Виктор Мурич - Спящие карты

– Туда! – ору изо всех сил и делаю страшное лицо.

– Что происходит? – глухо звучит голос из-под шлема. – Мы охраняли ворота, но у вас здесь что-то такое творится.

– Двадцать солдат похитили принца! – Перепугано кричу и тыкаю пальцем в суматоху у горящего стога. – Они напали внезапно! Я за помощью!

– Поспеши, а мы пока их придержим, – кивнул воин.

– Они одеты как замковая стража, – ору дурным голосом, изображая страх.

– Но как их отличить?

– Пароль.

– Какой еще пароль? – не понял воин. – Мы отродясь не пользуемся ними.

– Мы между собой договорились, там, у спальни принца. Чтобы отличать друзей от врагов, – говорю, с трудом сдерживая улыбку.

– Умно. Какой пароль?

– Пароль – «ты придурок?» а правильный отзыв «да». Враги не знают о нашей хитрости и естественно отвечают "нет". Тут то мы их и рубим. – Еще секунда и я рассмеюсь. Думаю, это будет не кстати.

– Хитро придумали, – восхитился воин. – Спасибо что предупредил! Ну мы им сейчас всыплем! Вперед!

Показав язык одураченным жестянкам спешу к воротам.

Луна решила на какое-то время стать моим союзником, спрятавшись в мутных облаках. Навалившаяся темнота дает шанс на успешное улепетывание из этого суматошного муравейника.

До ворот остаются считанные метры. На пути никого. У замка по-прежнему огненная неразбериха. Если так и дальше будет продолжаться, то на организованную погоню можно не рассчитывать. Ребята наверняка какое-то время будут сами с собой развлекаться. Немалую роль сыграет пятерка клоунов с вопросом «ты придурок?». Представляю, что они там натворят. Жаль сам не увижу. Интересно, что произойдет раньше, некоторые начнут говорить «да» или же скопом завалят эту пятерку как чужаков.

Лошадиное ржание за спиной заставляет обернуться.

– Вот черт! – в сердцах выдыхаю и прибавляю ходу.

Пяток всадников, пригнувшись к покрытым кольчужными попонами шеям коней, мчатся вслед, низко опустив длинные трезубцы к земле. Не смотря на суматоху и темноту, нарушаемую лишь сполохами пожара, они точно выбрали цель, не помогло даже то, что я одет идентично замковой страже, совпадают даже знаки различия на груди.

Как же они меня вычислили?

В этом поединке у меня не будет ни малейших шансов. Даже если удастся уклонится от трезубцев, слишком высока вероятность оказаться под копытами на узкой дороге.

Вот я и в арке ворот. Над головой нависает непонятно почему поднятая в такое время решетка, не для меня же старались, а впереди длинная узкая дорога с густыми зарослями колючих кустов по обочинам. Пробегаю еще немного, прежде чем остановиться и интенсивно верчу головой по сторонам. Можно конечно попытаться нырнуть в эту растительную гадость, но стоит застрять, замешкаться хоть на секунду… в общем заколют меня барахтающегося в колючках, как пить дать заколют. Наделают дырок в заднем крыльце по самое нехочу.

Значить встретим опасность лицом, а не другим местом как ранее.

Всадники на ходу перестраиваются в клин, чтобы не снижая скорости пройти сквозь ворота.

Все-таки неприятное ощущение стоять вот так, посреди дороги и смотреть, как на тебя накатывается волна смертоносной стали.

Я как неудачник серфингист, застывший с любимой доской под мышкой на пути у цунами. Очень удачное сравнение, особенно по конечному результату. Сам виноват – раньше улепетывать надо было, а то вошел во вкус, заигрался.

– Ну и хрен с вами, – сплевываю на землю и, положив мечи на плечи не спеша иду на встречу всадникам сокращая и так тающую с каждой секундой дистанцию.

Они уже уверены в своей победе. Им меня насадить на трезубец, как пришпилить в консервной банке одинокую кильку. Старики говорят, что иногда и лопата стреляет, тогда почему бы в данной ситуации кильке не обзавестись острыми зубками и не оттяпать палец зазнавшемуся обжоре. По самые уши.

Мечи со звоном падают под ноги, уступая место метательным ножам.

Переступаю через лежащее в пыли оружие и иду дальше, не в силах оторвать взгляд от накатывающей волны. Одновременно красиво и страшно. Сила, мощь, скорость и как результат – моя смерть. Последний пункт мне нравится меньше всего.

Осталось шагов двадцать.

Еще мгновение и всадники пересекут линию ворот.

Бросок.

Мимо. Нож воткнулся в открытую створку ворот.

Бросок.

– Попал, – с удивлением изрекаю, глядя на опускающуюся с душераздирающим скрежетом и писком решетку.

Попасть в темноте с десяти метров в канат, удерживающий решетку на весу и при этом перерубить его пополам это большая удача, особенно учитывая обстоятельства.

Поворачиваюсь к воротам спиной не желая видеть, как всадники на полном ходу налетят на решетку. Ничего приятного в этом зрелище нет. Наверняка напоминает приготовление свежего томатного сока с помощью дуршлага. Жидкость сквозь дырочки вытекает, а вот гуща остается.

Удар. Скрежет металла об металл. Лошадиное ржание переплетается с человеческими криками. Сухой треск ломающихся костей и древков трезубцев.

Дикая ругань и жалобные вопли наполняют душу спокойствием и умиротворением. И снова этот раунд за мной. Надеюсь, что так будет пусть даже и не всегда, но хотя бы долго. Очень долго.

– Смешались кони, люди… А были бы тормоза хорошие, ничего бы и не случилось. И вообще – не уверен, не обгоняй.

Я доволен собой и шумным финалом за спиной. Жаль, вот только то самое наркотическое состояние почти прошло. Облизываю пересохшие губы, смакуя последние капли уходящего кайфа.

– Ты чего тут посреди дороги торчишь? – раздался из темноты знакомый голос. – Ждешь пока жареный петух на горе раком три раза перекрестится?

– У одних оба полушария защищены шлемом, у других – кольчужными штанами, – парирую вопрос подъехавшей Дамы.

– Ты мне тут еще поразглагольствуй, – говорит она недовольным тоном. – Умник нашелся.

– Я не о тебе. Это все про них, – не оборачиваясь, тыкаю пальцем назад. – Я думал, ты меня бросила.

– Я тоже так думала, – хмуро замечает Дама. – Давай залезай. К завтрашнему вечеру надо быть у Серебряных гор.

Подбираю мечи и устраиваюсь у нее за спиной. Седло оказалось слишком тесным для двоих, поэтому я уже весь в предвкушении приятной поездки на костлявой лошадиной спине. Крепко обхватываю Даму за талию, и мы неторопливо трогаемся с места. От нее пахнет гарью, властью и … женщиной. Да-да, именно женщиной. До сих пор я никогда не думал о ней как о представительнице слабого пола, ей даже эта формулировка не подходит. Дама она и есть Дама. Высокомерная, властная, порой грубая и жестокая, в общем, типичный сержант из американских фильмов, только с коррекцией пола. Сейчас же, плотно прижавшись к мускулистой спине, чтобы не свалиться с лошади я неожиданно для себя ощутил Даму совершенно в другом ракурсе. Как довольно симпатичную женщину лет тридцати пяти с упругим, тренированным телом и неожиданно доброй улыбкой.