Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Стук. Арека обернулась к двери и нахмурила брови. Господин обычно входит без стука, а прислуга… Что им делать тут в столь поздний час?

Подойдя к двери, прислушалась. Тишина. Служанка бы сразу сказала, зачем пришла, а больше… Больше некому.

Взгляд упал на задвижку. Открыта. Почему-то в этот момент испуг сменился равнодушием. От кого можно защититься задвижкой? От вампира?..

Арека открыла дверь. В темноте коридора, освещаемая лишь слабым огнем керосиновой лампы, стоящей на столе за спиной Ареки, замерла Атсама, с лицом бледным и мрачным.

Арека молча смотрела ей в глаза, готовая закрыть дверь в любое мгновение. Герцогиня отвечала холодным, злым взглядом. Наконец, Арека улыбнулась и сделала шаг назад.

— Прощаю, заходи.

Атсама воспользовалась приглашением. Зеркало в этот раз не удостоилось внимания. Атсама сразу же уселась на кровать.

— Чтобы больше об этом — ни слова. — Погрозила пальцем. — Просто…

— Не объясняй, наврешь, — засмеялась Арека, выгребая золу из крошечной печки в углу комнаты. — Будешь чай?

Покосившись на чайник, Атсама поджала губы.

— Вот еще. Собирайся. Пора лететь.

— Куда? — Арека замерла посреди комнаты с мешочком чая в руках.

— Поживешь у меня. Эрлот куда-то изволил улететь, а меня за главную оставил. Так что ты теперь принадлежишь мне. Ясно? Безраздельно!

Но Арека не слушала слов, и попытка Атсамы начать игру пропала втуне.

— Куда улетел? — прошептала Арека.

— Забыла спросить. Но это ведь Эрлот. Видимо, хочет кого-то убить. Не так много кандидатов. Кастилос где-нибудь нарисовался, например…

Она говорила все тише и тише, опускала голову, мысленно кляня себя последними словами.

— Он бы, наверное, сказал про Кастилоса, — пролепетала Арека. Она не заметила, как мешочек выпал из рук, чай рассыпался по ковру. — А если…

— Хватит! — Атсама мигом очутилась рядом, длинные пальцы впились в подбородок Ареки. — Ты мне как обещала? Вспомнила? Вот и перестань.

— А ты мне как обещала? — Голос Ареки задрожал от слез. — Ты-то исполнила?

— Пыталась!

— Пыталась она! — Арека оттолкнула ослабевшую руку вампирши. — С играми своими дурацкими…

Села за стол, обхватив голову руками.

Атсама тихонько завыла:

— Откуда же в тебе столько ненависти? — Пнула печку, подняв облачко угольной пыли. — Мало того что я извиняюсь, что приглашаю в гости как равную, трачу здесь свое время… Так мне что, утешать тебя? Всему есть предел! Либо успокаиваешься сейчас же, либо я тебя досуха выпью, а перед Эрлотом… Отвечу.

Атсама уставилась на плечи девушки. Они задрожали чаще, но, кажется, не от плача.

— Нет, я тебя точно убью! — воскликнула герцогиня.

Арека повернулась к ней, хохоча сквозь слезы.

— Ладно, страдалица, не буду! — пообещала она. — Только с условием.

— Каким еще? — нахмурилась Атсама.

— Никуда мы не полетим. Ногами дойдем.

— С ума сошла? — Атсама упала на кровать.

— А что? Боишься прогуляться со мной как с равной? Вдруг увидит кто?

Атсама сопела до тех пор, пока не сообразила, что сердце ее бьется.

— Наглая ты, — сообщила герцогиня. — Дорого тебе эта прогулка встанет!

Как будто забрав из города людей, Эрлот остановил его сердце. Пустой, мертвый, холодный, Кармаигс продолжал странное существование. Смотрел пустыми глазницами окон на идущих по дороге девушек, разевал рты дверных проемов. Словно вампир, вот уже четвертый год шепотом молящий о глотке крови.

