Антон Текшин - S-T-I-K-S. Окаянный

— Нет. Это — инструмент, а ты в нём — простая деталь, которую можно заменить.

— Получается, я — замена? — наудачу предположил я.

— Ты не так глуп, как мне показалось… Но, к сожалению, ещё не готов осознать, что тебе здесь не место. Доверься тьме, и тогда ты сможешь дожить до нашей встречи.

— Встречи? — насторожился я. — И что же меня ждёт после неё — должность мелкой расходной детали в твоём инструменте?

— Он не мой, а наш, — мягко поправил голос. — Поверь, это лучшая твоя возможность, все остальные бесперспективны…

— Нет уж, уволь. Ничьей игрушкой я точно не буду.

— Мне уже столько раз приходилось слышать эти слова… — тяжело вздохнул Некрус. — До встречи, Глеб, и постарайся не умереть.

От неожиданности я вздрогнул и невольно раскрыл глаза. Откуда он знает моё имя?!

— Эй, с возвращением! — надо мной склонилась улыбающаяся Даша Истерика. — Как себя чувствуешь?

У меня только что какой-то чувак сидел в голове, которая теперь раскалывается переспевшей бахчой, во рту как будто кони ночевали, а взор настолько мутный, что не вижу дальше десяти метров. Но, пожалуй, всё это ей не особо интересно.

— На троечку, по десятибалльной, — я с кряхтением поднялся с жёсткого ложа, на котором покоилось моё тело, пока сознание парило где-то в других измерениях. — Ты давно уже здесь?

— Часа два, — чуть подумав, ответила девушка. — Хотела удостовериться, что ты в порядке.

— Применяла свой дар? — напрямую спросил я.

— Извини что без спроса, — чуть смутилась она. — Но ты уже столько без сознания, что даже наш знахарь заволновался. Ты мне лучше скажи — тебе сны-то вообще снятся нормальные?! Как к тебе в голову не залезу, пустота одна…

Вопрос я проигнорировал, задав свой:

— Долго я был в отключке?

— Чуть больше двух суток.

— Что-о-о?!

Я перевёл проясняющийся взгляд на своё тело и вынужден был констатировать, что на мне из одежды не было ничего, кроме белой простынки. Даша тоненько хихикнула:

— Да ладно тебе, за тобой Север приглядывал. Он знахарь со стажем, так что можешь не беспокоиться.

— Замечательно, — скривился я. — Всё ждал того момента, когда снова стану беспомощным пациентом… Где моя форма?

— Вот.

Истерика указала на стоящий рядом с кушеткой стул, на котором аккуратной стопочкой кто-то заботливо сложил всю мою немногочисленную одежду. Я огляделся по сторонам и увидел ряды двухъярусных кроватей, тянущихся вдоль длинного помещения, отделанного простой вагонкой. Над потолком светила вполне обычная электрическая лампа, а через приоткрытое окно на противоположной стене доносился шум с улицы — голоса людей, гудки машин.

— Давно мы в стабе?

— Со вчерашнего вечера, едва успели добраться до темноты, — пояснила Даша. — Если нормально себя чувствуешь — одевайся. Тут неподалёку столовка, питание для нас бесплатно, только алкоголя нет. Мы здесь пробудем два-три дня, и рванём дальше, на запад.

— Нормально доехали?

— Была парочка моментов, но нас это уже не коснулось. Как ты потерял сознание — машину тут же убрали в середину. Да и Дуплет мы уже к тому времени уже проскочили…

— Хорошо, что всё в порядке. А это, получается, наша ночлежка? — обвёл я рукой помещение, напоминающее казарму.

— Ну, если финансы позволяют, можешь снимать себе собственный номер, — пожала плечами Истерика. — Но здесь всё же лучше, чем в машине. Её я, кстати, на мойку сдала, ребята обещали отмыть там всё.

— Вот с этого и надо было начинать, — улыбнулся я. — Где остальные?

— Разбрелись кто куда. У меня тоже есть дела, так что оставляю тебя в надёжных руках Севера.

Девушка кивнула подошедшему тёмноволосому мужику с глубокими залысинами и направилась прочь, покачивая крутыми бёдрами, затянутыми в камуфляж.

— Хороша-а-а, — тихонько протянул мужик ей вслед. — Жаль, только, что с головой не дружит.

— Полагаю, из-за этого у неё в команде лишь квазы, да залётные рейдеры вроде меня?

— Верно, — знахарь покачал головой. — А с её-то данными… Ну, да ладно, мы не о том. Как самочувствие?

Что ж, не прошло и месяца, как этот вопрос стали мне задавать снова с регулярностью восхода солнца.

— Вроде норма, — прикинул я, прислушавшись к себе. — Разве что, сильная слабость и голова немного кружится.

— Это поправимо, — хмыкнул знахарь, протягивая мне пластиковую бутылку с живцом. — Мне Даша рассказала про тебя, да я и сам это вижу, хоть и не поверил поначалу. Норму себе сам устанавливай, но до голодания больше себя не доводи, сам видишь — сколько без сознания провёл.

Я хотел было брякнуть, что до обморока умудрился выхлебать чуть ли не пол-литра, но, подумав, вместо этого спросил:

— Слушай, ты сам как считаешь, что мне делать?

— Понятия не имею, — честно развел руками эскулап. — Может, в Сколково тебе и помогут, но я не представляю — как.

— Ладно, всё равно спасибо, что приглядел за мной, — я принялся одеваться.

— Да не за что, — отмахнулся знахарь. — Да, кстати, тут тебя шеф хотел видеть, как очнёшься, он сейчас в столовке.

— Все дороги ведут в общепит, — констатировал я, шаря под кушеткой в поисках обуви. — А как хоть здешний стаб называется?

— Станица Терещенская. Это в честь здешнего атамана.

— Казаки? — слегка удивился я.

— Ну, вроде того, — уклончиво ответил Север. — Тут разный народ проживает…

— Что ж, поглядим, — я осторожно встал, на всякий случай опираясь рукой на стойку второго яруса кровати.

Вроде нормально. Пошатывает, конечно, но всяко лучше, чем ползком. А глоток вонючего до невозможности живца, от которого меня едва не вырвало, прочистил мозги не хуже крепкой затяжки нашатырным спиртом. Не знаю, на чём настаивал бюджетные спораны знахарь, но я дал себе зарок при первой же возможности найти что-нибудь менее токсичное. На коньячном спирту ничего так заходило, почти без отвращения.

Казарма в длину имела метров тридцать, которые мне удалось проковылять меньше чем за минуту. Как только тошнота отступила, я практически с радостью ощутил зверский голод. Значит, понемногу иду на поправку, если можно так сказать.

Стоило только выйти наружу, как первым делом уткнулся взглядом в видневшуюся между домами морскую гладь. Хотя нет, не морскую — вдалеке едва просматривался противоположный берег. Это хорошо, что я его смог разглядеть, значит, зрение понемногу приходит в норму.

Квартал, где устроились торговцы, вполне тянул на звание прибрежного, даже чайки в наличии имелись — парочка как раз вспорхнула от мусорного бака, стоило мне ступить на мостовую. Самую настоящую, из сурового тёсаного булыжника, размером в полтора стандартных кирпича. Не Красная площадь, конечно, но ходить можно не спотыкаясь.

Сколько же лет этому самому стабу?