Алексей Штейн - Ландскнехт. Победителей не судят

Наша рота сразу включилась в процесс, но нам повезло - мы шли ближе к западному флангу, не по самой границе Степи, но все же там, где сопротивление было скорее эпизодическим. Однако потери мы несли, пусть и небольшие. В основном из-за снайперских обстрелов из перелесков и балочек - прилетала пуля или несколько, колонна теряла одного-двух раненными или убитыми, иногда даже не разворачивались для боя, разве что охранение вступало в перестрелку. Памятуя ошибку Гэрта в Северном Валаше, я постоянно гнал роту с головным дозором и охранениями. Всего за неделю таких 'боев' мы потеряли безвозвратно семерых, и еще четверо - ранеными, не считая легких, оставшихся в строю. Противник при этом, скорее всего, потерь не понес вообще, но нам на это наплевать - мы ж не в солдатиков играем - зато заняты указанные в приказе пункты, приказ выполнен. Война - это не спорт, тут потерями и личным счетом ничего не решается. А потери... это нормально. Хотя бывает и довольно болезненно. Потеряли Вилли - в ночной перестрелке, он отправился проверить секрет, и именно в этот момент на них выперлись какие-то хулиганы. Началась пальба, но бежать кому-то на помощь я запретил - все просто заняли оборону. Парни перестреливались, не имея возможности отойти - так выходило, что их бы срезали на фоне склона. Вилли приказал прекратить стрельбу, потому что они выдавали себя вспышками - да и в ответ стреляли только по вспышкам. Перестрелка утихла, и они так и провалялись в камнях, а утром мы уже подошли, обнаружив двоих парней из секрета целехонькими, и Вилли с пробитой пулей головой. А на месте, откуда по ним стреляли - две кучки гильз и немного крови - ночью те все же ушли. Обидно, но бывает.

Чем ближе подходили к переправам, тем населеннее становилась местность, и тем ожесточеннее сопротивление. Выяснился пренеприятный момент, отмеченный мною еще на Северном Фронте - у валашцев было овер дохрена пулеметов. Их не должно было столько быть, совершенно сверхштатное количество. Спасало лишь то, что они пока не научились их грамотно использовать, выставляя, словно пушки, на самом опасном направлении. Конечно, пулемет в лоб это страшно, и очень напрягает. Но если бы ставили на флангах, то и вовсе был бы каюк - пулеметов бы у них хватило. Что еще больше обеспокоило, особенно союзное командование, так это то, что пулеметы в основном были не рюгельской выделки, что было бы ожидаемо - их в Рюгеле в основном и производят - в Улле совсем немного, а в остальных местах разве что чинят-восстанавливают. Но рюгельские картечницы весьма дороги, и Валаш не мог бы их столько скупить, даже незаметно через подставных - да просто бабла бы не хватило. Так фиг - клейма на пулеметах стояли валашские. Я специально уточнил в полковой мастерской с оказией - и теперь тщательно проверял каждый трофей. Причем, памятуя Лескова, не ленился не только снаружи осмотреть, но и в механизм заглянуть, если была возможность (к сожалению, фактически мы не взяли ни одного боеспособного или хотя бы пригодного к починке пулемета - валашцы не держались насмерть, но отступая приводили их в полную негодность, расстреливая из винтовок или даже взрывая гранатами). Нет, везде 'мейд ин Валаш'. Хреновые дела. Причем часто стали попадаться и эрзац-варианты - вместо блока с пружинами просто рукоятка, и потому никакого спускового механизма, вместо лентопротяжки - примитивный магазин, куда засыпают патроны. Чисто классическая митральеза Гатлинга, такое и пулеметом уже назвать стыдно. И патроны к ним хоть и винтовочные, но с каким-то довольно дымным порохом шли - тоже, надо полагать, эрзацы, пули не оболоченые, чисто свинец... Зато этого дерьма было много - не обходилось уже ни одного сраного поселка, чтоб по рванувшейся наотмашь коннице не стеганула пара, а то и больше стволов, выдавая огромные облака белого дыма. Вскоре у союзных и конница таким макаром стала кончаться, и они ее отвели западнее, сообразив, что вовсе не так и не тут ее надо использовать. Теперь эти поганые пулеметы лупили по нам, и уже на третий день действий в передовых порядках у меня уже имелась убыль в четверть численного состава. Теперь валашцы дрались всерьез, встречалось много фольксштурма - ополченцы иногда и вовсе только с дробовиками и гранатами дрались не отступая, вырос расход людей и боеприпасов. Пока помогала союзная артиллерия, но темп продвижения из-за этого падал, а каждый час промедления - возможность врагу укрепиться. Чуть легче стало, когда капитан Ури прислал нам трофейную шестифунтовку. Пушка была не такой мощной, сравнимой с морской, как стояли у нас в Речном. Это, скорее, что-то вроде старинной пушки Барановского - я такие видел у драгунов Вергена. Ствол у нее коротенький, как у гаубицы, только что особо навесом не стреляет. Не сильно точная и дальнобойная, зато легкая, на части разборная, если надо, и кидает снаряд почти в два с половиной килограмма на пару километров. А на километре загасить тремя-четырьмя гранатами пулемет, даже в подвале установленный - вполне посильная задача. Или уж как минимум ослепить дымовыми. С этой пушечкой пошло веселее - только боезапас к ней постоянно выбивать приходилось. Так, уже можно сказать - прогрызая оборону врага, все более уплотняющуюся, мы постепенно приближались к переправам. Радовало несказанно только то, что о валашской артиллерии мы вспомнили за это время всего три раза. Один раз накрыли нас на марше несколькими бестолковыми шрапнелями, больше испугав, при штурме очередного поселка по нам пришелся заградительный огонь могучей трехпудовой мортиры откуда-то издалека, из-за перелеска, стоивший нам целого отделения, да еще раз нас в уже занятом селении попытался достать вражеский миномет, тоже совершенно бестолково. Хотя чуть восточнее иногда нехило грохотало - но чорт его знает, может быть там наши части уже вышли к укреплениям, и обрабатывают их огнем?