Арека, кутаясь в теплый плащ, остановилась возле одного из домиков. Потрогала повисшую на единственном гвозде дощечку с надписью.

— Мы заходили сюда, — сказала тихо подошедшей сзади герцогине. — Много раз. Я, он и… Кастилос.

Она каждый раз задумывалась, прежде чем назвать это имя. Чуждое слуху, какое-то надменное и жестокое, оно все же звучит не так горько, как другое, более знакомое. Санат — предатель. Волк в овечьей шкуре. Или все же овца — в волчьей?

— Где его дом? — резко спросила Арека.

— Не в этой части города, — отозвалась Атсама. — Покажу в другой раз, если захочешь. Или сейчас, но полетим.

— В другой раз, — отозвалась Арека, напоследок погладив почти невидимые в лунном свете буквы. — Пошли.

Атсама задержалась. Ее глаза видели во тьме куда острее. За выбитой дверью лежит на стойке скелет. Череп раскрошился, одежда почти истлела вместе с плотью. Человек, который умер, не желая покидать свою нору. Атсама видела его три года назад и улыбнулась. Сегодня она не улыбалась. Этой тихой загадочной ночью дешевая забегаловка с надписью «Питейное» превратилась в святыню, а скелет корчмаря оказался стражем, отдавшим жизнь этой святыне. Атсама вспомнила пустые глаза берсерков, окруживших Храм, и содрогнулась.

Арека шла, не оборачиваясь. Атсама догнала ее, выбивая частую дробь каблуками по камням. Держалась чуть сзади, но первой заметила неладное. Арека покорно остановилась, когда рука вампирши легла ей на плечо.

Впереди сгустился туман, передернулся алыми сполохами. Появился силуэт.

— Куда это мы идем в такую поздноту? — промурлыкал голос.

Герцогиня вышла вперед с бьющимся сердцем. Странная ненависть к этому ничтожеству, что даже не чувствует присутствия Вечной, переполнила ее.

— Хочешь повеселиться? — в тон ему ответила Атсама. — Мы торопились на свидание, но если ты заплатишь…

Баронет расхохотался. Атсама разглядела его глупое лицо с глазами навыкате, алые нашивки гвардейца на плаще.

— Чем тебе заплатить, дура? Хлеба с собой нету, птичкам скормил.

— О, ты не знаешь? — Ласковая рука герцогини скользнула по теплой щеке запустившего сердце вампира. — Монеты, дорогой. Монеты все еще в ходу. Это вы перестали ими пользоваться. Нет монеток? Что ж, тогда папиросы. — Прижалась, зашептала на ухо краснеющему от удовольствия баронету: — Водка? Карманный ножик? Что, ничего? Ну, может, тогда сделаешь нас своими фаворитками? И мы будем с тобой каждую ночь, сколько пожелаешь.

Арека отбросила капюшон, расправила волосы и улыбнулась. Лишь отчасти чтобы подыграть Атсаме. Хотелось выяснить, стоит ли чего-то ее красота за пределами крепости.

Баронет впился в ее лицо жадным взглядом, быстрый язык облизнул мясистые губы.

— Да, точно, — прохрипел он. — Хорошая мысль. Мне как раз нужны… — Его рука поползла по спине герцогини. — Только меня сменят на рассвете…

— На рассвете? — Атсама отстранилась. — Нет, милый, так не пойдет. Так у нас ничего не выйдет.

— Чего? Почему это? А! — вскрикнул гвардеец, когда его шею пронзили клыки.

Арека смотрела, как умирает вампир. Вот побледнело его лицо, глаза окрасились черным, а вместо алых огней сверкнули две тусклые искорки. Арека видела, как он обмяк, как опустились веки, проступили кости черепа сквозь кожу. На мостовую упала высушенная кукла. Куча тряпья, похожая на пугало, которое ставят на полях.