Андрей Кощиенко - Косплей Сергея Юркина (книга четвёртая). Трени-ян

- Ну, не знаю. Может, что-то изменилось за то время, как я об этом слышала. Но всё равно, эта ЮнМи ведёт себя слишком высокомерно. Она могла бы быть поскромнее.

- Да. Даже не попыталась ни с кем познакомиться. Странно так.

- Наверное, считает себя выше всех.

- Да. Звездой.

- Посмотрим, как она будет выглядеть на батле. Ты слышала, что ЁСыль агитирует всех голосовать против неё?

- Нет, онни. Она тебе сама сказала об этом?

- Нет, но я слышала. Может, так и не честно, но когда я смотрю на задаваку ЮнМи, думаю, что это будет правильно.

- Думаешь?

- Я буду против. Думаю, это даже пойдёт ей на пользу.

- Тогда я тоже, против!

( школа Кирин, учительская)

- Эта новенькая, - держа в руке бумажный стаканчик с кофе, возбуждённо делится впечатлениями учитель музыки с коллегой, - это что-то невероятное! Она уже пишет музыку! Представляешь? Классику! И как пишет!

Собеседник в ответ взирает на учителя музыки со скептическим выражением на лице.

- Тебе нужно обязательно послушать, как она играет! Великолепная техника! Словно у неё лет пятнадцать практики за спиною, а не полгода занятий, как она говорит.

- Полгода? - удивляется собеседник, - Чему можно научиться за полгода?

- Вот и я о том же! А она играет так, что хоть прямо сейчас её можно отправлять на конкурс пианистов!

- Да? И как же зовут это юное дарование?

- Пак ЮнМи!

- Пак ЮнМи... - задумчиво повторяет собеседник, видимо давая себе установку на запоминание.

- Пак ЮнМи? - услышав знакомое имя, привстав со стула, выглядывает поверх перегородки учитель японского языка, - Это вы про новую девочку говорите? Которая поступила к нам с опозданием?

- Да, госпожа Катигава, - повернувшись к ней, вежливо отвечает учитель музыки, - о ней.

- Замечательная девочка, - выпрямляясь в полный рост в своём "отсеке" говорит госпожа Катигава, - прекрасно владеет японским, пишет Хоку. Мне очень понравились её стихи. Неожиданно взрослые, я бы сказала. Сдала Нихонго норёку сикэн по первому уровню. Набрала девятьсот девяносто один бал и получила золотой сертификат.

(Нихонго норёку сикэн -- экзамен по определению уровня владения японским языком, проводимый среди лиц, для которых он не является родным. Первый уровень теста предполагает свободное владение языком. прим. автора.)

- Ничего себе! - неподдельно изумляется учитель музыки и делает предположение, - Она жила в Японии?

- Представьте себе - нет! - с явным удовольствием отвечает Катигава, - Сказала, что ни разу ни была за границей!

- Как же это у неё так получилось? - сам себе, вслух, озадачено задаёт вопрос учитель музыки.

- Мне тоже это интересно, - отзывается Катигава-сама.

( школа Кирин, подвальное помещение, склад)

- Сонсен-ним, простите меня, я была невнимательна...

Кладовщик неодобрительно смотрит на кланяющуюся девушку, которая притащила "сдавать" порванный ею барабан.

- Даже не знаю, как это получилось...

Кладовщик - пожилой кореец в неважном настроении, смотрит, поджав губы на то, что ему принесли, не торопясь принимать обратно испорченный инструмент. Я тоже смотрю на невезучий чангу. Судя по форме повреждения, похоже, на него просто сели сверху, перепутав с табуреткой. Вот он и лопнул...

- Наверное, кожа сильно натянулась, - уверенно вешает лапшу на уши девушка, - воздух был слишком сухой, кожа высохла ещё и от натяжения - лопнула, сонсен-ним... Сонсен-ним, замените, пожалуйста... А то мне играть не на чем...

Сухо?! Слишком сухо?! Да тут каждый день дождь идёт! Смоет скоро всё тут ко всем чертям!

Между тем девушка смотрит на дедушку, взглядом, в котором присутствует одновременно и честность, и мольба. Пожалуй, мне никогда не повторить такой взгляд. Это надо быть женщиной, от рождения, чтобы уметь так смотреть.

Кладовщик, не говоря ни слова, берёт сломанный чангу, нагибается, ставит его у себя за стойкой вниз, на пол, затем идёт вглубь склада и приносит новый барабан.

- Последний целый, - говорит он, ставя его на стойку, - больше за новыми не приходите. Пока не починю всё, что вы сломали, - ничего не дам.

- Ой, спасибо, сонсен-ним! Вы такой замечательный человек! Я вам так благодарна!

Прижимая к себе барабан за его "узкую талию" пятясь задом и кланяясь, просительница, получив нужное, исчезает в дверном проёме лестницы. Тоже, чисто по-женски. Раз! И нету... Ничего нету! Остался только сломанный барабан... На память...

- Ну, а ты чего? - недовольно спрашивает меня хозяин склада, переводя взгляд с опустевшего дверного проёма на меня, - Долго ещё выбирать будешь?

Я припёрся сюда с целью взять себе в пользование гитару, раз уж так легли звёзды. Правда, не электро, а обычную, акустическую. Это по указанию учителя так. Сначала акустика, а потом - видно будет. Вот, юзаю уже третий предложенный мне образец местного столярного творчества. Все три - "гроб с музыкой и бубенцами".

- Сонсен-ним, - по-деловому обращаюсь я к дедушке-хранителю, - у вас есть что-то получше этих дров, которые вы мне дали?

- Зачем тебе? - недовольно гундосит в ответ дедушка, - Ты же только учишься... Испортишь...

Фига се! Он что, спецом мне это "Г" - подсовывает? В целях сохранения хороших инструментов?

- Я не собираюсь уродоваться, учась на этих... Этом... в общем, если у вас ничего больше нет, то я пойду и скажу учителю, что мне не на чем играть! Пусть школа покупает мне новый инструмент! Вот!

Дедуля пристально смотрит на меня, потом недовольно цокает языком и осуждающе качает головой. Поджимает губы, разворачивается и, шаркая ногами по полу, уходит куда-то в недра своего склада. Минуты три его не видно, потом он возвращается, держа в руках тёмного цвета гитару.

- Пробуй эту! - командует он, аккуратно кладя на стойку чуть слышно загудевший от удара об неё инструмент.

- Совсем другое дело, сонсен-ним! - довольно говорю я, взяв гитару в руки и "попробовав", - Очень хороший звук! Где вы только такую нашли?

- Не испорть, - напутствует меня кладовщик, не став распространяться про место обнаружения "качественного артефакта", - это не барабан. Не починишь.

- Не волнуйтесь, сонсен-ним! - ободряю, его я и обещаю, - Верну, как новенькую!

- Это старая гитара, - возражает мне он, - поэтому и говорю, - не испорть...

(столовая, школа Кирин. ЮнМи разговаривает с женщиной на раздаче)

- Ачжумони, - вежливо обращаюсь я к женщине, работающей на раздаче, - а у вас есть - европейская кухня?

Ачжумони, похоже, от "внезапной неожиданности" вопроса на мгновение теряется.

- У нас корейская кухня, - через секунду собравшись с мыслями, отвечает она.

- Но Кирин ведь международная школа? - недоумеваю я, - Значит, тут должны учиться иностранцы. Разве для них вы не готовите специально?

- Первый раз про такое слышу! - изумляется тётушка и добавляет, - Ничего мы специально не готовим!