Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Где? — Он простодушно вытянул перед собой белые руки.

— В п…, - огрызнулась Арека. Слово вырвалось само. Ни с господином, ни с Атсамой она не позволила бы себе такого. А с этим баронетом почему-то сразу все стало проще.

— Вот же ж ты языкастая! — засмеялся тот, позабыв, кажется, о своем вампирстве. Арека же почувствовала в сердце давно позабытую гниль: вспомнила отца, который места бы живого на ней не оставил за такие выражения.

После завтрака Арека обошла дом. Несмотря на топающего позади баронета, прогулка получилась интересной. Арека будто бы знакомилась заново с Атсамой. Эти бесконечные книги, большие залы, стоящие то тут, то там диваны, обитые мягким сафьяном. Картины в изобилии висели на стенах. Арека медлила возле каждой.

Вот тщательно выписанная роза, усеянная капельками росы. Нежно-розовые лепестки кажутся прозрачными. А вот зеленая долина с холмами под летним голубым небом. Картина кажется пустой, но против нее можно стоять вечно.

Арека осмотрела несколько десятков картин и ни на одной не увидела войны. Мирные пейзажи, портреты. Один из них был подписан: «А., И.» Арека долго разглядывала старика с ядовитым выражением лица. Художник мастерски ухватил эту особенность вампиров: неопределенность возраста. Старик только казался стариком, из-за седых волос. Взгляд и стать сорокалетнего уверенного мужчины значили гораздо больше.

Скрепя сердце, Арека опустила голову. Рука вампира лежит на плече прелестного создания в белой шляпке, из-под которой выбиваются золотые и серебряные локоны. Девчонке лет восемь, смотрит до смешного серьезно, руки вытянуты по бокам, кулачки сжаты.

Портрет, который Арека видела в крепости, полнился обожанием. Королева изобразила на нем свою болезненную мечту и страсть, мало похожую на реальность. На этой же картине художник запечатлел настоящую принцессу. Глядя на нее, Арека могла с уверенностью перечислить все ее качества. Добрая? Да. Умная? Пожалуй. Надменная? Нет, нисколько. Самовлюбленная? Снова нет. Счастливая? Увы. На Ареку смотрела девчонка, которая привыкала хватать счастье малюсенькими кусочками и драться за эти крохи со всем миром. Вот сейчас она рада тому, что рядом близкий и дорогой человек, ей смешно, что ее рисуют. А потом… В какую тьму ей придется погрузиться?

Арека смотрела на нее дольше, чем хотела. Эта принцесса не вызывала ненависти. С ней, кажется, можно было и подружиться. «Пошли назад, я помогу добраться», — как будто наяву прозвенел голосок из далекого прошлого.

— Без тебя обойдусь, — прошептала Арека, но уже без того раздражения, что в ночь встречи.

— А? — повернул голову спутник Ареки, до сих пор придирчиво разглядывающий золоченую раму.

Арека подавила желание снова ответить в рифму.

— Кто это? — кивнула на портрет. — Король Эмарис?

— Дура, что ли? — фыркнул баронет. — Это ж Аммит.

— Что за Аммит? — Арека пропустила мимо ушей оскорбление, за которое баронета убил бы любой вампир. — Он опекал принцессу?

Баронет пожал плечами.

— Вроде. Я только слышал, что он — старый дружище короля. Что боец отменный. А тебе что? Глянулся?

Арека молча отправилась дальше. Дверь в очередную комнату отворилась с трудом, сначала даже показалось — заперто. Шагнув за порог, Арека оказалась в таком маленьком помещении, что даже растерялась. Здесь располагался один лишь весьма скромный стул, да непонятная крестовина перед ним, заляпанная красками.

— Что это? — воскликнула Арека, не в силах поверить внезапному озарению.

— Кладовка какая-то, — отозвался вампир слегка удивленным тоном. — Прибраться бы…

Арека посмотрела на пол, увидела ведро с мокнувшими в нем кистями. В дальнем углу лежат холсты.

— Повелительница, видать, частенько здесь сидит? — спросила Арека, улыбаясь.

— Бывает, — признал баронет. — Только обычно на ключ запирает, не разрешает никому.

— Вот, значит, как. — Арека прошлась по комнате, посмотрела в окно. Ночью прошел дождь, землю между бараками развезло, не видно ни души. Кроме одного мальчика, что сидит на скамейке так же, как минувшей ночью. В этот раз он без свирели. Смотрит в небо, кажется, прямо на солнце. Костыли стоят рядом, прислонившись к скамье.

Еще прежде чем пальцы Ареки принялись перебирать холсты на подрамниках, аккуратно расставленные под окном, она догадалась, что там увидит.

— На ключ обычно запирает, — пропела Арека, любуясь картиной.

Атсама заявилась после заката — влетела в окно столовой летучей мышью, и сразу же оказалась за столом. Арека взглянула на нее поверх книги встретила суровый взгляд.

— Для чтения есть библиотеки, — заявила Атсама. — Я не Эрлот, у меня нельзя таскать книги везде и всюду.

— Прости, — улыбнулась Арека и перевернула страницу. — Ужин сейчас принесут.

Атсама моргнула от неожиданности.

— А с чего ты, скажи на милость, решила, что я буду делить с тобой трапезу?

— О, прости! — Арека вскочила. — Так опрометчиво с моей стороны. Вообразить, что герцогиня сядет за один стол с простушкой…

— С кем? — поморщилась Атсама. — Где ты это слово нашла?

Вместо ответа Арека продемонстрировала обложку книги, в которой трое вампиров называли людей «простецами» и «простушками».

— Так давно никто не говорит, да и раньше — редко.

— Тебе неприятно, что я так себя назвала? — спросила Арека.

В этот момент слуги принялись сервировать стол, и Атсама молча сверлила улыбающуюся Ареку взглядом, пока они не удалились. Арека тем временем села напротив своей покровительницы. Между ними лишь узкая часть стола. В отличие от Эрлота, Атсама не любила сидеть во главе.

— Нашли общий язык с Барклом? — спросила герцогиня, пригубив вина.

— Это баронет, которого ты ко мне приставила? — Арека подняла свой бокал и тоже отпила немного. — Он отказался назвать свое имя человеку.

— Вот мерзавец! — воскликнула Атсама. — Давно хотела спалить… А это что такое?

Взгляд герцогини остановился на чем-то, находящемся за спиной Ареки. Белки глаз потемнели, но Арека видела такое слишком часто, чтобы испугаться. Так, мелкая житейская неприятность, вроде тучки, набежавшей на солнце.

— Ты очень красиво рисуешь, — сказала Арека, изящно разделывая запеченного окуня. — Мне понравились все твои картины, но эта, кажется, лучшая. Почему ты ее не повесила?

Арека едва заметила, как, сорвавшись с места, Атсама подбежала к стене. Замерла на миг перед картиной. Ночь. Хромой мальчик, сидя на скамье, играет на свирели. Музыка розово-голубыми завитками опутывает его пальцы, летит вверх, к равнодушному и холодному блюдцу луны, растекается по земле, касаясь каждого из собравшихся вокруг людей.

Картина вспыхнула, по столовой поплыл маслянистый запах горящей краски. Арека не успела вскрикнуть, а чудесная музыка обратилась в пепел. Герцогиня вернулась за стол, позвонила в колокольчик. Тут же прибежала служанка.