Сергей Зотов - Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

208. Священство Девы Марии. Амьен (Франция), 1438 г. Paris. Musée du Louvre. № R.F. 1938-63

Этот образ был заказан для амьенского собора купцом Жаном дю Босом, мастером поэтического братства в честь Девы Марии. Каждый год братство проводило состязание на лучшую аллегорию, посвященную Богоматери. На основе стихотворной формулы-победительницы создавали изображение. На алтарном образе 1438 г. Богоматерь, стоящая перед алтарем, предстает с непокрытыми волосами и в облачении ветхозаветного первосвященника. Рядом с ней — ребенок Иисус. За ним — два ангела, один из которых держит папскую тиару. Тут же на коленях стоит заказчик этого образа. У него в руках свиток с надписью «Digne vesture au prestre souverain» («Достойное одеяние для первосвященника»). Она означает, что Дева Мария возложила на Христа священническое облачение, а в более широком смысле — что благодаря ей он обрел человеческую плоть.

209. Мастерская Педро Гарсиа де Бенабарре. Рождество. Испания, ок. 1475 г. Barcelona. Museu nacional d’art de Catalunya. № 114751-000

Перед лежащим на земле младенцем Иисусом на коленях стоят Богоматерь, Иосиф и повитуха. Сзади выглядывают вол и осел, за забором два пастуха, в небесах ангел возвещает благую весть. Младенец только что родился. Но где же следы усталости на лице Марии? Где ложе или стул для родов? Ни на этой алтарной панели, ни на множестве других изображений Рождества, созданных в Средневековье или в эпоху Возрождения, мы не увидим собственно родов — или их последствий.

Непорочное зачатие Христа и его чудесное рождество — одни из важнейших истин, в которые верили люди Средневековья. Искусство показывало одновременно естественность и необычность этих событий. Образы Рождества служили моделью для подражания — причем не только для женщин, но и, как это ни удивительно, для мужчин. Как же художники изображали Богоматерь, одновременно деву и мать, в эти ключевые моменты? Как именно происходило воплощение и начиналась земная жизнь Иисуса Христа?

Одним из основных догматов, который исповедовали как православные, так и католики, было непорочное зачатие Иисуса Христа, описанное в Евангелии от Луки.

«В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. […] Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. […] Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел» (Лк. 1:26–38).

С идеей непорочного зачатия была связана не только вера в божественное происхождение Иисуса (сына Бога, а не земного мужчины), но и вера в особый статус Богоматери. Христианские богословы по-разному понимали значение физической любви, но признавали ее необходимость для размножения и для того, чтобы супруги могли выразить друг другу свою привязанность. Однако, несмотря на эти полезные функции, в Средние века секс считался, прежде всего, источником нечистоты и стыда. Никому, кроме Девы Марии, не удалось стать матерью, предварительно не запятнав себя совокуплением.

Непорочное, чудесное зачатие изображается в искусстве, как правило, так: голубь, символизирующий Святого Духа, спускается на Деву Марию, а Бог-Отец сверху наблюдает за этим с небес. Однако в некоторых редких произведениях к Деве устремляется маленькая, вполне сформировавшаяся фигура ребенка, или же этот ребенок рисуется у нее на чреве — внутри миндалевидного сияния (мандорлы) или круглого медальона (210–212). С момента своего появления в западноевропейском искусстве (XIV в.) такие Благовещения вызывали критику богословов, а после Тридентского собора (1545–1563) и вовсе были запрещены. Церковь учила, что Иисус получил свою человеческую природу во чреве Марии и развивался как обычный эмбрион. Теологи опасались, что глядя на изображения Благовещения, где он подлетает к Марии в виде «готового» человека, верующие решат, что он обрел плоть не в утробе матери, а уже на небе.

210 (XXV). Благовещение. Византия, XII в. Монастырь св. Екатерины на Синае (Египет)

На этой византийской иконе Дева Мария получает от архангела Гавриила благую весть о том, что у нее родится Спаситель. Пространство иконы пересекает золотой луч, в центре которого находится голубь — Святой Дух. Если присмотреться, на груди Богоматери можно увидеть полупрозрачную мандорлу, в которой уже находится младенец Иисус.

На многих изображениях голубь устремляется к уху Мадонны. Эта деталь связана с представлением о «зачатии через ухо» ( conceptio per aurem) . Ведь Богоматерь зачала не обычным способом, как остальные женщины, а выслушав обращенные к ней слова архангела Гавриила. Епископ Элевтерий Турнейский (V–VI вв.) даже назвал ухо Девы Марии «женой», а ангельское приветствие — «мужем»! И в самом деле, в некоторых сценах Благовещения луч света, голубь или сформировавшийся младенец Иисус летят прямо к уху Богоматери (213). Впрочем, на других образах голубь подлетает к ее утробе (214).

211 a, b. Пачино ди Бонагвида. Древо жизни. Флоренция (Италия), 1305–1310 гг. Firenze. Galleria dell’Accademia. № 1890, 8459

Иисус появляется в этой сцене Благовещения трижды: на коленях у Бога-Отца, в луче света (вместо Святого Духа) и на груди у Марии. Боговоплощение показано как переход из небесной сферы в земную, от отца к матери.

212 (XXVI). Робер Кампен. Триптих Мероде. Турне (Бельгия), ок. 1427–1432 гг. New York. The Metropolitan Art Museum. № 56.70b

Полностью сформированный младенец Иисус с деревянным крестом, напоминающим о том, для чего он приходит в мир, влетает в комнату Девы Марии через окно.