именно он говорит. О той роли, что Атсама играла в ее судьбе, о своей собственной роли, или о чем-то большем. Она просто радовалась, что вновь звучит его голос. А еще — что наконец-то чувствует себя хозяйкой положения. Тот, кто только что пытался отчитывать ее, будто старший брат, теперь походил на смущенного ребенка.

— Все неправильно, — произнес он, глядя в стену дома.

— Ага, — согласилась Арека. Пока не угасло странное чувство торжества и свободы, она взяла его ладонь, сжала сильно. У самой дух захватило, закружилась голова. Мальчик вздрогнул, дернулась робко рука, но тут же пальцы сжались, обхватив ее ладошку.

— Все неправильно, — шепнул снова. — Ты не должна… Ты… Пожалеешь об этом.

— Она не против, — сказала Арека и поморщилась, услышав ненужную фальшь в своих словах. Будто лгала себе так изощренно, что почти не подозревала об этом.

— Она — никто.

— Не говори так, — попросила Арека. — Не надо, хватит о ней.

— Забудем о ней, как прикажешь. — Манера речи вновь неуловимо изменилась. — О чем же ты хочешь услышать? Какие слова придутся сейчас?

От непривычной близости, его сухой, горячей ладони и вызывающего взгляда Ареку прошиб пот. «Пожалеешь об этом», — прошелестел в голове его голос. Арека поняла, что не готова, что не приготовится и за тысячу лет — слишком уж колотится сердце, грозя разнести в клочья грудь.

— Расскажи, как ты здесь оказался, — глухо попросила Арека, отводя взгляд. — Ты ведь откуда-то с юга, да?

Не сразу поняла, что Мальчик смеется. Если бы он не сжал руку еще крепче, Арека вырвалась бы и сбежала.

— С юга, — произнес он. — С гор, там была моя деревня. Мне повезло оказаться в караване данников. А дальше ты почти все знаешь.

— Что знаю?

Арека повернулась к нему и тихонько вскрикнула, потому что глаза мальчика оказались провалами в прошлое, в воспоминание о том дне, когда…

…крики с улицы заставили Ареку подняться с постели. Последние дни она почти не выходила из комнаты принцессы, ожидая, кода исчезнет эта страшная тяжесть, повисшая на сердце. Но становилось лишь хуже с каждым днем.

Во сне она видела всех, кого потеряла. Сначала родителей, брата, потом — Акру и, наконец, Левмира. Улыбаясь солнечной улыбкой, он всегда появлялся последним и уходил в закат, ведя за руку ту, которой нечего было делать в ее сне. При виде зеленых глаз Арека просыпалась на мокрой от слез подушке.

Кто-то стонал. Растворив окно, Арека выглянула во двор крепости. На весеннем перемешанном с грязью снегу толпились люди. Это уже третий караван данников, но другие выглядели иначе.

Первым в глаза бросился старый горбун. Он стоял, шатаясь, и его руки, как плети, раскачивались из стороны в сторону. Впрочем, он хотя бы стоял. Многие сидели, лежали, потому что у них не было ног. Несколько одноруких, один вовсе без рук держатся кучкой — видно, сдружились по пути.

Широким шагом навстречу сброду калек вышел господин. Сопровождающий баронет выдвинулся навстречу.

— Что это? — Скрытая до поры ненависть клокотала в голосе Эрлота.

— Такую дань прислали из Туриудса, — сказал баронет.

— Ясно. Убрать отсюда и сжечь. Головы баронетов, что прибыли с ними, отвези обратно. Я напишу сопроводительное письмо. Обратно привезешь в три раза больше условленного и людей выберешь сам.

Арека не расслышала ответа, потому что в этот миг взгляд ее встретился со взглядом парня на костылях. Когда все вокруг рыдали, кричали, пытались умолять, он улыбнулся и помахал рукой.

— Она проходила мимо, — сказал Мальчик, разорвав наваждение. — Случайно увидела расправу и подошла выяснить, зачем уничтожается столько крови. К тому времени я один остался, меня она и забрала. «Таких игрушек у меня еще не было», — вот что она сказала.

Не вполне верно истолковав взгляд Ареки, Мальчик пояснил:

— Я играл на свирели, когда она подошла. Играл, пока они убивали остальных. Должно быть, она услышала музыку издали, потому и пришла. Что? Почему ты так смотришь?

Арека не сразу совладала с собой. Слова упрямо застревали в горле, и наружу вырвалась лишь малая часть: