Ма. Лернер - Страна Беловодье

– Значит, как договорились? – спросил Данила капитана, внимательно наблюдая за очередным грузчиком, водружающим мешок на арбу.

Вид у огромного мужика был возмущенным, будто рассчитывал одни тюки с мехами таскать и тяжесть не понравилась. Перетрудился. Ничего, платить больше оговоренного никто не собирается. А на случай случайного падения и незаметного потрошения груза Данила заранее расставил свою компанию внимательно наблюдать. Святое дело – обмануть наивного деревенщину, «обуть» приезжего. Повод для хвастовства у горожан и необходимость быть бдительным для него. Это он еще с прежних разговоров в трактире усвоил.

– Иль на пристань забегай, иль прямо в Крайний город, – подтвердил Михил. – Я второй раз в дальний поход не собираюсь, разве сумму хорошую положат, – и он подмигнул с усмешкой.

Этот юмор не трогал. Сроки и плату они обговорили, опять же перепроверил и в Новом Смоленске, и у Тита, да и в Севастьяновке спрашивал. Нормально запросил. В обычных пределах. А со знакомым всегда проще дело иметь, чем искать нового кормщика с судном. По-умному, конечно, надо свое корыто заводить, да пока не ясно, как раскрутятся. Хорошо делать уверенную морду и отдавать приказы, а червячок неуверенности в душе присутствует. Купить фузеи он сумеет, и даже дешево. А вот продать – иногда совсем непростое дело.

– Могу и посоветовать чего, – сказал капитан серьезно. Ну да, вроде как с воском, куда сдавать.

А то за дурака держит и по всему Дону неизвестно, что монополия в Смоленске на пчелиные товары. Даже цену прошлогоднюю знаю и в подобного рода советчиках не нуждаюсь. Одно слово – горожанин. Везде свой кусок ищет, с любой сделки процент посредника попросит, да к знакомому направит, чтобы и с него получить. А зайдешь слева – сам и сдаст, или покупатель треть цены снимет и благодетелем выставится.

– Заходи, если что.

– Благодарствую, – сказал, почтительно поклонившись. Ссориться на пустом месте не ко времени. Тем более что пока одни предположения пополам с подозрительностью. На самом деле Михил был вполне доброжелателен и сам не приставал, предлагая нечто чрезвычайно выгодное. Может, и не так плох.

– Я схожу вблизи пару раз по Дону, но к сроку буду. И не затягивай. Позже листопада никто с тобой не отправится. Можно в лед сесть. Опоздаешь с отъездом – всю зиму просидишь в Смоленске. А скупщики народ хитрый, станут тянуть до последнего момента, пока за бесценок пушнину не отдашь.

Телеги тронулись, стуча по выложенным деревом мостовым. Чтобы избежать грязи, улицы выкладывались из мощных сосновых плат. Почва здесь изначально каменистая, и служить такие дороги могли долго, много лет, если их не разбивали постоянно катящиеся к Гостиному двору тяжело груженые повозки. За это тоже городские власти не забывали брать с приезжих специальный дополнительный путевой сбор. Во всем остальном ничего интересного. Такие же привычные дома, огороды, да нередко еще и пустоши. Правда, кто побогаче, ставил избы на каменном фундаменте, но поверх все одно привычного вида сруб. Заборы сплошные, внутрь не особо заглянешь.

– Ну что опять, – вскричал с досадой Данила, когда движение внезапно прекратилось.

Через минуту стало ясно. Мимо проследовал немалый отряд, человек, наверное, из двухсот в красных кафтанах, войлочных шапках и вооруженных фузеями, а также клинками на боках. Судя по единообразному виду одежды и огнестрельного оружия, это не призывное ополчение, а постоянная дружина смоленского князя.

Отто вздохнул, не иначе с завистью, внимательно изучая амуницию вояк на белых ремнях.

– Стремянной приказ, – сказал возчик с оттенком зависти в голосе. – Конные, оружные и на жалованье.

– Случилось чего?

Маршировка Даниле крайне не понравилась. Очередная война между княжествами могла всерьез выйти боком. Не первый раз под предлогом крайней срочности и необходимости отбирают имущество у чужаков. Звуки стрельбы и запах крови моментально повергают в самый нижний ряд приоритет уважения к собственности и жизни. Причем не только у простых людей, а еще и властей. От этих отбиться или избежать жадного внимания частенько гораздо тяжелее.

– На поле должно ходили, пулять. Частенько случается. Вона, – он принюхался, – аж здесь воняет.

Запах горелого пороха действительно присутствовал, но приезжие все больше ощущали нечистоты, текущие из-под заборов. Идея мостовых встретила у всех при минимальном знакомстве с городом горячее одобрение. Без них наверняка все вокруг представляло бы собой одну огромную ударно пахнущую лужу. А там все по специально оставленным канавкам утекает. Как бы не в реку. Из которой потом пьют.

– У вас что, вывозить из выгребной ямы не положено?

– Закон есть, – хмыкнув, ответил тот, щелкая кнутом, чтобы взбодрить лошадь. – Ниче, привыкнете.

– А что в мире происходит? – жадно спросил Отто и на брошенный мужиком взгляд пояснил: – Ты же видел, издалече мы. Только приплыли.

– Епископ Иона в прошлом месяце скончался, – помедлив скорее для солидности, чем от тугодумства, ответил местный житель. Видимо, для него «мир» в первую очередь означало Смоленск. – Шумели много. Колокола звонили, народ собирался.

– Любили его?

– Кого? – изумился рассказчик. – Епископа? Тот еще сквалыга и занудный гад. Цельный прейскурант выдумал на каждый из грехов. Сколько положено в храм занести за то или другое, какое количество молитв или поклонов за какие действия. А на исповеди цельный вопросник у попа. Не ты каешься – тебя спрашивают. А это делал, а то, а с бабой вот так, а эдак, а с девкой, а с мужиком? И такие непотребства спрашивают, иные и не слыхали дотоль, – он хохотнул. – Кое-кто всерьез задумался и опробовал. Раз спрашивают, выходит, нечто в этом есть? – заржал уже откровенно.

– Ты шутишь? – спросил, оглянувшись, слышит ли Вера, – она, слава богу, у второй отсюда повозки, и до нее не доносится.

– Нет, правда. Святой крест, – возчик перекрестился, – так и было.

– Так чего шумели?

– Ну как. Новый епископ неизвестно че устроит. Ты ишо молод, не видел: вечно о прежнем задним числом сожалеют. К лучшему ничто не меняется. Разве к худшему. А нам из Китежа утверждают. Значит, выбирать себе удобного станут. Ну вот, приехали, – и показал рукой на мощную стену не меньше трех человеческих ростов. Щас, – с ухмылкой поведал, – учить станут уму-разуму приезжих.

Так оно и оказалось. Возчики порядок знали замечательно, артель не первый год сюда ездит и сразу по въезде за стены останавливались рядком, посмеиваясь. А вот Данила в сопровождении Отто отправился к стоящему на манер столба посреди двора высокому костлявому мужчине с седой бородой и откровенно тоскливым взором.