В роте убыль составила почти половину, и раненые вернутся в строй не скоро - потому потребовал от капитана Ури вывести нашу роту во вторую линию. Требовал как представитель союзника - не то, чтобы имел право, но... Как бы то ни было - нас с передовой отвели на удержание флангов, а вскоре и подкрепление пришло - на этот раз набранные в Рюгеле добровольцы. Снова конечно мясо, но тут все просто. Мои улльские оболтусы уже пришли в норму, и теперь они составляют костяк, а это мясо пустим вперед. Из приятных новостей - меня нагнало письмо. Оно нагоняло меня, выходит, во второй раз уже, пропутешествовав по северному фронту, и побывав в Улле вместе со мной - но, очевидно, после сбоя в работе почты по известным причинам - попросту не успели разобрать и доставить, как мы отчалили. Тут только вот окончательно догнало. Вот тебе раз, кто бы мог писать мне тут? Выяснилось - тот самый сосед Айли, которому я сдал в аренду навечно лошадь с телегой. Писал письмо, надо полагать, кто-то из его отпрысков - текст прямо-таки школьно-ученический, только в конце пара строк куда корявее и подпись. Все просто - просил снизить плату вдвое, ибо времена настали сложные, новая власть налоги не снизила, но ввела на войну новый, пусть и временный. Очень жить сложно ему, бедолаге. Хмыкнул, и, решив, что денег мне теперь должно хватать, отписал краткий ответ, в том смысле, что не возражаю. И подписался полным титулом для солидности "фельд-лейтенант рисской армии, командир отдельной номерной стрелковой роты Йохан Палич-оглы". Пусть внушается, деревенщина. Ну и возблагодарит меня за щедрость. Я такой, мне теперь можно. Часов в армии все больше и больше - уже почти все союзные офицеры носят наручные часы фирмы 'Бару'. Да и сержанты многие, Борька мой одним из первых обзавелся, как появились в полковом военторге, еще во время учебки. К лютой зависти прочих сержантов. Сейчас даже кое у кого из солдат часы есть, кто поосновательней. Самая дешевка, конечно, но есть, а ефрейтор - мало кто без часов. При взгляде на каждый такой хронометр мой внутренний кошелек сыто икал. Курочка по зернышку - нищему на водку. Зашел ради интереса в военторг, глянул - самая дешевка, 'Солдатские' - с приваренной сеткой и без водозащиты и вовсе двадцать серебром. Мастер Бару превзошел себя. 'Сержантские', такие же, но с водозащитой - тридцатник, а 'Командирские', как у меня - уже семьдесят гривень... Ну а 'Офицерские', высокого разбору, да в красивом корпусе - и того больше, от золотухи с лишним идут. Но офицеры щеголяют ими поголовно, не знаю, как там полковники, а лейтенанты-капитаны-майоры - все с часами 'Бару'! Носите на здоровье, ребята, и вам хорошо, и мне прибыль. Волнуюсь я вот только что-то... как там здоровье многоуважаемого мастера Йоргана из Рюгеля...