Кристина Юраш - АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

— Ника! Хватит вредничать! Открой дверь по-хорошему! Я прошу тебя! — раздался голос за дверью.　

Милый, просить ты будешь в банке кредит на «лексус» с официальной зарплатой в шесть тысяч рублей, а меня просить не надо!　

Что-то он притих… Ушел? Скис? Сдался? «Не вынесла душа поэта!» Снова впал в свою экзистенциальную тоску? Отлично! Выждав время, я решила спокойненько принять «душ». «Шампунька» Мэри Сью пахла так, что я с ума сходила от запаха. Хоть какая-то маленькая радость на фоне тотальной безнадеги. Моциону я посвятила примерно полчаса, радостно вспоминая любимые иностранные песни и ловя скользкое и юркое мыло по полу. В итоге, что не перепела я, перепоют звезды отечественной эстрады. Взяв с раковины полотенце размером с полотенчико для рук, вытерев волосы и обмотав его вокруг талии (на больше его при всем желании не хватало), я ногой толкнула дверь, выпуская облако пара, выползла в комнату, с ноги закрывая за собой болтающуюся на одной петле дверь.　

В центре комнаты, скрестив руки на груди в позе одного коротышки — завоевателя в треуголке, стоял мой учитель. Я почувствовала себя папуасом Новой Гвинеи, впервые увидевшем колонизаторов, которых в учебниках географии впоследствии корректно назовут «первооткрывателями». Лорд Асфард открыл рот, но резко передумал что-то говорить.　

У него был такое лицо, словно он позавчера выбил себе иероглиф, означающий «самый красивый, умный и мужественный мужчина на свете» на руке, а сегодня случайно выяснилось, что он переводится, как «сумасшедший понос из-за лапши быстрого приготовления». У меня тоже из цензурного в лексиконе оставались лишь предлоги. Одной рукой я прикрыла грудь, а другой покрепче вцепилась в полотенце. Топлесс мы уже видели, а полный стриптиз показывать я не планирую! «Она была настолько стеснительной, что голой ее впервые увидел только некрофил — патологоанатом!» — пронеслось у меня в голове.　

— Пшел вон! — прошипела я, — И по дороге не забудь выколоть себе глаза!　

— Оденешься и спустишься вниз. Есть разговор! — холодно сказал мой учитель, — И не надо так орать, словно тебя тут убивают!　

— Ну да! Как же так? Меня типа убивают, а ты в процессе не участвуешь? Не порядок! Нет, как обычно, в сторонке постоять! А теперь развернулся на сто восемьдесят градусов и закрыл дверь с той стороны! — крикнула я, придерживая полотенце.　

— Не указывай, что не нужно делать! Терпеть это не могу! — ответил учитель, пройдясь по выбитой двери.　

О! Как будто я от этого в экстазе!　

Я молча оделась, обиженно сопя, поставила выбитую дверь на ее изначальное место и села на кровать. Мне удалось даже снова посадить ее на одну петлю. Кто почистил раковину? Кто разобрал колено? Кто сделал теплый душ? Кто вставил дверь на место? Да я была бы вот таким мужиком! Цены бы мне не было! Мечта любой женщины!　

Думаете, что если мне свистнули, я побежала спускаться? Ага, щас! Бегу, спотыкаюсь, прыгаю через ступеньку, съезжаю по перилам. Прошло двадцать минут. Я услышала шаги за свежевставленной дверью. Если он сейчас снова вынесет мою несчастную дверь, то я вынесу ему мозг. А потому ему придется вставлять. Сначала дверь, а потом зубы.　

— Ты уже оделась? Почему не спустилась? Тебе что? По нескольку раз повторять надо! — не очень-то и равнодушно поинтересовался учитель, открывая дверь, болтающуюся на одной петле. Кристалл тут же пошел трещинами.　

Да как ему с людьми позволяют работать? Хорошо, что он — не воспитатель детского сада. С таким воспитателем горшки будут не успевать мыть, а обычная группа сразу превратится в логопедическую. Группа «Зайка», куда набирают маленьких заик.　

Я отползла в самый дальний угол, укутавшись одеялом. В моей душе уже вырыты окопы презрения, стоят противотанковые ежи из уязвленного самолюбия и размотана колючая проволока женской обиды. Ну что, дерзай. Попробуй пройти эту полосу препятствий! Рискни психическим здоровьем и самооценкой.　

— Не хочешь разговаривать там, поговорим здесь, — сказал Лорд, присаживаясь на мою кровать.　

— Отлично! Только это не повод греть задницей мою подушку! — возмутилась я, выдергивая из-под него свой «валенок». Разрешения на посадку я не давала! Так что пусть задвинет шасси и постоит. Разрешаю кружить по комнате.　

— Я так понимаю, что ты пошла в отказ. Стоило на тебя нажать, как ты тут же ушла в глухую оборону. А теперь ответь, кому ты делаешь хуже? Я отвечу. Себе и только себе. Если ты не сдашь экзамены, то тебя убьют, — насмешливо отозвался Лорд, — Если хочешь позорной и глупой смерти, то вперед! Я отойду в сторонку и не буду тебе мешать!　

Я посмотрела на него как Медуза Горгона, а потом с усмешкой выдала:　

— Послушай. Ты отучился восемь лет? Я отучилась пятнадцать! Десять лет в школе, пяток отмотала в университете. Заметь, не условно, а по полной. Из всей этой кучи ненужных знаний, которые мне усердно вбивали в голову, мне пригодилось умение читать, писать и считать. Вот и все! Поэтому не нужно забивать мне голову всякой ерундой. И заставлять меня учиться силой, это — худшая из всех твоих идей. Если я захочу постичь мудрое и вечное, то я сделаю это сама! — насмешливо ответила я, давая понять, что даже если меня за шкирку посадить за учебники, я из принципа разучусь читать.　

— Хорошо. Попробуем по-другому. Что нужно для того, чтобы ты захотела постигать мудрое и вечное? — поинтересовался Асфард.　

— Не заставлять меня! — отрезала я, — Не орать на меня, не напрягать меня, не тыкать меня носом, как котенка, не насиловать морально! Я терпеть не могу этого!　

— Сколько тебе лет, Ника? — с некоторым сомнением спросил учитель.　

— Мне — двадцать шесть, — нехотя отозвалась я, вспоминая испорченный День Рождения, — А тебе сколько?　

— Столько же, — озадаченно отозвался мой учитель, — Только ты ведешь себя так, будто тебе шестнадцать, и ты обижена на весь мир.　

Вау! Учитель и ученица — ровесники. Какая прелесть! Такого на моей памяти еще не было! Да ладно, в этой Академии все возможно.　

— Слышишь этот грохот? — спросила я с издевкой, — Это упало и разбилось в дребезги мое уважение к тебе после твоих вчерашних припадков.　

— Нет, — ядовито заметил Асфард, — Это упало и разбилось мое терпение, после твоей вчерашней попытки окончательно залезть мне на голову и свесить ножки.　

Мы молча сидели и дулись друг на друга. Что за дурная манера у мужчин? Сам накосячил, узнал, что на него обиделись, обиделся в отместку.　

— И как давно тебе двадцать шесть? — с издевкой задала я вопрос, который обычно задают мрачным типам с бледной кожей и сомнительными пятнами в биографии.　

— С момента посвящения тебя в студенты Академии, — нехотя отозвался Лорд, так словно уже проклял этот день. Поверь мне, я тоже обвела этот день черненьким к календаре.