Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Убери там, — махнула рукой Атсама.

Арека молча смотрела, как она отрезает кусок рыбы, запивает вином.

— Твое суждение далеко от истины, — проговорила Атсама, словно продолжая светскую беседу, прерванную звоном упавшего бокала. — Да, я пыталась рисовать людей, но — увы. Самые лучшие представители вашего рода едва ли достойны украшать собой стены отхожих мест. Не говоря обо всяких увечных. Но благодарю за комплимент, я знаю, что великолепно рисую. Приятно, что даже ты это понимаешь.

В глазах ее Арека не заметила злости. А вот бокал стукнулся ножкой о стол с таким звуком, что стало ясно: разговоры на сегодня окончены.

Шагая в потемках, Варт скрежетал зубами. Такого позора терпеть ему еще не приходилось. Утром он всех поднял, заключенных проверил, завтраком накормил, с барачными поговорил — все было прекрасно. Не успели шагу сделать, как нарисовался Рэнт и заявил:

— Командир отбой дает, отдыхайте пока.

Ляпнул и ушел. А Варт остался обтекать. «Командир отбой дает»! Надо же! А он, Варт, — пустое место. Сунулся было к Милашке (которую до этого прозвища никак и не звали — не говорила имени) за советом, а та лишь отвернулась, да буркнула:

— Ну и ладно. Отдохнем хоть.

Да не нужна, ни на миг не нужна ему власть эта! Ходил спокойно под Ратканоном, горя не знал, жизни радовался. Но вот случилась беда — пришлось взвалить на себя. А теперь что? Взять, да и уступить первому встречному вампиру? А Ратканон-то, ежели получится его спасти, что на это скажет?

В путь тронулись за полдень, когда «командир» изволил приказать. И тут уж, конечно, давай наверстывать, едва ли не бегом. Детей хнычущих — на лошадей погрузили. Тут бы, по-хорошему, и лошадей-то оставить, только мешаются. Так ведь на себе много не утащишь. Мороки — кошмар, а толку… Толку Варт пока не видел. Зачем вся эта прорва народа? Ладно б хоть оружия на всех хватило. А то больше половины, вон, — палок наломали и шагают с важными рожами. Кинься ты на вампира с этой палкой, глянем, куда он тебе ее запихает. Вояки, тоже мне…

Варт сплюнул в сторону.

— Э, ты осторожней будь, — тут же послышалось оттуда.

— Ой! — вздрогнул командир, пытаясь опознать голос. Темнело стремительно. — Извиняй, не заметил.

— Да ладно, бывает. Что, тоже плюешься?

Наконец, Варт узнал голос Рэнта. Баронет говорил тихо, доверительно, и Варт подстроился в тон ему:

— А как тут еще? Поразевали рты, да прутся за этим недоноском. Надо же, плащ у него, видите ли, клыки отрастил! А он что хочет, то и творит. Этому, старому, кажется, и дела нет, себе на уме.

— Это да, — вздохнул Рэнт. — Старый с ним чего-то размусоливает. А надавал бы как следует — оно, авось, и в пользу бы пошло. Видал бы ты, как этот недоносок девчонку лупцевал — у меня аж ноги отнялись. Разве можно так? И она тоже… Нет бы отойти подальше — липнет к нему, дура такая.

— А девки все так, — махнул рукой Варт. — Найдут срань какую-то и давай с нее пылинки сдувать. У нас в деревне одна с пьянчугой жила, так на ней места живого не было. Уж сколько мужиков нормальных подступались — бросай ты, мол, своего подонка! Куда там. Улыбается только, да ползет под крылышко. Вот такие-то они все и в бараках потом жизни радуются.

Варт разошелся и слишком поздно сообразил, что откровенничает перед вампиром, который не так давно тех самых барачных на выпас гонял. Сразу осекся, но Рэнт, заминки не заметив, подхватил:

— И не говори! По-человечески-то я, может, даже и со всем согласен. Вампиры уж поперек глотки всем, и если есть какая оказия их опрокинуть — давай опрокинем. Только что уж, обязательно вот так всех мордой в грязь? Сами-то кто? Одних вампиров скинем, других поставим — то-то счастье! Бараки в красный цвет перекрасят, да похмеляться по четвергам запретят?

— Верно говоришь, — опять забылся Варт. — Но я те так скажу: старый-то нормальный. Он, глянь, и не лезет особо. Видно, у него там свой интерес — морду королю набить, или еще чего. А вот молодой этот… Не, вот это — зверь лютый.

— На тракту-то старый кошмарил, — засомневался Рэнт.

— Ну, я того не видал. Да только одного доходягу спалить — оно не кошмар. Зато целую толпу увели.

— Ну… Да, — бормотал Рэнт, смутно понимая, что где-то вкралась ошибка, но обнаружить ее не мог.

— Старый понимает, что люди сами должны управляться. А этот — нет. Вот ты! Вампир же?

— Ну.

— Гну. Не лезешь ведь командовать!

— Да с меня командир такой…

— Да не в том суть! Умом-то понимаешь, что люди — сами по себе, а вампиры — сами?

— Так-то оно и правильно…

— А Сардат? Ты глянь-ка, чего вытворяет? Нет, брат, я тебе так скажу: надо с ним решать. Либо пусть место свое знает, либо идет отселе.

Рэнт долго шагал молча. Варт, затаив дыхание, прислушивался. Что-то сейчас скажет? План уже созрел, простой и действенный, как и любой толковый план.

— А чего ему — морду, что ли, набить? — наконец, выдал Рэнт. — Я уж пробовал, не дается.

Варт с облегчением рассмеялся.

— Морду набить! Не, толку не будет. Тут похитрее надо сделать. Слушай, что скажу.

И он, наклонившись к собеседнику, принялся шептать ему на ухо.

— Обед.

Перед Сиерой брякнулась миска. Наполовину пустая, даже не расплескалось ничего. Сардат встал напротив, неторопливо работая ложкой и открыто глядя на сидящую девушку.

Сиера отвернулась, посмотрела в глубину леса, где между деревьями мостились люди, вполголоса переговариваясь. С наступлением сумерек громкие разговоры заканчивались. Легкий туман, щелчок ветки в чаще, хлопанье чьих-то крыл — все казалось предвестием нападения. И раз за разом десятки пар глаз обращались к вампирам: не встрепенутся ли? Но вампиры хранили спокойствие, и вместе с ними успокаивались люди. Пока еще их не нашли.

— Ну ладно, извини, — ужин, — поправился Сардат. — Мне что, колено преклонить?

Сиера не успела ответить — ее прервал голос Рэнта:

— Да не голодная она, командир, я уж подступался. Не лезь к человеку.

— Скройся с глаз, — велел ему Сардат. — Тут я буду решать, кто голодный, а кто нет. Хочешь завтра весь день без еды сытым быть?

Может, Рэнт и посмеялся в мыслях над угрозой, но благоразумно отошел подальше — туда, где сидел в одиночестве Аммит. Сардат же вновь посмотрел на Сиеру.

— Слушай, ты это… Прости за ту гадость на полянке. Да и в доме барона тоже…

Сиера вздрогнула, сжала кулаки.

— Там ничего, кроме гадости не было, — шепотом отозвалась она. — Никогда.

— Возможно, — легко согласился Сардат. — А голодовка — все ж не дело. Поешь сама, или с ложки покормить? Я запросто.

Наконец, Сиера повернулась к нему. Сардат тут же опустился на корточки, их лица оказались на одном уровне.

— Не хочу я, не могу, — призналась она. — Не лезет, правда.