Артем Луниш - Близнецы

— Блин, для чего я их собирал весь день? — сказал Ваня, — пошли гулять!

— Пошли, — согласилась Аня, но никто не двинулся с места.

— Да, — голосом, будто из глубокой ямы, сказал через какое-то время Сергей, — пойдемте.

Он встал — все движения у него были медленные и плавные, будто он боялся расплескаться.

Дверь распахнулась и в нее ворвался вихрь темного неба, усыпанного маленькими сверкающими звездочками.

— Это знак, — рассмеялась Яна. Ваня вышел навстречу ночному небу, и едва в их поле зрения его силуэт совместился с дверным проемом, как он исчез. Пропал мгновенно и сразу.

— Красота, — сказал Ян, кое-как освободился из объятий кресла, подхватил сестру и вышел вслед за Ваней.

— Пойдем? — Аня посмотрела на Сергея. Глаза у него светились мягкой зеленью, а по темным волосам пробегали синие искорки.

— Ка-кая ты кра-сивая, — на мотив какой-то песенки раздельно произнес Сергей, — да, пошли. Пошли, Енот.

А у Енота теперь, оказывается, на его могучих плечах, обтянутых черной футболкой, на его могучей белой шее и правда покоилась забавная черно-белая пушистая мордочка.

— Енот! — Аня засмеялась и попыталась погладить его по голове, но рука все шла мимо. Сергей решительно взял их за руки и вывел в ночь.

Звезды кружились в медленном торжественном танце, и поднимались к небу тонкие струйки сигаретного дыма, а вдалеке, за лесом, разливалось по горизонту мертвое восковое свечение города.

— Ох ты ж, — испуганно ахнул Енот, — они же все мертвые!

— Нет, — сказал из темноты Ваня, — живые. Просто другие немножко.

— Пойдемте в сад, — сказала Аня.

И все пошли в сад.

А там старая, облетевшая яблоня светилась белым, желтым, красным и зеленым светом, и ветер бесконечно уносил в ночь шлейф изумрудных листьев — будто дорога до самых звезд. И белоснежным троном возвышался пластиковый стул.

— Из цветов венок сплету я, буду песни петь, — засмеялась Яна и закружилась в танце, и ее рыжие волосы разбрасывали искры.

— Я Лесной Король, — сказал Ваня и уселся на пластиковый стул, но тот вдруг опрокинулся, и Ваня укатился куда-то в темноту. А они засмеялись и их смех рассыпался серебром.

Откуда-то налетел холодный, черный ветер и Аня зябко поежилась.

— Давайте обратно в дом, — сказала она.

— Давайте разожжем костер, — сказал Сергей.

— Можно побегать, — глупым басом сказал Енот. Из черно-белой шерсти торчали голые человечьи уши.

— Из цветов венок сплету я, буду песни петь, — пропела Яна.

Из темноты вдруг вынырнул Ваня, лицо у него было белое и он похож был на мертвеца.

— Что такое? — спросил Енот.

Голова у него снова была обычная, человеческая.

— Я видел Лесного Короля, — сказал Ваня.

— И что нам передал король, тирим-поль-поль, тирим-тим-поль? — танцевала Яна.

— Мы будем защищать лес, — сказал Ваня, — а ты, — он ткнул пальцем в Енота, — скоро умрешь. Вот все, что сказал мне король.

Наступила тишина и дул черный, холодный ветер.

— Как он выглядел? — спросила Аня.

Ваня мучительно задумался. Звезды одна за другой осыпались с неба и огонь их холодел и гас, пока они падали к земле.

— Я не знаю, — Ваня заплакал, — я не знаю.

— Пойдемте домой, — сказал Сергей, взял Енота за руку и увел. И Ян увел свою танцующую сестру. И Ане ничего не оставалось, как взять Ваня за руку и повезти его в дом.

«Revolution» — затянул солист.

«Now!» — рявкнул хор.

