Прекрасный Старый Мир

И вот бес знает, сколь вообще прожектёрство моё осуществимо, в смысле пути “дальше и выше”, но делать надо, согласно убеждениям моим. И опоздать будет обидно бесовски. С другой стороны, год — не столь много, потому как социальные изменения именно телепаются. А ругань и уход со скандалом (пусть и возможным) из Управы могут в плане не поступления, а именно работы, палки мне в колёса понаставить.

Так что, в итоге, полыхание я своё притушил: отслужить и по чести, да и разумно выходит, хоть паранойя и орала, что всё пролюбится и вообще.

Подучил санскрит, который оказался всё же сложноват, да и график у меня рваный выходил. Но в общем — справился, и с жителем полуострова худо-бедно объясниться смогу. Ну, послать уж точно, что в большинстве своем для общения с импортными сволочами более, чем достаточно, отметила моя тернистая разумность.

Кстати, празднование начала совместной жизни братца моего и Лады приближалось. Что обозначить дурацким словом Мира Олега “брак”, учитывая тернистость сочетантов, выходит даже уместно. Впрочем, в этом случае посмотрим — со стороны, к счастью, ехидно мыслил я. Но вот проблема дара тоже не самая простая: и денежек у меня не сказать, чтобы переизбыток, особенно учитывая стипендиантство грядущее. А с другой стороны, люди родные, искренне мне приятные, и дар сделать должно. Обратился я с этой думой к Миле, да и не прогадал, даже некоторую свою ограниченность обидную почуял.

— Ты же говорил, Ормоша, что на два дома жить они будут, — начала Мила. — Так значит, самокат им потребен. Дороговато, но всё ж и нужно, и правильно будет. А можно и наш отдать, езжу я нечасто…

— Нормально ты ездишь. И до Академии добираться будет чем. И вообще, нужен нам самокат, — прервал я неуместное меценатство. — А за идею спасибо, как-то я даже не подумал.

— А потому что родные они тебе, вот и не подумал, — вполне разумно выдала Мила.

И была весьма права, потому как родичи подчас неосознанно мнятся этакой мебелью, к дому прикрученной. Или не мебелью. Но о жизни ихней вне зрения своего часто и не задумываешься, отметил я.

Вот в таких семейно-бытовых мыслях я к начальству своему в кабинет морду и явил. А после приглашения и полную свою персону обозначил.

— Надо бы вам, Ормонд Володимирович, в Полоцк съездить, — выдало его злонравие. — Надобно моменты хозяйственные согласовать, с озёрами Нарочьинскими связанные. Берите дело и решите вопрос. Дело пустяковое, но ежели запустить — на пустом месте поругаемся.

— То есть, значение решения неважно? — уточнил я.

— Не принципиально, скажем так. Одно из озёр весной то ли каверну подземную размыло, то ли источник, его питающий, русло поменял — бес знает. Но переместилось на сторону половецкую. А аграрии там на рыбе держатся, вот и начали друг друга поколачивать. Вроде и мелочь, но ежели запустить, — многозначительно промолчал Добродум.

На что я мог только покивать: с таких “мелочей” реально начинались довольно неприятные и, подчас, кровопролитные конфликты. И бытие в Союзе, например, гарантией не было: сначала пейзане морды чистят, потом прирежут кого случайно, а потом и милитанты подключатся. И закрутится маховик кровавый, на месте, по сути, пустом. Прихватил папку с делом, да и начал знакомиться с деталями. Всё, как его Злонравие речь вести изволило - пейзане наши к ихним “лазают”, а ихние “дерутся больно и обидно”.

Так что печать малую полисную я с пониманием принял, да и направился в библиотеку Управную. Не для “знакомства с делом”, а ради карт топографических, с разрешением высоким.

А по дороге думал я о Полисе-соседе, довольно любопытном, составляющим “княжьи” Полисы Гардарики. Традиция в Полисах (или Градах, по-нашенски), звать “на княжение” как всяких варягов импортных (часто), так и своих вояк (редко) в славской части была до становления Полисов как политического формата. И даже какое-то время продержалось после становления, правда, не везде и с эксцессами.

Потому как князь, военный вождь, должен был оными делами военными и заниматься. Но хотел, как понятно (хотя и не всегда), большего. И чтоб сынулька егойный, вдобавок, вокняжествовал. Собственно, у нас в Вильно князи на этом и кончились: последний нудел о “наследных правах”, да и был вместе с сынулькой и дружиной личной выпнут на мороз. Зложелатели всяческие на Вильно напраслину наводили: что, мол, удушегубели мы князя. Враньё неисторичное, поскольку кадр сей по полисам окрестным ещё десятилетие ошивался, на Вильно напраслину наводя. А потом к данам подался, где и пропал с концами. Соответственно, был у нас Легат, по традиции римской, ну а главы Управ избирались (и утверждались) голосованием гражданским. И были мы без князя в голове вполне успешны и довольны.

А вот в “княжьих” Полисах либо князи были не гадкие и жадные, либо ещё что, но были варианты, как в Полоцке, где князь был аж головой города, имея власть не только над милитантами. Не сказать, что лучше разумного нашего порядка, но и, безусловно, не хуже. А по-другому.

Благо история с сохранением княжения в Полоцке была весьма любопытна, в чем-то слезлива, ну и немало известна. И имела ряд параллелей весьма занятных с Миром Олега, хотя и отличалась во многом.

Итак, в Полоцке княжил, сиречь милитантами управлял, дан Рогвальд, Рогволдом также называемый. Худ он был, хорош — уже бес знает, но княжил и нареканий не вызывал, да и поступил в своё время достойно, так что пусть его. И была у него дочурка Рогнеда, которая была невестой вполне себе князя Полиса Киева, Ярополка Святославовича. И был у Святослава, помимо всего прочего, сынулька от рабыни, Владимиром названный. У олеговых сей тип в Новограде княжил, но Новоград в ту пору без князей обходился уже.

А у нас направился он к данам, науки постигать и куртуазности всяческие. Напостигался до того, что вернулся в Киев с дружиной, да и прикончил братца своего на пиру, в честь него устроенном.

Причём извернулся, лжив и хитёр был (да и киевляне в той ситуации блеснули, прямо скажем), так что вокняжился в Киеве, да к дружине егойной и ополчение киевское примкнуло. И пошла орда эта Новоград воевать, вроде обидели чем-то киевлян новоградцы. Но пошли не просто так, а через Полоцк, где муж достойный возжелал невестой братца усладиться. Вот я бы, признаться, сего типа там бы и удавил, но Рогвальд был в возрасте и просто рабовича из Полоцка выкинул. К войску, от большого ума.

А Владимир взял Полоцк в осаду, также от ума большого. Впрочем, войск у него было на штурм и не сказать, чтобы достаточно, да и на Новоград он зуб точил, как и вояки его.

И тут дан старый поступает отважно, но глупо: зовёт молодого головореза Владимира на поединок. По преданиям, держался сей дед достойно. Впрочем, закономерно помер.