Кристина Юраш - АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

— Но я… я… хотела подготовиться к экзаменам! — заныла я, пряча лицо, — Я не хотела… Так получилось… Ы…ы…ы…. Не ругайте меня…. Пожалуйста…　

— Да как тебя угораздило! — возмущался мой учитель, — Сегодня останешься без ужина!　

Бульдожка провела рукой по стене и стала искать, обо что вытереть свою черную ладонь.　

— Хы…хы…ы…ы…ы… — выла я, — Простите меня, пожалуйста… Я больше так не буду!　

— Да я прямо сейчас прикончу тебя на месте! — возмутился Асфард, меряя шагами комнату. Он бросил на меня гневный взгляд.　

Бульдожка возразила, сообщив, что это было бы слишком жестоко и несправедливо по отношению к старательной студентке, которая так усердно готовится к экзаменам и делает такие успехи на поприще некроманта. Она присела рядом и вроде-как бы начала меня утешать, но я чувствовала, как она вытирает свою грязную руку о мою спину. Вот зараза!　

Я в долгу не осталась. Я шмыгнула носом, выдавила скупую слезу, а потом обняла ее, вытирая лицо об ее грудь. Красивое было платье… Кремовое…　

— Пожалуйста! — прохныкала я, вытирая руки об ее спину, — Сделайте так, чтобы он меня не наказывал! Я прошу вас! Он же меня убьет!　

Мои чумазые, как у Чунга-Чанги ладошки скользнули по ее толстой спине вниз. Вижу Бульдожка уже не рада своему акту показного «милосердия».　

— Все будет хорошо. Вы, конечно, сами виноваты, но думаю, что мы поговорим с вашим учителем, и он все поймет! — сухо сказала тетка из учебного отдела, — Я смотрю, вы делаете успехи. Такое мощное заклинание для студентки — это определенно достижение. Я вижу, что вы станете хорошим некромантом!　

— А где я теперь буду жить? Учитель сказал, что я теперь буду спать на коврике у входа! Но я…. я…. уже пробовала…. Я на нем не помещаюсь…. - всхлипнула я, краем глаза глядя на то, с каким лицом Бульдожка рассматривает черные пятна сажи на груди. Ха! Она еще спину свою не видела…　

— Мы все исправим. Сейчас все отмоют и принесут новую мебель, — сказала тетка из учебного отдела, — А вы, студентка, в следующий раз будьте внимательней и осторожней!　

Через двадцать минут ввалились какие-то подсобные рабочие маги и начали приводить комнату в порядок. Стекло вставили, отмыли стены и потолок. В комнате появились нормальные шторы, без дырок, заметьте! Аккуратный письменный стол, кровать, чистый (вау!) матрас с постельным бельем. Новый душ, сделанный по системе старого, радовал теплой водой, а новая раковина с зеркалом выглядели вполне солидно. В целом все преобразилось кардинально. Причем, за очень короткий промежуток времени. Новая одежда меня тоже приятно порадовала. Штаны, ботиночки, похожие на полусапожки с отворотом, рубашка, черная курточка с застежками, облегающие штанишки и даже носки! Помимо этого мне вручили черное платье с белыми манжетами и воротником. Не хватало только гольф, очков, косичек, чтобы смело украшать доску почета. Не забыли про полотенце и нижнее белье. А вот туалетную бумагу опять зажали. Я молча вернула на гвоздик «Опыт прокладки туннелей».　

Когда все вымелись из моей комнаты, а я с восторгом прыгала на новом матрасе и обнимала новую подушку, Лорд Асфард заглянул ко мне, увидев мой щенячий восторг при виде нового одеяла, зубной щетки и коробочки с порошком для чистки зубов, заметил:　

— Как мало человеку надо для счастья! Давай, отмывайся и спускайся кушать…　

— Так я ж сегодня без ужина! — отозвалась я, двигая ящики нового стола.　

— Ника! Мы как с тобой договаривались? — напомнил мне учитель.　

— Окей! Я спущусь через пять… Нет, десять… Короче, жди меня и я спущусь! Только очень жди! — я радостно проверила работоспособность душа, дернув за веревочку. Шампунь Мэри Сью перекочевал на полку к моему новому шампуню. Нет, ну действительно, стоило обидеться, как жизнь начала налаживаться!　

Через сорок минут я спустилась в новом платье, вытирая волосы. Красота! Не царские палаты, но уже что-то!　

Я сидела и уплетала ужин, притащив второе кресло к столу, поглядывая на своего горе-учителя. «Гордая птица еж… Не полетит, пока не пнешь!» — вздохнула я. Пока истерику не закатишь, ногой не топнешь, не обидишься как следует, он палец о палец не ударит.　

— Беру свои слова обратно! — сказала я, запивая ужин до сих пор не идентифицированным мною соком, — Ты не такое…м….м… как бы помягче сказать…. де дрянь, как мне показалось изначально.　

— Что-то я не помню, чтобы ты мне это говорила. Если бы ты такое сказала бы мне в лицо, я бы с тобой не церемонился… — заметил Асфард, пинком открывая дверь в комнату с черепами и ковыряясь в шкафу.　

— Ну да, — согласилась я, — Не говорила, но подумала… Ты ведь не умеешь читать мои мысли?　

— Ты удовольствие не растягивай, — отозвался учитель из комнаты, громыхая какими-то железяками, — Держи.　

Он вышел, притащив два меча и доспехи. Я поперхнулась и с ужасом представила, что мне сейчас предстоит все это на себя надевать.　

— У меня в доспехах плоховастенько получается… — созналась я, — Без доспехов тоже. С мечом та же история… Зато есть хорошая новость, без меча я бегаю куда быстрее, чем с ним.　

Мы стояли на вершине башни. Как только часы пробили полночь, и амулет обновил заряды, мы отправились на тренировку. Что-то я представляла себе этот поединок в стиле «Робокоп против Терминатора». Но доспехи пока были только на мне. На учителе была мантия, очень напоминающая черную сутану католического священника с воротничком — стоечкой. Зря я читала в детстве «Поющие в терновнике». Определенно зря. Я попыталась выбросить из головы ключевые сцены романа, ради которых, я загибала уголочек в книге, чтобы перечитать их снова и снова. У меня до сих пор сердце ёкает, когда я вижу фотографии молодых, красивых католических священников.　

«Он был католическим священником, она читала Верлена…» Я помотала головой, стараясь отогнать наваждение. В моей душе история любви священника и прихожанки оставила неизгладимый отпечаток. Никто из моих друзей и тем более молодых людей не догадывался о моей маленькой слабости. Да и я не горела желанием рассказывать о ней на каждом углу. Ладно, мне нравится его сутана, а не он. Он мне как раз не нравится.　

Волосы Асфард собрал в высокий хвост. Несколько длинных прядей выбились из общей композиции, но, судя по всему, они ему не сильно мешали. До сих пор не верю, что мы с ним — ровесники. Или я хорошо сохранилась, либо его жизнь потрепала. Шучу.　

— Показывай, чему вас научили за два месяца… И за что я расписывался в твоей тетрадке, — грустно сказал Лорд, глядя как я, на раскоряку с душераздирающим скрежетом меча по плитам приближаюсь к нему. Поножи, определенно, — штука неудобная, а металлические сапоги — еще хуже.