«Revolution» — затянул солист.

«Now!» — рявкнул хор.

— Выключи наконец своих «Tomorrow», — закричал Енот, — мне, может, помирать завтра, а ты поспать не даешь.

Ян сделал потише, но тише не стало.

— Как думаешь… — начала Аня, но не закончила вопрос.

— Что? — повернулся Сергей.

Они сидели вдвоем наверху, как то оторвавшись от остальных.

— Ничего, — Аня помотала головой, — утром поговорим. На трезвую голову.

— Это все грибы, — улыбнулся Сергей, — нет никакого Лесного Короля.

— Понятно, что грибы. Но ведь их использовали раньше для прорицаний. Для путешествий в другой мир.

— Когда я играл за эльфов, мы их постоянно ели. Горами. И однажды мне привиделось, что орки — это на самом деле орки, а не переодетые идиоты. Чуть не застрелил одного.

— К чему ты это?

— Нет никакого другого мира. Все в твоей голове. И Лесной Король тоже.

Аня подумала, — какая разница? Другой мир, другое видение мира — это одно и то же. Мир — это представление о мире в моей голове. А раз есть представление о Лесном Короле, то и он сам есть. Верней, он и есть представление.

— Это все понятно, — сказал Сергей, — я не спорю. Но он не может знать больше, чем знаешь ты. Не может предсказывать будущее.

— Наверное, — сказала Аня.

Где-то на свалке закричали чайки.

— Смотри, как звук разносится.

— Уже рассвет, — Сергей поднялся, — я спать пойду.

— Давай, — рассеянно сказала Аня. Сергей ушел. Аня сидела в темноте и прислушивалась к бредовому диалогу внизу. У нее было тяжело и как-то неустроенно на сердце, будто она забыла что-то очень важное.

— Вот, наверное, и все, — сказала Аня, — мы остались на даче — пока не заживут наши раны. Тренировались стрелять из арбалета, потом Ваня луки привез. Из вуза, меня, оказывается, отчислили, и возвращаться вроде как стало и не нужно. Зимой грабили и палили окрестные дачи, что побогаче. Еще несколько раз брали вырубку и больше к нам не совались. Один раз даже устроили засаду на дороге: людей застрелили, а машины отогнали подальше и сожгли. И лес будто платил нам — столько было грибов, ягоды. Земля проседала под кустами и ветви клонились к земле. Оставаться дальше было опасно — и мы оставили Енотову дачу и совсем ушли в лес.

— А Енот? — спросила Гипнос.

— Погиб. Через лес по старой дороге проезжала инкассация — пенсии в деревню везли. Мы ее взяли, но Енота застрелили.

— Что за мальчик с вами? — спросил Артем.

— Проснулся? Это Енот. Родители у него алкашня и мы забрали его с собой. Он будет последний настоящий эльф. Как, может, и вы.

Артем вспомнил неподвижный, равнодушный взгляд мальчишки.

— Пока он больше похож на деревенского дурачка.

— Он забывает. Прежнюю человеческую жизнь.

— Нам тоже надо будет забыть?

— Посмотрим, — улыбнулась Аня, — но я пока не вижу в ваших глазах искренней поддержки и горячего одобрения.

— Может быть, это потому что… — Артем еще продолжал говорить, а сам уже тяжелым, неловким рывком валился на охранницу. Взять ее за горло и, главное, не дать схватиться за пистолет…

Не вышло. Глухо хлопнул выстрел и Артем, крича от боли, упал на одеяла.

— Травматика бьет очень больно, — кивнула Аня, — но на самом деле у тебя просто большой синяк.

Отвечать у Артема не было сил, он и дышал-то с трудом. Вдруг понял, как это тяжело — дышать. И сколько мышц при этом задействуется. И тут холодная маленькая ладошка легла ему на лоб и — боль исчезла. Вся и сразу, будто сменился кадр на экране.