Ма. Лернер - Страна Беловодье

– Где-то здесь есть похожее? – изумился Данила. Уж свою округу он неплохо знал. Ни о чем подобном слышать не доводилось.

– Такая же. За Черной падью на болоте остров. Просто так не пройдешь, да и там сразу не найдешь. В землю вросла, и здешние племена про свойства не слышали. А сказать нашему отцу Федору – так, пожалуй, не успокоится, пока не сломает. От дьявола такая вещь, не иначе.

– Но если она помогает… А что взамен?

– То-то и оно, – поежившись, ответила Хиония, – что иногда человек не излечивается, а помирает, но завсегда и у великого лекаря бывает. Говорят, не просто ложиться надо, а объяснить подробно мысленно. Врать не стану, не знаю. Как проверить? Фрося детей просила и получила, так, может, была какая болячка по женской части, мне откуда знать. Есть вещь хуже, – она замялась.

– Ну говори уж до конца!

– Животное жертвенное, – без особой охоты сказала старуха, – нужно убить с одного удара, кровь собрать, плиту по узорам наполнить.

– Это я уже понял. Кроликом или курицей не обойтись?

– Верно. Чего побольше желательно. И лежит человек на плите, пока сигнал не произойдет, пока оно не встанет.

– Кто?

– Коза, свинья, лошадь аль корова, – спокойно объяснила Хиония. – У нас баранов резали, овец, иногда диких животных ловили, но ты попробуй на болото дотащить даже небольшого оленя. С козой и то замучались.

– Встает убитое животное и уходит? – с расстановкой спросил Данила в легком обалдении. Неужели неправильно понял?

– Именно так. И пока оно, то, убитое прежде, живо, к плите ходить бесполезно. Ничего не будет. Да это видно сразу. Когда свою кровь даришь, она светиться начинает. Достаточно пары капель. А нет – так нечего и ложиться. Без пользы. Старики говорили, дух Того, Кто В Камне помогает больному и взамен входит в мертвого развлекаться. Скучно ему сиднем сидеть. И трогать такого нельзя. Станешь запирать или еще чего…

Данила без труда расшифровал напрашивающуюся мысль: зарезал, дождаться, пока встанет, снова прикончить – и так пока не иссякнут желающие.

– …на всю семью навлечешь большое горе. Кто-то умный пытался, потом пожалели. Это не зверь, не домашняя свинка. Это воплощенный дух. Он мстит, не особо разбираясь в степени вины, по признаку родства.

То есть кто-то пробовал и убедился.

– Потому людей сроду на плите не резали. Еще не хватает получить не просто духа, а в человеческом теле. Говорящего и с руками. Страшно. Еще и отомстить запросто сумеет убийцам.

Тут Данила окончательно запутался. В теле дух чужой, не прежний. С чего кидаться станет? Суеверия какие-то.

– И откуда все это известно? – потребовал.

– Так сама девчонкой видела.

– Нет, как впервые узнали, что делать?

– А вот этого не скажу, – помедлив, призналась старуха. – Не принято у нас было обсуждать такие вещи с мальцами. Потому как по-вашему, по-христиански, искушение великое. Кто имеет право получить исцеление, если годами плита бесполезна? Самый сильный, богатый или умный? Наиболее несчастный, но никчемный? Молодой или пожилой, но мудрый?

– И как решали? – прикинув на себя, поинтересовался Данила.

– С ерундой не ходили. А ежели серьезное, то кто первый, невзирая на заслуги или отсутствие общего уважения. Кому не повезло со скалы, скажем, сорваться или повезло, раз уж выжил и может воспользоваться плитой, как посмотреть, – тот и право имеет. Или жребий, если сразу двое-трое. Нечасто все же бывают такие ситуации, да и промежутки между несчастьями случались длинными. Мы же тоже были хитрыми. Прямо сделать нельзя, но долго ли овца проживет на воле в одиночку? – она усмехнулась. Хорошо если пару лет. Обычно быстро. Найдется кому схарчить бедняжку. Волки, горные львы… А если прикармливать по-соседству намеренно…

Кажется, он получил даже больше ожидаемого. Есть, правда, любопытный вопрос проверки. Нет сомнений в изложенной истории, однако опыт личный всегда лучше поддается осмыслению. Второй не менее серьезный: один дух или их несколько? Это есть шанс уточнить у Баюна.

И самое важное, нельзя ли перевезти плиту, а почему и не обе, к собственному жилью поближе. Всех одаривать хорошо, но приятнее в личной собственности вещи такого уровня иметь. Точного местонахождения деревни Хионии он, конечно, не знал, но название горы еще в детстве слышал, как и ее племени. При желании найти можно. На старой карте те территории обозначены.

– А имя Кредариадвос, – он старательно выговорил слово, – тебе нечто говорит?

– А должно? Не греческое?

Похоже, может и не один дух быть со схожими функциями. Это хорошо или плохо? Пока не ясно.

– Имя у духа вашего было?

– Никогда, – грозя сухим маленьким кулачком, резко сказала Хиония, – не называй ИХ по имени! Не привлекай к себе внимания!

– Спасибо, – ловя ее руку и целуя пальцы, сказал Данила.

– За что?

– За правду. И за то, что без тебя меня бы не существовало. И Богдана, и, может быть, и этого будущего брата или сестры.

– А, – махнула она рукой, – не для тебя старалась. Но без вас было бы скучно. Прощай! – повернулась и заковыляла к остальным.

– Не вздумай мне до возвращения помирать, Зэра! – крикнул Данила вслед.

Данила уселся ровнее, пытаясь вернуться в прежнее состояние и настроиться на спокойствие. Что-что, а пожаловаться на недомогания в последние месяцы он не мог. То ли действительно правильное дыхание помогало, то ли и без того достаточно здоров, но проверить опять же никак. Ну и ладно. Хуже не будет, если выполнит урок.

В районе их поселка и Нового Смоленска река шла вдоль сглаженных плоских холмов. Чем дальше на запад, тем сильнее менялся пейзаж. Первая цепь гор круто поднималась на горизонте над равниной, ровной линией протянувшись с севера на юг. Дон постоянно петлял, и маршрут состоял из бесконечных отрезков, направленных то на юго-восток, то на юго-запад. И чем ближе к горам, тем более обжитые места. Это стало заметно не сразу. Просто в определенный момент длинные пустоты между редкими поселками как-то незаметно сменились хуторами, а позже и селениями в достаточной близости друг от друга.

По мере движения на запад легкопроходимые красивые леса с преобладающей лиственницей сменились вырубками. Холмы поднимались, превращаясь в горы. Вершины все равно не имели характерных пиков и были невысоки, но местность заметно изменилась. В долине реки, где расположены деревни, повсеместно пашня, выгоны и многочисленные лодки. Прежняя пустота исчезла, городки шли один за другим, показывая, во что со временем превратятся знакомые малонаселенные края. Здесь не повернуться, чтобы на чью-то межу не наступить. Попутно и сам Дон стал много у́же и не так полноводен. А бурлакам тянуть вверх стало заметно сложнее.