Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

После этого совместный отдых приобрел более традиционные формы: вино, девушки, палатки, песни у костра на берегу озера Таватуй, долгие проводы Белкина в Северную Пальмиру. Весь этот праздник кончился отъездом Егора и предложением, которое Пантыкин сделал клавишнику «Р-клуба» Виктору «Пине» Резникову, — стать звукорежиссером «Урфина Джюса». Виктор согласился, и неудивительно — без Егора «Р-клуб» существовать не мог, и терять ему было нечего.

18 августа на Урал вернулся Белкин. Стать гидрометеорологом у него не получилось — недобрал баллов. Теоретически ничто не мешало реанимировать еще не успевшее остыть тело «Р-клуба», но опять вмешался Пантыкин. Он уговорил пока не вошедшего в привычный ритм Егора просто порепетировать, сыграть «хотя бы пару штук для закваски». Поиграли немножко, потом еще немножко, а потом Егор окончательно втянулся и с увлечением погрузился в музыку и жизнь «Урфина Джюса».

Басист «Р-клуба» Олег «Мося» Моисеев сделал Пантыкину серьезную предъяву, что он переманивает чужих музыкантов и разваливает чужие группы. На это Саша аргументированно отвечал, что музыка «УД» интереснее, чем у всех прочих, перспективы яснее, а «Р-клуб» сам виноват, что люди из него так легко уходят. Мося был вынужден уступить. Закончился акт приема-передачи Егора крепким рукопожатием. Трио «Урфин Джюс» опять было в боевой комплектации.

«УД» имел виды и еще на одного «р-клубовца» — вокалиста Сергея Долгополова: «Пантыкин по рекомендации Земы прослушал меня как потенциального вокалиста «Урфина Джюса». У нас у обоих голоса высокие, и, в принципе, я мог бы им подойти. Но я имел неосторожность сказать, что «у вашей музыки нет будущего». Прослушивание тут же закончилось, и меня выгнали чуть ли не взашей».

Пока «УД» и «Р-клуб» увлеченно занимались процессами слияния и поглощения, о «Треке» почти ничего не было слышно — м он увлеченно записывал свой второй альбом. Группа ставила перед собой все более сложные технические задачи. Игорь Скрипкарь вел их учет в групповом журнале: «Впервые на этой вещи [22] «Космогония». применяем сложную запись — пишем из трех частей. Предполагается много эффектов, причем без синтезатора, а впечатление — как будто с ним. Вещь еще не закончена, но обещает быть впечатляющей». Процессу записи постоянно мешали объективные и субъективные обстоятельства: отбытие Аркадия Застырца на военные сборы до окончания работы над текстами, нелады с пультом, нехватка клавишных инструментов, отлучки из города Жени Димова… Но к 8 октября альбом «Трек II» был готов к выпуску в свет.

Через четыре дня Настя Полева оставила в «трековском» журнале примечательное мнение о результатах общей работы: «Послушала сегодня еще раз нашу запись, все очень понравилось. Гнетущего чувства нет и в помине, наоборот, хочется еще чтоб было злее. Только после того, как вырвешь болячку с корнем и выпустишь гной, можно смазать рану исцеляющей мазью…» Видимо, такой способ врачевания социальных язв, характерный для группы «Трек», и представлялся их особо осторожным слушателям почему-то «фашизмом».

Между тем 10 октября после полуторамесячных напряженных репетиций второй состав «Урфина Джюса» дал свой первый концерт в ДК «Автомобилист». Публика раскачалась только к середине программы, но те, кто мог сравнивать старый и новый образы, отметили свежесть и непосредственность новичков, прежде всего Белкина.

Тем временем отношения между пантыкинской группой и руководством архитектурного института, в клубе которого «УД» репетировал почти полгода, заметно поостыли. Чтобы эта прохладца не сказалась на творчестве, «джюсовцы» почли за лучшее сменить базу. Их новым домом с конца октября стал клуб завода «Радуга» в Верхней Пышме, где раньше обитал «Р-клуб». Напоследок, перед отбытием из Арха, «Урфин» успел получить приглашение на Всесоюзный рок-фестиваль «АзИСИ-81» в Баку. Но в Азербайджан 20 ноября группа отправилась уже как коллектив верхнепышминского предприятия.

В Баку Свердловскую область представляли сразу три команды: «Урфин Джюс», «Змей Горыныч Бэнд» и «Отражение». Это была самая крупная музыкальная делегация, не считая хозяев. Уральцы выступили достойно. «УД» стал дипломантом третьей степени, индивидуальные призы получили двое «горынычей»: Лена Жданович — за лучший вокал и Саша Плясунов — как ударник.

Под самый Новый год Пантыкин предпринял попытку залатать трещину, разверзшуюся между «Урфином Джюсом» и «Треком». С бутылкой вина он отправился к Скрипкарю. Спустя пару часов дипломатический ледок разговора несколько подрастаял. Выяснилось, что высокие договаривающиеся стороны вот уже полгода получают сведения друг о друге исключительно из слухов. «Добрые люди» рассказывали «трековцам» о «разветвленной сети разведывательного управления генерала Пантыкина», а тому нашептывали о грязных кознях супротивников. Музыканты договорились, если что, обращаться за информацией исключительно к первоисточникам. Это был первый шаг на пути к примирению.

Результатом этого шага стало присутствие всего «Урфина Джюса» на уже традиционном зимнем концерте «Трека» 30 декабря в университете. В своем групповом журнале Игорь Скрипкарь записал, что это выступление «было пока нашим самым сильным». 1981 год заканчивался под барабанные дроби и гитарные соло.

Идея провести в Свердловске что-нибудь этакое возникла у первокурсника САИ Гены Баранова еще в 1978 году на памятном концерте «Машины времени», лидер которой, Андрей Макаревич, как известно, по образованию — архитектор. «У московских коллег, — думал Гена, — с роком все в порядке, а мы чем хуже?» На осознание факта, что «ничем», ушло три года. Весной 1981 года Баранов, ставший к тому времени директором студенческого клуба, начал активно продвигать идею проведения городского рок-фестиваля.

Авантюрную затею неожиданно поддержал комсомол. По словам Александра Коротича, секретарь институтского комитета ВЛКСМ Саша Долгов был очень хорошим человеком, искренне не любившим рок. Он представлял бардовскую формацию, сам прекрасно пел. Но так как все этим роком страшно увлекались, он сказал: «Проводите свой фестиваль, я вам задницу прикрою».