Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Благодаря этим и другим подобным ухищрениям на фестиваль попало явно больше публики, чем было мест в зрительном зале. Алексей Густов до сих пор помнит, как его дважды чуть не раздавила толпа — один раз на входе в ДК, другой — в дверях зала. Когда, наконец, публика с грехом пополам разместилась в партере и на балконе, начался концерт. Корреспондент стенгазеты «Архитектор» Слава Бутусов и его друг Дима Умецкий офигевали вместе со всеми — никто не предполагал, что будет такое рубилово.

Первым выступал «Урфин Джюс». Печальная судьба разогревателей зала досталась «джюсовцам» из-за того, что они долго тянули с заявкой и подали ее последними. Но хуже, чем неразогретый зал, был недонастроенный аппарат. Звук отлаживали прямо на выступлении «УД». Даже барабаны не были закреплены как следует. Одна из стоек с тарелкой несколько раз падала. Какой-то доброхот подполз к барабанной установке и держал тарелку до конца выступления «Джюса». Пантыкин в спадающих с носа очках метался по сцене, как загнанный зверь. Публика не въезжала в то, что происходит, не понимала почти ни слова из несшегося из динамиков хрипа и хлопала скорее из вежливости.

В тот момент будущие согруппники Пантыкина Егор Белкин и Владимир Назимов сидели в зале. Это было первое выступление «Урфина Джюса», увиденное ими, и последнее, которое они наблюдали из партера. Назимов, попавший на фестиваль благодаря землякам из «Р-клуба», хорошо запомнил выступление «УД»: «Оно меня потрясло своим материалом. Тем, как все это было сыграно. Я не мог понять, как такое кто-то взял и придумал. Слышно все было плохо, но вещь, которую я разобрал — «Последний день воды», — мне понравилась. Все остальное напоминало просто месилово, но месилось очень бодро».

Белкин впоследствии так описывал свои впечатления: «Сашка был в какой-то чудовищной крылатке, в вафельных штанах, в черных очках и походил на слепого музыканта. Особенно мне понравился пассаж с коленями у Юры Богатикова. Они, видимо, с Сашкой договорились, что в кульминационный момент Юра должен «в изнеможении» упасть на колени и играть на гитаре. А Юра человек флегматичный, он, наверное, подзабыл, пилит себе и пилит. Саня «маячок» ему дал, Юра мучительно вспомнил, что нужно изобразить страсть, рухнул на колени, закатил глаза… Забавное было выступление».

Пока публика, ошарашенная пятью песнями «Урфина Джюса», приходила в себя, на сцене появилась группа «Затянувшееся ожидание» с физтеха УПИ. Их программа пострадала еще на стадии заявки — несколько песен были отклонены из-за удручающе низкого качества текстов. Но и те песни, что прошли отбор, глубинами поэтического мастерства не поражали. Лидер группы Андрей Коняхин пытался двигаться куда-то в сторону софт-рока, но получалось нечто ВИАобразное с уклоном в «Машину времени». Программа была выстроена по всем правилам — лирическая песня, затем бодрячок, затем опять что-то задушевное… Не обошлось без музыкальных находок: в блюзе «Ночная зарисовка» прозвучал кларнет — нечастый гость на рок-подмостках. Но банальные тексты Евгения Карзанова, его псевдомакаревичевские «глубокомысленные бессмыслицы» не оставили «Затянувшемуся ожиданию» никаких шансов на признание публики. (Забегая вперед, можно сказать, что через несколько лет после фестиваля Коняхин занял должность бас-гитариста в «Отражении», а на стихи Карзанова были написаны песни того же «Отражения» и «Кабинета»).

Впрочем, на фоне следующего коллектива ребята с физтеха стали выглядеть достойнее. После них выступала группа «Битс». Ансамбль из монтажного техникума попал на фестиваль по явному недоразумению. Играл он совэстраду в самом худшем смысле этого слова. Музыканты были неплохие, например, за барабанами сидел Андрей Котов (в будущем — «Трек», «Кабинет» и «Агата Кристи»), но вот материал подкачал. Александр Коротич в своем фестивальном репортаже в стенгазете «Архитектор» был беспощаден: «Довольно примитивная музыка и слабое исполнение отрицательно повлияли на результат выступления. Но решающую роль сыграла тематика текстов Сергея Болотова. Во-первых, совершенно стандартная вокально-инструментальная любовно-танцевальная тематика напомнила аудитории многочисленные «Сердца» и «Гитары». Во-вторых, чрезвычайно низкий литературный уровень стихов… На примере одной группы хорошо было видно, что никогда в советской рок-музыке не приживутся пустые по смыслу песни! Нужно обладать поистине низменным вкусом, чтобы наслаждаться таким «искусством». И нам хочется верить, что единственный человек, проголосовавший за «Битс», сделал это скорее из жалости, чем из восхищения». Зал встречал каждую песню ансамбля ироническими овациями, смехом, топотом и свистом, которые самовлюбленный вокалист принимал за знаки истинного успеха. В общем, над «Битс» много смеялись и во время их выступления, и после.

«Р-клуб» был единственной группой, которая не удосужилась порепетировать днем. Пока басист Олег Моисеев рассказывал, что они из Верхней Пышмы и что буква «Р» означает фабрику игрушек «Радуга», музыканты воткнули инструменты, взяли первые аккорды и выдали настоящий рок. Не помешали даже накладки с аппаратом — то клавиши отключались, то гитара, — публика почувствовала энергию, которая мощным потоком полилась в зал. Аудитория, наконец-то дождавшаяся того, за чем и ломилась на фестиваль, позволяла делать с собой все, что угодно. «Р-клуб» призвал почтить память убитого полгода назад Джона Леннона — и публика послушно поднялась в молчании.

Хотя вокалистов в «Р-клубе» было трое, больше других публике приглянулся Егор Белкин, закидывающий голову к высоко задранному микрофону и с гитарой ниже яиц. Алексей Густов запомнил его как «Рэмбо с гитарой». Забавная деталь, если вспомнить, что фильм «Рэмбо «Первая кровь»» вышел на экраны США через год после фестиваля САИ.

Егор Белкин вспоминал: «Мы вообще ни на что не рассчитывали и были счастливы, что нам удалось занять у кого-то джинсы, найти какие-то ботинки, чтобы хоть в чем-то можно было выйти на сцену. Я тогда, стоя перед залом, впервые понял, что это дело — как наркотик: если ты его раз нюхнул, хана! Перед нами сидели люди — это было так здорово! Главное — это реакция публики, и мы ее видели — нас поддерживали. Все остальное нам было глубоко по барабану!»

Стенгазета «Архитектор» излагала рецепт успеха «Р-клуба» более академично: «Разнообразные темы, интересная музыка в стиле кантри-рок, хорошее исполнение — вот чем завоевывают расположение зала участники группы».