Илья Рясной - Правила отражений

- Профессор? И не предаст? Ха-ха. Конечно, предаст. Ни секунды не думая. Когда вся эта история станет ему неинтересна. Но это будет, наверное, не скоро. Он так и сказал, что хочет увидеть конец мира?

- Так и сказал.

- Ну, значит, до конца мира вы можете быть спокойны…

***

Абдулкарим, утонув в кресле, листал книгу, которую нашёл в шкафу, цитируя наиболее занимательные фрагменты:

«Когда моему малому народу напевают в ухо ангелы, то он бывает добр, наивен, доверчив, покладист и трудолюбив. Но вот слышится шёпот чёрта, и пробуждается в нём раболепство, завистливость, жадность, вошедшее в легенды и поговорки упрямство, наивная хитрость, от которой убытков всегда больше, чем дохода, глупая подозрительность. Стоит чёрту возвысить голос, как одолевает моего человека самолюбование, спесь, неуёмная гордыня и высокомерные фантазии, а потом и жестокость. И вот уже льётся братская кровь, и страшен становится человеку человек. И не приведи Господи когда-нибудь малому народу моему самому решать свою судьбу или, ещё хуже, строить собственное государство!»

Эти строки стопятидесятилетней давности принадлежали уроженцу Шизады Никлу Гоглогосу, заслуженно считавшемуся классиком мировой литературы. Поскольку всю свою жизнь он прожил на Альфа-Лире, да ещё отметился вот такими замечаниями, на родине он теперь из классиков разжалован в поганые писучие шмуркали, и вместе с навозом его книгами топят костры на Площади Героев.

Я стоял у окна и смотрел на город. Над ним низко висели тучи, было жарко, душно и противно. Город сжимал меня стальными тисками. И мне казалось, он никогда не отпустит нас.

От тягостных мысли и литературных цитат нас отвлёк Жизнеслав. Он появился с обещанной книгой, которую, по его словам, откопал в пригородном домике, в кипе других вещей, которые с одной стороны и не нужны, но с другой - жалко выбросить.

- Вот! – положил он на стол редкий фолиант.

Издан тот был, как и положено серьёзным книгам в старые времена, солидно – в обложке из кожи, с золотым тиснением. За одно название это произведение можно было спокойно причислять к числу запретных и сжигать на площади Героев вместе с романами Гоглогуса. «Занятные верования сельских малых лирианских народностей на Шизаде». Во-первых, что за занятные верования, когда речь идёт о великих древних истинах?! Во-вторых, что это за малые лирианские народности – это посметь так назвать гордых потомков Протошизады? И в-третьих, что это за плебейство писать «на Шизаде» – это язык проклятых оккупантов. Отныне принято говорить «в Шизаде». В общем, этот труд выглядел неблагонадёжным до безобразия. А тут ещё обложку украшала главная сакральная протошизианская руна. И без искусственного интеллекта можно было прочитать по-русски: «Ну, тупые».

Эта самая руна вроде бы ставила точки над «и». Вот оно, свидетельство палеоконтакта, притом с Землёй и ни с кем другим. Однако данный подход поверхностен. Имелась вероятность, что это просто аналогия - обычные руны случайно связались в подобие надписи. Отрицать такую возможность нельзя. Тем более в мирах-зеркалах, где порой чудесным образом дублируются культурные явления, языки, исторические процессы. Так что же это? Может, сам текст внесёт какую-то ясность?

Я пролистнул пожелтевшие страницы. И процитировал предисловие:

- По молве донёс эти древние мифы до народа легендарный Лех Сказитель… Что это за персонаж?

- Один из многих почитаемых деревенщиной пророков и святых, - объяснил депутат.

- Официально канонизирован?

- Конечно, нет. Народ здесь долгие годы сам назначал своих святых, не спрашивая власть и священников.

- Теперь их назначает «Общество историков», - хмыкнул я.

- Вроде даже иконки были в деревнях с этим Лехом Сказителем, - продолжил Жизнеслав. - Но сейчас их днём с огнём не сыщешь. Много времени прошло. Революция на Лире, иконоборчество, Большая война. В таких катаклизмах предметы истории выживают с большим трудом. Может где и сохранились такие иконки. Но в частных коллекциях и музеях я их не видел.

- А можно попытаться найти? – спросил я. Не так много ниточек было в этой истории, за которые можно тянуть, чтобы раскрутить запутанный клубок мифов и сказаний.

- Хорошо, я узнаю, - пообещал Жизнеслав. - Нам пора в школу. Для приличия хоть лица покрасьте. К детям же идёте.

Ругаясь про себя, я измазал лицо и руки голубой краской. Посмотрел на крашеного Абдулкарима, сплюнул в сердцах. И мы отправились на боевое задание.

Ждавшая нас во дворе новая машина была почти как старая. Та же «Волна» десятой модели, с такими же навороченными противотуманными фарами, так же окрашенная в цвета шизианского флага, и, главное, с точно таким же номерным знаком. Видимо, у «Общества истинных историков» подобных внедорожников целый гараж.

На мосту, откуда открывался широкий вид на Шизополь, Жизнеслав передал нас с рук на руки профессору Хлюмпелю. Тот встретил «экскурсантов» с искренней радостью, переходящей в ликование.

- Школа! – воскликнул он, распахивая дверцу микроавтобуса. - Место, где под резцом умелого мастера алмазы детских душ превращаются в огранённые бриллианты!

- Или в алмазную крошку, - ввернул я замечание, забираясь в уютный салон с мягкими диванчиками.

- Ну не будем пессимистами! Сегодня вы взглянете в чистые детские глаза и проникнете через них в будущее нашего народа! Школа – это вам не ослу уши гладить! Вперёд, друзья, вперёд!

И его микроавтобус, выбросив в атмосферу клуб чёрного дыма и болезненно кашлянув, бодро двинулся вперёд, как всегда грубо попирая правила дорожного движения…

***

Во дворе школы был обустроен настоящий блокпост – с бетонными кубиками, мешками с песком, двумя пулемётами, смотрящими как в сторону учебного заведения, так и на ворота. Покой учащихся бдительно охраняли бойцы добровольческого исторического полка в мятых касках и несерьёзных на вид бронежилетах. Эти хлипкие средства защиты Орда поставляла из бесконечных запасов малоразвитым странам, чьих солдат не только не жалко, но, наоборот, желательно, чтобы их побольше перебили в междоусобицах. Для таких целей ордынской экипировке равных нет.

- Что стережёте, доблестные воины?! – торжественно осведомился профессор, пригладив взъерошенную причёску на своей голове.

Было видно, что доблестным воинам очень хочется послать этого странного типа куда подальше, но смущал микроавтобус, на котором тот приехал, с грозной надписью «Общество истинных историков». Поэтому на всякий случай бойцы вытянулись по струнке и старший доложил:

- Школу стережём! А то повадились тут всякие ходить. С плакатами да кричалками. Мол, не роняйте память предков, не забывайте героев!

- Да? – испытующе посмотрел профессор на старшего.